Между тем, в станице уже циркулировали разные нехорошие слухи. Говорили, будто бы в Новочеркасске выгрузились матросы, которые грабят население, безобразничают, оскверняют святыни, а у "красных казаков" Голубовцев силой отбирают оружие и будто бы сам Голубов уже бежал из города. Такие слухи сильно взволновали станичников. Они негодовали, видя, что дерзость незваных красных гостей, переходит всякие границы. Создалось крайне напряженное настроение, грозившее каждую минуту перейти в открытое восстание. Мой агент Татаринов, как мог, подливал масла в огонь. Ночью он приехал к нам и доложил о сложившейся у соседей ситуации.
Все, выжидать уже нечего. Мы сильныа большевики слабы и всем надоели до чертиков. Пора поднимать знамя восстания! Посылаем гонца в Кривянскую, чтобы тамошние казаки присоединялись к нам!
Рано утром 28 марта в станице Кривянской ударили в набат. Собравшемуся станичному сбору было доложено, что к ним из станицы Заплавской прискакал гонец с приговором Заплавцев о мобилизации всех казаков, способных носить оружие и о призыве к походу на Новочеркасск. В приговоре говорилось, что пришлые банды красных угрожают спокойствию мирных станиц, посягают на собственность трудового казачества и крестьянства, забирают хлеб и скот.
Это известие, как нельзя лучше пришлось по душе Кривянцам. В свою очередь, они тот час же постановили немедленно мобилизовать всех своих казаков и безотлагательно приступить к организации сотен и дружин, а о своем решении поспешили уведомить ближайшие станицыМанычскую, Старочеркасскую, Бессергеневскую, Мелиховскую, Раздорскую и Богаевскую, прося и их присоединиться. Уже к вечеру этого дня Кривянцы усилились. Я перебазировал свой отряд туда, поближе к Новочеркасску, в том числе своих китайцев под видом калмыков, вместе с мобилизованными Заплавцами, а там я уже застал отряд прибывших к нам на помощь казаков Бессергеневцев. Станица Бессергеневская расположена совсем рядом с Заплавами. Теперь все решится за пару дней.
29-го марта к нам на подмогу прибыла дружина пеших и конных казаков станицы Богаевской. С прибытием подкреплений воинственность казаков сильно повысилась. Нас уже было несколько сотен человек. Сила немалая!
А так как по званию я как полковник (к тому же еще герой освобождения Сальска) был самый старший среди остальных офицеров, то командование над сводным казачьим отрядом отошло мне. Конечно, я совсем не лорд, но когда захочу, то могу им казаться. Помогать мне собравшиеся в станице дружинники избрали случайно очутившегося в данной станице Войскового старшину (иначе сказать подполковника) Фетисова. Он пришел в Кривянскую за покупкой муки. Казаки его задержали и уговорили принять командование над дружинниками Кривянцами. Последний поневоле согласился на это назначение.
Эта была большая помощь мне, так как войсковой старшина, боевой офицер, лучше меня знал местные условия и ресурсы и я загрузил его по полной, полагаясь на его высокую квалификацию. Генералов, которые кишмя кишели в Добровольческой Армии у нас совсем не было, но я нисколько не переживал по данному поводу: "Сражения выигрываются солдатами, а не генералами". Наши генералы-политики, так же пригодны для гражданской войны, как комнатные собачки для охоты.
В тот же день, 29 марта, я принял меры наблюдения и охраны станицы со стороны красного Новочеркасска. Три с небольшим километраэто фактически ничего, а в городе у большевиков собрались силы немереные. Станичники одержимо готовились к предстоящей битве, веря, что любое усердие поможет им выжить. Копались окопы, выбранная земля насыпалась в мешки и они укладывались в ряды. Точили сабли, правили пики, сталь со скрежещущим звуком терлась о камень. Те, чьи клинки дребезжали в ножнах, поправили их, чтобы оружие прилегало плотнее и не издавало никаких звуков.
О событиях в Кривянке большевики были хорошо осведомлены. Не придавая им вначале серьезного значения (мало ли очередная деревенская буза или же просто слухи, распространяемые испугавшимися паникерами), Ростовский "совдеп" приказал, однако, произвести разведку боем. С этой целью 30-го марта большевики направили в станицу Кривянскую броневой автомобиль, вооруженный пулеметами. И в помощь ему большой отряд красногвардейцев. А пушек у нас нет! И даже гранат! И мои самодельные "бабахи" давно кончились, а необходимых ингредиентов в станицах днем с огнем не сыскать! И что теперь делать?
Под прикрытием броневого автомобиля на нас наступали цепи многочисленной красной пехоты. Подчинитесь! Согнитесь в покорности! Забудьте о свободе и чувстве собственного достоинства! Покоритесь грозной силе оружия!
К счастью, мне помогла распутица и плохие дороги. Броневик, не выполнив свою задачу, сиротливо застрял в грязи на полпути между городом и станицей. А нечего с пьяной мордой за руль садится! Умелым кинжальным огнем из пулемета, подхорунжий Гульнов сумел отсечь красную пехоту от броневика и обратить ее в паническое бегство. "Товарищи" улепетывали со всех ног, визжа, как подколотые свиньи. Тогда несколько наших казаков-смельчаков, в конном строю, с криками "ура" храбро атаковали броневой автомобиль. Часть красной прислуги зарубили, часть взяли в плен. Через час, к общей радости казаков, броневик на быках был торжественно ввезен в станицу Кривянскую. Теперь это будет у нас стационарный опорный пункт обороны! Эпическая победа, с шашкой на танки!
Не так уж страшны большевики в сражениях! Вон, при переправе Роркс-Дрифт англичане встретились с армией зулусов без всяких пушек, не говоря уже о пулеметах. Сколько их там было? Полторы сотни. А противника? Около четырех тысяч. И ничего. Победили. И мы победим!
Неудача так сильно озлобила красных приспешников диктатуры, что они решили беспощадно расправиться с непокорными Кривянцами и силой оружия подавить разразившийся казачий бунт. Идут огромные войска.
Настала пора расплаты за вольности и свободу. Как-то я думал все будет не так уж хреново. Знал бы, так подготовился! Но времени не было, пришлось вливаться в восстание буквально с ходу. Мы под ударом бронированного кулака красных, как пчелиные соты на наковальне под ударом тяжелого молота. Мама дорогая!
С утра 31-го марта большевики, как настоящие фашисты, подтянув свои многочисленные импровизированные красные отряды, повели массированное наступление на нашу станицу. В голове наступающих красногвардейских цепей шло два грузовика, с установленными на них орудиями и пулеметами. Сколько же тут Вас? Намного больше, чем нас! Орда, не меньше!
Первый орудийный выстрел произведенный красными по станице всполошил казаков. Саманные домики и плетеные из хвороста низенькие заборчикиплохая защита от пушечных снарядов! Все как один бросились к оружию: даже старцы, дети, женщины и те вышли отстаивать свою родную станицу.
Мало-помалу, бой начал разгораться. Под сильным огнем противника, казаки постепенно накапливались на заранее подготовленных для обороны позициях, вблизи станицы. Техническое преимущество было на стороне большевиков. У них были пушки, пулеметы, винтовки и большое количество патронов. А у насшиш с маслом! Станичники шли в бой, поголовно вооруженные шашками, вилами, топорами, граблями и пиками, а те у кого были винтовки, (за исключением моего отряда, но китайцы трусливо держались позади) почти не имели патронов. Патроны же к нашему единственному пулемету мы были вынуждены отчаянно экономить, так как непонятно было где и когда нам удастся раздобыть еще, а на каждый бой их уходило совершенно фантастическое количество.
Однако, у гордых казаков неравенство в вооружении, восполнялось сильным их духовным подъемом и станичники чрезвычайно смело встретили наступление грозного противника. Никто не дрогнул!
Убедитесь, что пики как следует закреплены! Не забудьте провернуть пику, когда всадите ее! голос бывалого казака, присоединившего к России далекий Памир в 1895 году, державшего в руках старинное копье с длинным, похожим на иглу наконечником и обращающегося к молодежи был спокоен, словно это был просто еще один день тренировок.
На левой руке пожилого партизана, отставного урядника, как я заметил, не хватало трех пальцев, остался лишь большой и мизинец.
Парни в ответ лишь нервно ухмылялись. На их лицах я увидел смесь возбуждения и нервного предвкушения. Следующие несколько минут принесут вражескую атаку беспримерной жестокости, и для станичников единственным способом выживания было противопоставить этому бешеному натиску свою храбрость и находчивость.