Утром моя прозорливость оправдала себя в полной мере. Подняли меня рано, по ощущениям, я спала около пяти часов, хотя тут судить сложноокон-то нет. Всё та же суровая женщина, которая так и не удосужилась, представиться, отвела меня на кухню и заставила резать лук. С учётом того, что я понятия не имела, как это делать
В общем, ревела я много. Сначала от лука, потом от ужасных закопчёных котлов, которые меня заставили отмывать. И самое обидное, что всем было наплевать. В кухне работали ещё двое фигурстоль же молчаливых, что и моя кураторша (так я её про себя называла). Какого они пола я определить не смоглаодинаковые чёрные хламиды, волосы до плеч, равнодушные лица. Они проворно строгали овощи, разделывали мясо и прочее, и прочее. То, что вся самая противная и грязная работа легла на меня, они наверняка радовались. Конечно, это были только мои догадки, но я чувствовала, что права.
На все мои протесты был один ответ: кто не работает, тот не ест. С одной стороны, логично, с другой, почему именно мне самое грязное? Я согласна потереть морковку, с виду это не так сложно.
Будешь ныть, отрежу волосы, откликнулась на моё предложение о морковке кураторша. И тут я расхохоталась и стянула с головы платок.
Я уже это сделала! показала куцый хвостик обкромсанной косы.
Тогда побреем на лысо, кураторша схватила огромный мясницкий нож и злорадно принялась вертеть им в руках. Голове легче станет, мыть не надосплошная польза!
Она явно больше пугала, чем действительно собиралась это сделать, но меня уже понеслослишком много переживаний скопилось.
А давай сразу по шею! после лука и котлов мне терять было уже нечего. Не говоря уже о Филиппе. Потом сама своему королю и моим братьям будешь отчитываться, как так вышло.
Пфе, бросим твоё тело в Источник, и скажем, что сама упала, проговорила она буднично.
Остальные встрепенулись, то ли от любопытства, то ли собираясь помочь. А я я окончательно поняла, что она этого не сделает. Не было на её лице ненависти, лишь усталость и даже измождённость. Видимо, ей тут тоже несладко приходится, как и остальным, а тут я ещё приехала. Впрочем, никто ведь их не заставлял приговаривать меня к чёрной работе. Или?..
Зря вы так, я ведь не отказываюсь от помощи вам, сказала я примирительно. Зачем же зверствовать?
Это ты сейчас так говоришь, потому что на тебя взвалили много, пожала плечами кураторша и положила нож обратно. Не артачься, пройди тяжёлый путь достойно, и тогда, возможно, тебе откроется куда больше, чем ты думаешь. Телесные тяготыэто лишь одна из ступеней к величию духа. На тебе слишком много шор. Сними их, познай себя и окружающий мир без них.
Не знаю, причём здесь шоры и мои страдания, но я поняла, что ничего не добьюсь. Их логикаэто что-то запредельное для меня. Возможно, их тут так дрессируют для жречества, но я-то тут причём?
Ногти все обломались, кожа потемнела, но я не жаловалась. Понимала, что бесполезно. Прямо чувствовала, как эта старая карга ждёт не дождётся моей мольбы, чтобы вновь задвинуть речь о пользе тягот и страданий. Сумасшедшая. К концу дня я еле держалась на ногах. Ужин проглотила, не заметив ни вкуса, ни толка. Жёсткость кровати тоже больше не волновала. И только сонпрекрасный, яркий вселил в меня надежду.
Мне приснилось детство. Я сидела около очага и подкидывала в него веточки. Выбирала самые вкусныеяблоневые, еловые, дубовые. Всё, что собрала на прогулке. Огонь благодарно (я чувствовала, как ему нравится, правда!) лизал их и дарил мне приятные ароматы. Иногда, увлёкшись, он выпрыгивал за пределы решётки на металлический лист, защищавший пол от пожара, и тогда я грозила ему пальчиком.
Удивительное делоя никогда не обжигалась. Правда, я никогда не пробовала сунуть руку в пламя, к примеру, но если я играла с зажжённой свечкой или сидела вот так у очага, то чувствовала только ласковое тепло. Оно льнуло, гладило пальцы и вновь продолжало жить своей огненной жизнью.
Удивительно, но после такого сна я почувствовала себя очень отдохнувшей! Словно не было вчерашней усталости. Правда, стоило мне попытаться встать с кровати, как боль в теле вернулась. Стиснув зубы, я кое-как поднялась, умылась из кувшина, попила и вышла вслед за кураторшой.
Сегодня Верховный уезжает, а значит, после обеда будешь прибираться в главном зале, и столько удовольствия в голосе, словно мне предстоит испытание почище вчерашнего.
Может, она и ратовала за какое-то там просветление, но уж слишком наслаждалась процессом. Впрочем, попасть к Источнику я хотела, поэтому смиренно склонила голову.
Как скажете.
Надо же, похоже, вчерашняя наука пошла тебе на пользу, довольно хмыкнула кураторша. Так уж и быть, получишь к каше булочку. И котлы можешь сегодня не мыть, только овощи почисть.
И тут я поняла, что меня попросту дрессируют. Возможно даже по наущению Филиппа. Что ж, не буду говорить о своих особых отношениях с огнём, пусть думают, что отправляют меня на каторгу.
После обеда, на котором мне тоже дали дополнительную едумисочку с салатом, мы отправились в главную залу Обители. Предварительно на меня надели такой же чёрный балахон, ткань которого хорошо защищала от воздействия Большого Огня.
Если бы мне неделю назад сказали, что я буду радоваться резаному огурцу с луком, я бы рассмеялась. Да даже пару дней назад, когда я ехала, и мы с Николя делили кусок варёного мяса и хлеб, я бы удивилась такому заявлению. Тем более что потом маг достал из пространственного кармана кучу снеди и порадовал меня не только вином с сыром, но и фуа-гра, марципанами и жареными лягушками. Последнее оказалось довольно сносным, особенно если не вспоминать, как они выглядели при жизни.
Сейчас все эти изыски вспоминались с большим трудом. Казалось, что я здесь уже целую вечность, а ведь прошло всего ничего. Сколько же будут тянуться эти неполные три недели?
Нужно прибраться в зале: подмести мусор, отчистить копоть вокруг Источника, убрать паутину из углов, перечисляла кураторша.
Что? В такой жаре обитают пауки? Странно.
Мы все делаем это по очереди, но нам тяжеломы и так постоянно живём около Источника, вблизи мы можем находиться совсем недолго, снизошла она до объяснений. А ты новенькая, молодая, должна выдержать. В крайнем случае, отлежишься неделькувсё равно нечего делать.
С этими словами она открыла тяжёлую дверь, откуда на нас хлынул сильный, почти нестерпимый жар.
Закрой лицо капюшоном, балда! каркнула она. Не открывай его, иначе обожжёшь.
Почему вы вообще держите его закрытым? я была полна недоумения. У нас всё открыто, и переносить жар куда легче.
У кого у вас? не поняла кураторша, застыв на пороге.
В Дамарии. Я была у всех наших Источниковони открыты. Мне было гораздо легче там находиться. И ходить там можно кому угодно.
Глупцы, принялась ворчать женщина с чёрными глазами. Так сила Источника рассеивается, а у нас она собрана. Её нельзя показывать посторонним, давать им приобщиться.
Я промолчала. Не стала указывать, что их потому и тяготит сила, что она сконцентрирована взаперти. Всё равно ничего не докажу. Этот вопрос надо решать по-другому, через верха.
Ладно, пойду я прибираться, развернулась и, стараясь вдыхать как можно легче, но чаще, принялась за дело.
Взяла щётку на палке, окунула в ведро, аккуратно, стараясь не попасть в столп пламени, вырывавшегося из круглой дыры в полу, принялась брызгать водой. Меня вчера этой премудрости научила кураторша: чтобы не поднимать большую пыль, надо её смочить.
Вот и славно, раздалось за спиной. Смотри, не подходи к огню слишком близко. Если станет слишком жарко
попей, воду я тебе дала. Долго не копайся, Верховный Жрец может вернуться в любой момент, он не уточнил, сколько будет отсутствовать.
Я старательно двигала щёткой, показывая, какая я прилежная помощница. Наконец, дверь закрылась, и мы остались со стихией с глазу на глаз. Нет, бросаться к ней я не стала, аккуратно домела, почистила углы от паутины, а потом присела около камней колодца, опоясывавшего Источник.
Пламя вибрировало, волновалось, искрило золотистыми огоньками. Нет, руку я протягивать не стала, как ни манили меня озорные искорки, просто залюбовалась. Даже капюшон откинула, несмотря на жар. То ли я привыкла, то ли он стал не таким сильнымтрудно сказать. Зато я совершенно точно знала, что пламени понравится мой подарокнесколько веточек, что я прихватила из своего сундука. Парочка можжевеловых, несколько лавандовых стебельков и лепестки розы. Ими мне перекладывали одежду, и я захватила немного с собой по давней привычке. И вот, пригодились!