Единственное, чего она останется лишена, это цвет. Обсидиан пожирал его, оставляя лишь свет и тьму. Альма не знала, почему так, а может, не хотела говорить.
В какой-то момент Рона вдруг поняла, как это работает и что нужно делать. Колебания потока силы вызывали мерцание того, что она видела, и на какое-то мгновение картина представала совершенно чёткой, отпечатываясь в памяти, а потом снова расплывалась. Значит, рассуждала она, надо найти точку, в которой получится видеть как следует, а потом научиться удерживать поток на ней. А там видно будет.
Но пока что получалось плохо. Поток съезжал куда угодно, но только не в нужном направлении, а если и касался его, то быстро уходил обратно. Следовало научиться держать его в руках. Сделать стабильным, как говорила Альма. Стабильныйзначит «остающийся в покое».
Рона пыталась снова и снова. И в очередной раз у неё даже почти получилось, но в этот миг концентрация сорваласьеё окликнул Гирт.
Она вздрогнула, выпуская поток, и почти обретший чёткость мир снова погас. Не до конца, общие очертания всё же угадывались в этом переплетении чёрного и белого, но настраиваться теперь придётся заново.
Простите, сказал Гирт, без труда догадавшийся о сути её занятия. Жаль, что я вас отвлёк.
Ничего, спокойно ответила Рона. У меня много времени на тренировки. Правда, всё равно пока вижу очень мутно.
Это лучше, чем жить во тьме.
Наверное, она нащупала подлокотники кресла и устало опустилась в него. Откуда-то сбоку донёсся шорохГирт сел в соседнее. Что вы хотели?
Узнать, как ваше здоровье.
Если не считать глаз, всё в порядке, Рона позволила себе усмехнуться. Когда она последний раз смеялась? Очень давно, наверное. Так, что и не вспомнить.
У вас уже есть глаза, нужно только научиться ими пользоваться, мягко поправил её Гирт. Я разговаривал с Альмой. Она считает, у вас всё получится.
Но не очень-то горит желанием помогать.
Она уже привыкла к тому, что не видит лицо собеседника, но сейчас это особенно злило. Отвлекаясь на разговор, Рона не могла концентрироваться на потоке, и видела всё тот же мутный чёрно-белый образ, в котором с трудом угадывался человек. Она не видела его глаз, не видела рук, могла только слышать голос, и этого не хватало.
Но, кажется, Гирт был искренен.
Я не знаю, чего на самом деле хочет ваша сестра, сказал он. Но могу сказать, что не оставлю вас в беде. Не только потому, что у меня доброе сердце, да и не очень-то оно доброе, откровенно говоря. У вас есть важная особенность: умение видеть без глаз. Насколько я понял, такие жезлы использовались только ведьмами, чтобы смотреть сквозь пространство, но не для лечения слепых.
Рону передёрнуло. «Без глаз», «слепых»каждое слово Гирта пронзало её болью.
То есть вы хотите воспользоваться этим.
Я цепляюсь за любые новые изобретения. Это, может быть, и не ново, но его я вижу впервые.
Изобретение Рона вздохнула. Я ведь даже не знаю, как оно работает.
То, что создал один человек, сможет воссоздать и другой.
С банками Меаччи так не вышло.
Да, бывают исключения, признал Гирт. Но они редки. А в случае с вами у нас есть реальный шанс сделать что-то хорошее для этого мира. Мерзости в нём и без того хватает.
«Это уж точно», подумала Рона. Повязка на её лице говорила о том ясно.
Если вам что-то понадобится, просто скажите мне, Гирт поднялся, и на миг она увидела это очень чётко. Надеюсь, вам удастся вернуть себе свет.
Под его ногами заскрипели половицы, и вскоре Рона осталась в тишине.
Я тоже на это надеюсь, прошептала она, поднимая жезл и снова направляя поток.
* * *
Она в отчаянии, сказал Йон. Не знает, как поступить, а теперь и я тоже не знаю.
Вернувшись к себе, он коротко пересказал разговор Хильде, а теперь лежал на кровати, закинув руки за голову, и думал. Но результата не было.
Он действительно не знал, как поступить. Единственным хоть сколько-нибудь разумным выходом было бегство. Только разумный выход был ещё и презренным.
Нет, бегствоэто на крайний случай. Только так.
Я бы сказала, надо уходить, Хильда пожала плечами. Она сидела рядом, массируя ему ступни. Но ты не захочешь, верно?
Верно. И твоему опыту тоже не доверюсь. Хотя бы потому, что даже не знаю, каков он.
Ненамного больше, чем у тебя.
Где ты вообще научилась сражаться? Тот тэн, что следил за нами
Я научилась убивать, а не сражаться, Йон, это разные вещи. В бою на мечах я проиграю опытному бойцу, хоть и буду сильнее и быстрее его. А нож ну, мне доводилось встречать разных людей.
Например?
Зачем это тебе?
Просто хочу узнать тебя получше.
Уже узнал. Мало? она остановилась и взглянула на него.
Это не то, что я имел в виду, Йон приподнялся на локтях. Мне нужно знать, что ты умеешь. Неужели это такой большой секрет?
В моей жизни было достаточно смертей, чтобы молчать о них.
Ладно, он вздохнул и снова лёг. Спорить с ней было бессмысленно. Хорошо, допустим, я скажу королю «нет». Что он сделает?
Отправит подальше.
Да. Скорее всего. Разочаруется, возмутится, но заставить меня он не может. Только тогда всё, чего я добился, окажется прошлогодним снегом. И останется только уйти.
Поэтому я и предлагаю уйти сейчас. Это всё равно закончится именно так в любом случае, если только нас не схватят и не посадят в королевскую тюрьму.
Не хотелось бы, вздохнул Йон. Но и уходить просто так нельзя. Тогда получится, что я зря потратил всё это время.
Не зря. Ты убил опасного врага.
Ты убила. Не я.
Явсего лишь тихоня-тир, не забывай. Поэтому нет, убил его ты. И пусть так и будет.
Ну да, подумал Йон. Если разобраться, то именно Хильда в их дуэте выступала основной боевой силой. И его самого она могла прикончить так же быстро, как того несчастного тэна, или Эдмунда. В этом он не сомневался ни секунды.
Как и в том, что не будет касаться магии пространства, даже если потребуют. И дело было вовсе не в Джаане.
Оставалось надеяться, что король всё же не станет предлагать подобные тайны человеку, который не заслужил доверия. Во всяком случае, Йон был уверен, что не заслужил. А вот как его поведение выглядело со стороныбольшой вопрос.
Раз так, продолжаем играть свои роли, наконец сказал он. Заглядывай в часовню, хоть иногда. Главное, чтобы все видели, что ты это делаешь.
Как пожелаешь, вздохнула Хильда. Йон прекрасно знал, что для неё все эти архонты, молитвы Творцу и прочие атрибуты Окты были пустыми местом, но роль есть роль. Если он считается добрым октафидентом, слуга должна соответствовать.
И плевать, что на самом деле оба они не верят уже ни во что.
* * *
Боль пронизывала всё тело, будто его проткнули десятками шпаг. Каждое движение отзывалось болью снова и снова, и всё же Гита продолжала нагонять коня, хотя тот и без того гнал во весь опор.
Давно утихла злость на Магнуса, который, сам того не зная, сумел нанести колдунье смертельное оскорбление. Тогда, в лагере, Гита едва сдержалась, чтобы не швырнуть его деньги ему же в лицо. Но она успела достаточно узнать некроманта за то короткое время, что прошло с их знакомства: скорее всего, Магнус преспокойно поднял бы кошель и вручил его норне снова. Хладнокровие этого человека удивляло Гитуи пугало.
Он ведь знал, что оборона падёт. Наверняка знал. Вот только почему тогда не сбежал вместе с ней? Ответа не было.
Конь заржал, мотая головой. С губ его срывалась пена, и Гита в конце концов натянула поводьяесли кто их и преследовал, то давно отстал.
Ну, ну, спокойно, сказала она, устало приникнув к шее лошади. Теперь отдохнём.
На её счастье, в лесу было не так уж холодно, и были все шансы добраться до тракта живой, а там уж и до отеля недалеко. В Дейру, говорил Магнус. Логичное решение, хотя сперва Гита хотела послать всё к демонам и уйти куда подальше. Но теперь, остыв, она понимала, что некромант был прав во всём.
А с теми деньгами, что он дал ей, добраться можно хоть до самого Джумара.
Странное дело. Будь на его месте кто другой, и проклятый кошель выбил бы ему зубы: Гита никогда не брала подачек. Её воспитали гордой, неуступчивой и упрямой, как сам Харс. А теперь вот что-то сломалось, что-то изменилось в отношении к миру. Она была нужна Магнусу живой, и некромант плевать хотел на мнение ведьмы. А она почему-то понимала его.