Невольно, я всхлипнула. А в следующую секунду Ромич уже обнимал и гладил меня по волосам. Я же ревела, обняв его за талию. Понимала, что ничего страшного не случилось, что столь бурное выражение чувств излишне, но ничего с собой поделать не могла. Сейчас передо мной сбывался мой самый потаенный страх, страх, который родился вместе со мной в этом мире: быть заклейменной ведьмой.
-Я не ведьма, Ромич! - Шептала я между всхлипами. - Да, я знаю и вижу немного больше обычных людей, но я не ведьма! Не плохая! Не злая!
-Я знаю, Лейла. - Шептал он мне в ответ. - Знаю.
-Знает он. - Послышался недовольный старческий голос от входа. - Так чего девочку так напугал?
Проф стоял у самой двери и недовольно сжимал губы.
-Можно подумать, что я вам не рассказывал про людей со способностями, не читал целые лекции о том, какое широкое применение они находят своим талантам в Тализии и уже в Фаргоции. Одно то, как фаргоциане пробили туннель через подножие гор из Фаргоции в Эльмирантию совсем недалеко отсюда уже наводит на мысли о наличии такого человека, который этот туннель и помогал пробивать. Ну не верю я, что они за такой сравнительно короткий срок смогли сами кирками и лопатами пробить на столько длинный и удобный для перемещения целой армии тоннель! Не верю!
А ведь и верно. Я как-то и не задумывалась, как они смогли совершить, по сути, невозможное за такой короткий срок в этом мире. Ведь именно благодаря этому тоннелю стали возможны успешные военный действия Фргоции с Эльмирантией. Именно потому, что никто не верил даже в подобную возможность, граница со стороны гор была практически не укреплена, а те телодвижения, которые были сделаны в Шалеме за последние годы, были скорее попытками создания еще одного портового города, который будет максимально приближен и удобен для плавания к Тализии, чем представляли собой реальные попытки к укреплению границы со стороны гор.
Потом профессор немного помолчал и продолжил:
-Конечно, в глазах эльмирантийцев это все колдовские штучки и происки темного божества. Но вот если посмотреть с точки зрения фаргоциан, то это божественная длань проведения, которое послало им такого нужного человека в тяжелый для страны час. - И уже совсем раздраженно закончил. - И нечего тут пугать нашу девочку! Что бы там ни было, а мы все не дадим ее в обиду! И вообще! Мире верить - себя не уважать. И каждый здравомыслящий человек это понимает!
После чего развернулся и что-то бубня себе под нос и раздраженно шаркая ногами вышел.
Несколько долгих мгновений мы с Ромичем смотрели на проем уже пустой двери. После чего я последний раз шмыгнула носом и утерла ладошками слезы.
И чего спрашивается так разошлась? Можно подумать, меня уже схватили за руки и тянут на костер. А люди, они такие, лишь бы перекинуть причину своих бед и несчастий на чужие плечи, но это не значит, что дело пойдет дальше простых разговоров и перешептываний. Тем более Шалем теперь под протекторатом Фаргоции, а там, как говорил проф, уже давно никого не сжигают, а наоборот, пытаются привить к таким людям некоторый пиетет.
-Ладно, Ромич. - Проговорила я, отстраняясь. - Отвар уже давно готов, нужно отнести Саргайлу.
Тот почему-то скривился и тихим шепотом произнес:
-Этого вояку уже давно нужно сплавить куда подальше, а то еще и с ним можем проблем огрести.
-Ну, что ты такое говоришь? - Укоризненно проговорила я. - Саргайл наш друг, спас жизни Сэйры и Айлы, к тому же еще очень слаб после ранений!
-Ага, слаб он! Да за две недели тот же Арават уже во всю тете Сэйре-ханан по дому помогает!
-Ромич! - От возмущения аж пискнула я. - Саргайл весь изранен! К тому же, ты сам прекрасно понимаешь, что он не может выйти из укрытия совсем по другой причине!
-Да я вовсе не собирался попрекать его бездельем! - С досадой проговорил парень. - Просто чем дольше он у нас прячется, тем больше вероятность, что его обнаружат. А что тогда будет со всеми нами? С Маликой-ханан, Мамуком, Миратом, с тобой? Ты подумала?
На это я ничего ему не ответил, взяла отвар и пошла к потайной комнате. То, что я могла ему ответить, он и сам прекрасно понимал, поэтому я не стала тратить время на пустую болтовню.
Саргайл, к моему удивлению, не лежал, а пытался ходить. Ну, как ходить, скорее ковылять. Глядя на него, я вспомнила, как около недели назад снимала храбрецу швы. Он перенес все мои манипуляции довольно спокойно, с какой-то непоколебимой верой в глазах, а мне страшно было до жути! Хотя, кажется, чего бояться? Я ведь его сама и зашивала. Однако, боялась я не столько самого процесса, сколько того, что делаю это или слишком рано или слишком поздно, к тому же, почему-то боялась, что вот сейчас вскроется, что я сделала что-то не так и под нитками окажется гной или еще какая пакость. В общем, в голову лезли самые разные неприятные и страшные мысли. Ну, не медик я ни разу! Хорошо хоть после ранения температура подопытного, то есть пациента, поднималась только раз в самом начале и то незначительно.
Честно говоря, я до сих пор в непроходящем шоке, что все так быстро и хорошо заживает. Все-таки Саргайлу и, в данном случае, мне несказанно повезло, что при ранениях не было задето никаких внутренних органов. К тому же молодой здоровый организм берет свое и пациент к моей радости быстро идет на поправку. Уже и ковылять пытается, хотя слабость жуткая. Вон как испарина лоб покрыла.
Я, наконец, подошла, к нему и, подставляя плечо, помогла вернуться к его лежанке.
-Саргайл-аха, тебе еще рано вставать. Все-таки, ты потерял слишком много крови и организму нужно время, чтобы окрепнуть!
Он с какой-то затаенной грустью посмотрел на меня и ни с того ни с сего спросил:
-Я сейчас совсем урод, да?
Я недоуменно на него уставилась.
-Саргайл, ты чего? Твои раны на удивление удачно заживают! Главное глаз уже давно открылся и не потерял остроты зрения! Да, щека и губы пока плохо тебя слушаются, но на это нужно время! К тому же, со временем, шрамы будут видны все меньше и меньше. - А потом немного подумала, припоминая, и добавила. - Знаешь, я даже знаю специальную гимнастику для лица, которая поможет шрамам быстрее рассосаться.
Я и правда вспомнила, как буквально незадолго до своего попаданства нашла на просторах интеренета интересную статью о фэйсбилдинге. Конечно, там рассказывалось не совсем о шрамах, а вернее о том, как подтянуть кожу лица и избавиться от морщин. Разумеется, в мои двадцать три это меня волновало мало, однако кроме всего прочего, там рассказывалось, что подобная гимнастика улучшает цвет лица и помогает избавиться от различных прыщей и даже следов от акне, то же, что шрамы на лице тоже начинают рассасываться, упоминалось вскользь. Честно говоря, я и обратила то на это внимание лишь потому, что у подружки уже давно имелся на лице шрам после удаления большущей родинки, и я хотела рассказать ей об интересном способе избавления от оного. Подобные эффекты достигались тем, что к коже лица начинала активнее приливать кровь и обменные процессы увеличивались в разы.
Вот я и подумала, что этот способ подойдет и для скорейшего рассасывания шрамов у нашего бравого офицера.
-Только делать гимнастику нужно будет каждый день! Показать?
-Покажи. - Как-то удивленно ответил он.
И я начала усиленно вспоминать уже хорошо подзабытые упражнения. Конечно, вспомнила отнюдь не все, но что уж вспомнила, и начала показывать.
Поначалу Саргайл смотрел очень внимательно, а потом я заметила странности. Парня начало как-то не понятно потряхивать, губы задрожали, а глаза быстро-быстро заморгали. Застыв, с недоделанным упражнением на лице, я напряженно уставилась на Саргайла, удивленная подобными метаморфозами. А через несколько секунд он не выдержал и захохотал. При этом, бедолага периодически хватался, то за лицо, чтобы удержать расползающуюся улыбку, то за руку, которой по неосторожности что-то зацепил, то за живот.
Представив, как все это время я выглядела со стороны, я тоже засмеялась, но все же попыталась отстоять полезность этой самой гимнастики в глазах парня.
-Саргайл! Эта гимнастика действительно может помочь!
Немного успокоившись, он ответил, все еще похихикивая:
-Угу. Ты только больше никому ее не показывай, хорошо?
-Почему это? - Тут же насупилась я.
-Да бедолаги быстрее со смеху помрут, чем выучат эту твою гим-нас-ти-ку. - Старательно выговорил он не знакомое ему слово и снова засмеялся, только на этот раз более осторожно, видимо в его состоянии подобный смех все-таки причинял боль.