Глава 9
За Гитой пришли на следующий день.
За это время она успела отодрать тонкую, но весьма твёрдую щепку от кровати, после чего изломать её всю в тщетных попытках снять хотя бы один из браслетов. Замок оказался довольно тугим, и хотя в конце концов ей удалось нащупать нужную точку, провернуть его не представлялось возможнымтребовался металл. А его не было.
В промежутках между бесплодными попытками избавиться от иттриевых кандалов колдунья откровенно скучала, иногда засыпая: сказывались последствия стимулирующего зелья, так что постоянная усталость преследовала её. Если подумать здраво, пытаться бежать в таком состоянии весьма глупо, но это Гиту не смущало.
Утром заглянула Джаана, на этот раз молча, проверила, нет ли жара, оставила на столе чашку с травяным настоем и велела выпить до дна. Полагаться на честность пленницы она не стала, но Гита и не собиралась отлыниватьвряд ли джумарская лекарка хотела её отравить. Так что опрокинула в себя чашку, не поморщившись. Никаких особых ощущений, кроме непередаваемой горечи, она не испытала, но лекарства и не должны действовать мгновенно.
А потом заявился Кенельм, на этот раз леденяще бесстрастный, ни намёком не показавший, что вчера между ними было хоть что-то.
Король хочет тебя видеть, коротко сказал он. Сейчас.
Сопротивляться не было никакого смыслаесли бы Кенельм захотел, скрутил бы Гиту без труда, к тому же она сама изнывала от скуки и устала выдумывать, что от неё могло понадобиться Тостигу. Гвардейцы, однако, так не считали, и в коридоре её ждали ещё трое, все, как на подбор, высокие и плечистые.
Надо же, не сдержалась Гита, оглядев сопровождающих. Четверо мужчин потребовалось, чтобы отвести к его величеству безоружную женщину.
Идём, велел Кенельм. Остальные одарили Гиту недобрыми взглядами, но не сказали ничего.
Идти, к удивлению норны, пришлось недалеко. Король принял её не в кабинете, а в небольшой гостиной, явно не предназначенной для высоких гостей. Слишком простая обстановка, при этом Тостигу удалось создать впечатление высокого качества, не скатившись в дешёвую помпезность вроде золотых инкрустаций и шёлковых штор, и это о многом говорило.
Норна, мой король, сказал Кенельм, перешагнув порог.
Чудесно! Тостиг поднял голову. Он сидел у камина, протянув руки к огнюбыло ощутимо холодно. Садитесь, мейстрес Фэруолл.
Кенельм выдвинул ей стул, и Гита, подобрав юбку, аккуратно села. Напоследок она одарила хускэрла благодарной улыбкой, постаравшись, чтобы он уж точно уловил иронию в её глазах. Но лицо Кенельма осталось бесстрастным.
От короля больше не последовало никаких указаний, но хускэрлы повернулись и один за другим вышли из комнаты. Тостиг терпеливо ждал. Наконец, хлопнула дверь, и он расслабленно вытянулся в своём кресле.
Наступила тишина. То ли король предлагал гостье начать первой, то ли просто испытывал её терпение, но начинать разговор он не спешил. И даже не смотрел на Гиту, предпочитая разглядывать потолок.
Это была какая-то игра, но Гита не собиралась играть по правилам. Поэтому она выбрала свой вариантприподнявшись в кресле, резко подвинула его ближе к огню, да так, чтобы как можно громче загреметь ножками по полу.
Тостиг вздохнул.
Ладно, я понял, сказал он. Но, право, мне было интересно, как вы себя поведёте.
Теперь вы знаете, безмятежно ответила Гита. Здесь, у самого камина, было вполне тепло на её вкус, и накатила сонливостьснова дали о себе знать последствия зелья.
Так же как и вы, думаю, знаете, почему мы сейчас разговариваем.
Предполагаю.
Ну, всё очень просто. Вы соглашаетесь дать мне возможность воспользоваться вашими талантами кстати, Тангол-отель впечатлил даже меня а взамен получаете прощение и награду.
Прощение можете засунуть себе в
Без прощения, быстро перебил её король. Ранг придворной колдуньи, хорошая сумма серебром и мехами и новый дом, либо восстановление старого силами короны.
Мы не на торгу.
Значит, нет? Но почему? в его голосе сквозило разочарование.
Вы знаете ответ.
Окта? Бросьте, мейстрес Фэруолл. Окте на вас плевать, кроме разве что некоторых фанатиков, но здесь таковых немного, и они тоже подчиняются мне. Давайте смотреть правде в глаза, язычество умирает. Все эти ковены, в которых верховодят столетние старухида они только языками чесать могут. У язычников нет организации, которая позволила бы им выстоять. Вот почему священники так легко и обращают северян, уж в этом они мастера. А остальные сопротивляются просто из чувства противоречия.
Гита молчала. Король оказался гораздо разумнее, чем она думала, и видел вещи не совсем так, как их должен был видеть неофит. И ведь он был прав. У язычников была вера, но не было Церкви. В каждом ковене, в каждом шире имелись свои собственные верования, ритуалы, священные места. А разобщённого противника всегда легче побеждать.
К тому же, продолжал король, я не припомню, чтобы вы участвовали в жизни ковена. Я имею в виду сезонные ритуалы. Кроме того, вы не очень-то уважительно отзывались о главе ковена Ранкорна, почтенной
Я назвала её полоумной дурой потому, что это чистая правда.
Да, я знаю. Именно поэтому я сейчас говорю с вами, вместо того, чтобы просто отправить на эшафот за убийство пяти моих хускэрлов и ещё двадцати четырёх человек, в числе которых было немало простых людей, в Тангол-отеле. И за разрушение отеля, конечно же, хотя эта уродливая отделка стен по южной моде мне никогда не нравилась. Надо будет нанять нормального архитектора, когда займусь восстановлением. Вы нужны мне, мейстрес Фэруолл.
А если я всё-таки откажусь? бросила пробный камень Гита. Нет, она пока даже не предполагала соглашаться, но
Ничего не будет, король расхохотался. А чего вы ждали, что я разозлюсь и позову палача? Нет, вы вернётесь в свою комнату и будете спокойно ждать, пока я разгромлю армию братца, и в Хельвеге окончательно установится единая законная власть. А тогда у вас уже не будет выбора. Я не кровожадный мерзавец, мейстрес Фэруолл, что бы обо мне ни говорили.
«Скорее прагматичный делец», подумала Гита.
Что вам от меня нужно? устало спросила она.
Помочь мне возродить древнее колдовство, разумеется. В отличие от южан, я хорошо знаю, на что способны колдуньи-сейдконы, а тем более норны, и уж точно не собираюсь просто так упускать эту силу. А руины Тангол-отеля и вовсе убедят самого закоренелого скептика. Хотя, надо признать, такого даже я не ожидал.
Всё равнонет.
Жаль, он вздохнул. Я действительно надеялся вас убедить. Мне не нравится то, что происходит в Хельвеге, и я сейчас вовсе не о своём брате. О демонах.
Их здесь всегда было много.
Не так, как сейчас. Багровые не зря а, впрочем, неважно, он взглянул на часы, которые начали отбивать двенадцать. Увы, отпущенное на этот разговор время истекло. Не хотите передумать?
Отправьте меня уже обратно в камеру.
Как пожелаете, Тостиг снова вздохнул. Потом поговорим ещё, вы не против? И, разумеется, вы можете изменить своё решение в любой момент.
Гита ничего не ответила. Ей предстояло сходить с ума от скуки в одиночной клетке, хоть и с удобствами, и она уже снова размышляла о побеге.
Вариантов было немного. Иттриевые кандалы не давали ей возможности колдовать, в бесполезности деревянной отмычки она уже убедилась. Значит, оставались только люди.
Прогуляемся, господа? спросила она у входящих в гостиную хускэрлов. Кенельм молча указал на дверь.
Он был мрачен и, как всегда, холоден, но Гита не сомневалась: этот замок окажется ей по зубам.
* * *
Никогда прежде Йон не подумал бы, что быть шпионом настолько скучно.
Опасность раскрытия добавляла немного остроты, но в общем и целом заняться Вампиру было решительно нечем. В Дейре он с головой погрузился бы в обустройство лаборатории под свои нужды, но здесь, кажется, и лаборатории-то не было. Заинтересовывать же короля научными перспективамибесполезное дело, если не собираешься работать на него. А Йон, конечно, не собирался.
В который раз он пожалел, что согласился на это дополнительное задание. Тогда, во Фьёрмгарде, теургу казалось, что на него взвалили непосильную ношу, но он просто ещё не знал, что будет дальше. Вот уж точно говорится: радуйся метелице, пока не накрыло бураном.