-И вот ни капельки не смешно! - Противореча самой себе, тоже похихикивающей, ответила я.
-Угу. - Не стал спорить со мной Саргайл.
-Угу. - Передразнила его я. - Но ты бы попробовал. Не сейчас, конечно, нужно немного подождать, пока раны окончательно заживут.
-Может, и попробую. - С улыбкой и какой-то странной нежностью глядя на меня проговорил он. А потом снова ни с того ни с сего выдал. - Эх, жаль, что ты еще ребенок!
-Это еще почему? - удивилась я такому повороту беседы.
-Будь ты постарше, я бы тебя выкрал и женился.
-А наоборот никак? - Улыбаясь, спросила я.
-Никак. - Притворно тяжело вздохнул парень. - Твой отец тебя так просто мне бы не отдал, да и от желающих пристроиться в очередь на твою руку первыми, и так уже приходиться отбиваться.
Я на это лишь фыркнула, но, вспомнив, как в действительности сейчас ко мне относятся в городе, загрустила.
-Ладно, Саргайл, пошутили и хватит. Пойду я ужин готовить. А ты на вот, выпей отвар и сегодня больше не ходи. Дай себе немного окрепнуть.
Последнюю мою фразу он явно проигнорировал, но отвар взял и тут же отпил, делая шутливый жест, что приказ понят и принят к исполнению.
Это заставило меня улыбнуться. Настроение выровнялось и на кухню я шла уже вполне довольная жизнью. А чего грустить? Уверена, для этого найдется гораздо больше более тяжеловесных причин.
Ага, так я думала пока не дошла до этой самой кухни. От туда уже на подходе слышался мамин возмущенный голос.
-Эльмира! Я все понимаю! Но слушать это сумасшедшую?!
-Да там все слушали, госпожа Малика-ханан.
-Все?! Нет, Эльмира, не все! А только такие... - тут она осеклась и немного сбавила обороты. - Неужели ты не понимаешь, что нельзя даже слушать бред этой сумасшедшей! Если хочешь знать, несколько лет назад эта самая Мира пыталась меня отравить! И только малышка Лейла помогла мне тогда остаться в живых!
-Да, госпожа. - Залепетала Эльмира, неотрывно глядя в пол. - Но...
-Никаких "но"! - Тут же взвилась мама. - Еще раз увижу тебя рядом с этой женщиной, и можешь искать работу в другом месте!
Угроза была очень весомой, так как найти сейчас работу в Шалеме подобного толка было просто не реально, поэтому сверкнув глазами, Эльмира проговорила:
-Хорошо, госпожа. Я вас поняла.
Даа, давненько я не слышала, чтобы мама хоть с кем-то разговаривала в таком тоне. Вон как раскраснелась. А Мира-то оказывается и не думает успокаиваться.
В этот момент под ногой скрипнула половица и женщины обернулись на звук.
-Лейла, доченька...
Повисло какое-то неловкое молчание.
-Мам, я пойду в птичник, может, найду на ужин несколько яиц. - Наигранно улыбнулась я и быстрым шагом направилась на улицу.
Разумеется, ни на какой птичник я не пошла. Зачем? Только с утра собрала все, что снесли наши курочки.
Стоит также сказать, что после самовольного суточного заточения, мы нашли отнюдь не всех своих птиц. Видимо, солдаты посчитали их отличным добавлением к своему рациону. А вот козочек не тронули, вернее, не увели, наверное, посчитали, что мороки с ними слишком много. Только вот зачем было убивать нашу старую Мусю? Ладно, это уже не важно. Погоревали и хватит.
Сейчас же ноги несли меня на улицу. Почему-то хотелось увидеть, что та все еще не изменилась, что тучи над ней не сгущаются, образно говоря, и вообще, все по-прежнему хотя бы в окружающей действительности, если не в умах людей, которых, кажется, знал с детства.
Закрыв за собой калитку, я прислонилась к ней спиной и, прикрыв глаза, тяжело вздохнула. Как оказывается все в жизни может быстро поменяться. Когда же открыла их вновь, то даже заморгала, пытаясь понять: это видение или прямо через дорогу напротив меня и правда стоит Сольгер. Невольная улыбка счастья сама собой растянула губы. Как же, оказывается, я рада увидеть этого беловолосого парня, которого с таким упорством спасала одной не самой лучшей ночью. В ответ, его немного настороженное лицо тоже осветило улыбкой. Он уже хотел что-то сказать и даже сделал ко мне шаг, когда за поворотом улицы послышался усиливающийся с каждой секундой шум. Невольно, мы оба посмотрели в ту сторону и увидели, как оттуда выходит военный конвой. Вели военнопленных. Одеты они были кое-как: у кого отсутствовала рубаха, кто-то еще сохранил разорванный кафтан, а вон офицер даже сохранил свой китель, правда совсем в неподобающем виде; перевязаны тоже как придется. Однако, объединяло их общая безнадежность во взглядах. И глядя на них, я, вдруг, вспомнила своих друзей, которые приходили ко мне в кофейню. Вспомнила их веселые глаза и смеющиеся лица. Вспомнила, как они приводили ко мне очередного новобранца, пряча улыбки и заинтересованно сверкая глазами. Вспомнила, что большинства из них уже нет в живых, а о тех, что еще на этом свете, я ничего не знаю. Вспомнила, что стоящий напротив Сольгер имеет ко всему этому безобразию самое прямое отношение. Вспомнила... И почему-то стало так больно! И от осознания того, что все это уже случилось с теми, кто был мне дорог, и того, что я не смогу Сольгеру этого простить, и того, что мне этого очень хочется, потому что... потому что хочется. Но вот именно сейчас я этого сделать просто не смогу.
Перед глазами почему-то зарябило, я заморгала и почувствовала, как по щекам скатились слезинки. Все это время я смотрела на Сольгера. Смотрела и когда конвой еще до нас не дошел, и когда солдаты, даже не глядя по сторонам, проходили мимо, и когда они уже скрылись за очередным поворотом. А когда он все же отмер и попытался что-то сказать скрылась за калиткой.
Слезы хлынули из глаз нескончаемым потоком. Ну, что за день-то такой сегодня! Я с силой надавила ладонями на глаза в тщетной попытке остановить льющиеся слезы. Но это не помогало: плакали ведь не глаза, плакало и рвалось на части мое глупое сердце.
Я не хотела, чтобы меня сейчас кто-то увидел, а потому побежала в сенник, плюхнулась на ароматное сено и сжалась в комочек в надежде, что здесь я смогу переждать ту душевную бурю, что сегодня так внезапно на меня обрушилась.
Глава 9
Следующие несколько дней прошли в домашних хлопотах. Для меня же они ознаменовались тем, что я узнала о себе столько нового, что тошно было даже думать об этом. Все просто: я решила поподробнее узнать, что же за слухи распускает обо мне Мира по городу. Подумала, что, мол, если осведомлён, то значит вооружён. Ну, что я могу сказать: кто хочет узнать, тот узнает... На свою голову. В моем случае, на эту самую голову каждый день выливалось столько помоев, сдобренных досужими домыслами, явной клеветой и просто дикими выдумками, что не будь я той, о ком слагались все эти легенды, то, пожалуй, даже поверила бы хотя бы в часть выдуманного.
В общем, из маленькой меня Мира с успехом лепила такое подлое, хитрое и злое чудовище, что становилось по-настоящему страшно. Однако, самое интересное, что при всём при этом все остальные, кто хоть как-то меня поддерживал, даже моя собственная семья, представлялись ею не как пособники Темного Бога, коей она меня и рисовала, а как жертвы моего влияния. Помыслы которых прояснятся, как только исчезнет источник зла в моем лице.
Вот так все просто: нужно сжечь подлую ведьму, то есть меня, и все сразу станет хорошо, а те, кто сейчас против этого священного для каждого богобоязненного человека действа, после акта сожжения ещё и спасибо скажут, так как наконец смогут мыслить без влияния поганой ведьмы.
В общем, тушите свет, товарищи.
Общая обстановке в доме тоже накалялась. Вейла, к примеру, уволилась и ушла жить к своей двоюродной сестре. Эльмира, судя по всему, тоже была к этому близка и до сих пор не ушла лишь потому, что не имела родственников в Шалеме. А вчера наш местный молочник отказался продать маме коровьи сливки, из которых мама хотела сделать так полюбившийся всем сливочный мармелад, или по-староземному панна-котту. Решила так намекнуть мне, что пора уже открывать Лейму, ведь, на диво, соседи все уже открылись и торгуют, не смотря на все невзгоды, что сейчас свалились на плечи шалемцев, да заодно и нас с домашними немного подбодрить и порадовать хотела. Намекнула.... Порадовала...
Конечно, мне она ничего не рассказала, но я услышала, как она в возмущении жаловалась об этом Кириму. А я подумала, что если так пойдёт и дальше, то скоро всем нам придется жить чуть ли не на осадном положении. И ждёт нас всех не жизнь, а сказка. Страшненькая правда, но да как есть.