Все равно надо идти. проговорил отец Анатолий. Оставаться ту нельзя: живность всякая по лесу ходит, да и помощь сюда сама не доберётся. Так, поэтому, придется тебя нести.
Пострадавший недоуменно посмотрел на него, видимо подумав что ослышался. В Сергее было килограмм 8085 и в то, что священник дотащит весь этот вес всю оставшуюся дорогу, верилось с большим трудом. Отец Анатолий снова удивил его: он ни говоря ни слова осторожно помог ему подняться и усадил его к себе на плечи.
Следующие примерно пять часов Сергей чувствовал себя наездником, уютно устроившимся на крупе лошади: с плеч открывался хороший обзор, успевай только отбивать так и норовящие ударить тебя ветки. Священник пер по лесу как хороший трактор, который совершенно не чует бездорожье. Складывалось впечатление, что груз на плечах ему совершенно не в тягость.
За все время пути отец Анатолий так и не проронил ни слова: вообще он был какой-то отстраненный, весь погруженный в себя. Сергей поначалу подумал, что священник расстроен случившимся и злиться за необходимость тащить на себе такой груз. Однако никакой злости не ощущалось, более того, идти он старался крайне осторожно, боясь растрясти пассажира.
При входе в деревню, Сергей ощутил как что-то случилось: походка священника немного изменилась, стала более неровной и тяжелой. «Наконец-то, устал». - со странным удовлетворением подумал Сергей. В это время отец Анатолий подал голос:
Уж не заснул ли ты там, сиделец? А то может укачало?
Сдав Сергея на руки хозяйке, он поручил ей проследить, чтобы постоялец наложил холодный компресс на ногу. Уже уходя, он проговорил, обращаюсь к Сергею:
А на счет дороги не расстраивайся! Не каждый смог бы даже туда добраться! Да, вот еще, что. хозяйка твоя, ведь, здесь старожил: она из рода первых поселенцев здесь. Поэтому можешь ее поспрашатьглядишь что и помнит. А через пару дней давай приходи ко мне, посидим, поговорим Расскажу, что сам знаю.
Уже лежа в кровати и баюкая ногу, Сергей начал приводить в порядок свои мысли, бестолково копошащимися в его голове:
Денек выдался занятный! И на капище успел сходить и покататься на священнике удалось, что тут говорить день удался!
Отец Анатолий и здесь смог удивить его. Он никак не мог успокоиться: как мог, даже пусть крепкий с виду человек, столько тащить на себе почти пять пудов веса? Святого отца, вообще, в двужильности заподозрить трудно. Он просто достаточно широк в кости, чуть оброс мясом, но ни как не богатырь с саженными плечами и огроменной силой.
Почти сразу же, Сергей вспомнил и другую странностьэто полную безэмоциональность священника, словно он вышел на прогулку цветочков понюхать, послушать пение лесных пташек. Ни упрека, ни сарказма, ни тем более матаничего этого не было! Отец Анатолий шел так, как будто это был и не он вовсе, а совершенно другой человек или машина, незнающая усталости.
Сергей и так и эдак пытался составить все кусочки этой мозаики в ясную картину, да выходила какая-то несуразица. Священник-супермен, ну никак не вписывался в его понимание всего здесь происходящего. Он, являясь здесь совершенно инородным элементом по воспитанию, более того, состоянию духа, стал своим среди сельчан, стал для них знаменем, ориентиром в современном жестоком и непростом мире. Такое положение много стоит; достичь его может, действительно, только незаурядный человек, который своими личными качествами выделяется из основной массы людей. Отец Анатолий, похоже, также считал себя именно таким человеком. Об этом говорили все его поступки: и масштабный «крестовый поход» против пьянства (и ведь удался! прим. автора), и инициатива в строительстве столь невероятного спортивного городка, и лечение сельчан травами и мазями Словом, все происходящее было похоже на формирование нового центра силы в районе, центра притяжения для людей, которым надоела неустроенность и бардак в головах и на улицах. «А такого народу, с усмешкой подумалось Сергею, только в его родном городке и его пригороде легко можно насчитать несколько тысяч. Да, что тут говорить, уверен, что каждый второй с радостью бы поменял свою сегодняшнее существование желудком и гениталиями на жизнь с, действительно, стоящей цельюцелью-мечтой».
В конце концов, итогом размышлений явился скромный план дальнейших действий, первым пунктом в котором стояло окончательное выздоравливание. Во-вторых, ему надо поговорить с бабулей, у которой он квартируется, в третьихобстоятельный разговор со священником. На закуску он оставил близкое знакомство с внуками отца Анатолия (у Сергея до сих пор из головы не шел их «трудовой подвиг» на огороде).
Глава 3
Новый, уже четвертый по счету, проведенный здесь день начался очень умиротворяюще: легкие и озорные солнечные лучи, проникая через оконное стекло, так и норовили попасть Сергею в глаза. Наконец, он устал от них отмахиваться и, со вкусом потянувшись, решил вставать. Не торопясь оделся, он осторожно, немного припадая при этом на правую ногу, пошел на улицу умываться. У двери он, случайно задев ведро, чуть не загремел с крыльца. Услышав шум, из кухни выглянула бабуля и, улыбаясь, заявила:
Проснулся уже? Как ноженька то? Болит поменьше?
Сергею, в действительности, за ночь сильно полегчало, о чем он и сообщил.
Ну вот и хорошо Я сейчас чайку свежего поставлю, с малиновым вареньем попьем
Ради малины Сергей готов был и сам чаю поставить; малину и варенье из неё он просто обожал, за уши не оттащить.
Вода из умывальника была что-то уж очень холодной и, проскользнув змейкой между лопаток, вызвала дрожь. Растерев до обжигающей красноты спину и грудь, Сергей натянул футболку и помчался на кухню.
За столом его уже дожидался немного закопченный чайник, изпод крышки которого ароматно пахло смородиной. Он намазал на хлеб огромный слой малинового варенья и с наслаждением откусил от этого бутерброда-мутанта. Бабуля все это время сидела напротив и тихонько прихлебывала чай из блюдца.
Как только в плошке с вареньем показалось донышко, Сергей решил перейти к расспросам бабули о его предках.
Бабуль (он уже с первого дня решил так называть свою хозяйку)! с вопросительной интонацией обратился он к ней. А отец ваш с матерью здесь жили?
Она чуть помедлила с ответом, видимо, не ожидая такого вопроса, искренне удивилась:
Здесь жили, а где же им еще жить то! У меня, почитай, в этом селе и ишо и прапрабабка со своим дедом жили. Мы тут первые были. Вон там, у колодца, их домик стоял.
Сергей обрадовано заерзал, понимая, что она может многое ему порассказать не только о своих родителях, но и о том, кто были первые поселенце здесь и откуда они здесь появились.
Вдруг бабка поднялась со стула и сказала:
Так ведь у меня целый короб фотокарточек есть. Сейчас вытащу их и покажу их всех
С этими словами она открыла стоявший у стены здоровенный наверное 60-х гг. сервант; он не смотря на свой возраст так и не потерял свой первоначальный лакированно-торжественный вид. С нижней полки бабка вытащила довольно большой ящик, с верхом набитый фотографиями.
Убрав со стола следы завтрака, она начала медленно, даже с некоторым почтением, выкладывать фотографии с обязательным комментарием к каждой. Более часа Сергей слушал её рассказы о близких: и о непутевом сыне, что никак не может устроиться на одном месте, и мыкается уже который год по разным предприятиям, и о младшей дочке, которая работает в Горьком оператором банка, и, наконец, о старшей, жизнь которой, в изложении бабули, вообще, была похоже на дамский роман. Они перебрали практически все фотографии, которые находились в ящике, но так и не добрались до главногодо патриархов рода, основателей села.
Сергей уже почти потерял надежду, когда и недр короба появилась не то фотография, не то литография. Старческие руки бережно держали пожелтевший, обтрепанный на краях листок, с которого на них смотрел бравый солдат с двумя георгиевскими крестами на груди.
Вот это Порфирий Силантьевич! с гордостью произнесла бабуля. Он как раз и первым здесь первым и построил дом Тут он в Севастополе с хранцузами воевал (речь несомненна шла о Крымской войнеприм. автора). До унтер-офицера дослужился из рядовых, два георгия получил за храбростьговорят жутко храбрый был. Ни бога, ни черта не боялся!