Его будут судить и казнят, белесые глаза Дерога не выражали никаких эмоций.
А кто будет судьей?
Несложно ответить: филид, староста и кто-то из жителейпо жребию. Исключая Дайардина и Рой, конечно.
Когда будет суд?
Гервин предлагал закончить все сегодня. Но боги решили, что завтрашний день более подходит для суда. В любом случае, нам следует принять решение в эти два дня. Послезавтра приходит корабль с Имралтина, на нем мы отправим преступника в королевскую тюрьму.
В тюрьму?
Да. К палачу, все так же бесстрастно произнес Дерог.
Атре, ты веришь, что Эсгис мог убить брата? напрямую спросил Ивар.
Кто ж, если не он? пожал плечами филид. У тебя есть сомнения?
Мне нужно внимательно осмотреть тело Оверета. Возможно, после этого сомнения исчезнут.
Осматривай, равнодушно кивнул Дерог на лежавшее на столе окоченелое тело. Только я уже все обыскал.
Ивар взял со стола свечу и принялся внимательно разглядывать труп. Дерог молча и невозмутимо стоял в стороне, думая о чем-то своем. Минут через десять Ивар разогнулся и попросил Дерога:
Нужно стащить с него рубаху.
Зачем?
Я хочу взглянуть на его спину.
Дерог, сняв с головы белый шерстяной капюшон, отороченный перьями селезня, и положив его на соломенный матрац у стены, помог придержать тело, пока Ивар снимал с покойного рубаху-лэйну. Затем они вдвоем перевернули Оверета на грудь.
Весь верх спины, от шеи до низа лопаток, был иссиня-черным. Несколько небольших рваных ран рассекали кожу над лопатками.
Так я и предполагал, задумчиво произнес Ивар.
Что это значит? во взгляде Дерога промелькнуло оживление.
Это значит, что Оверет упал на спину с большой высоты. Видишь, как сильно раздроблены кисти и пальцы рук? Видишь разбитые пятки? Он падал.
Он мог упасть до того, как Эсгис ударил его камнем по голове. Они могли бороться.
Вряд ли бы он смог бороться после такого удара, кивнул Ивар на почерневшую спину Оверета. Потрогай его левую руку. Дави сильнее. Чувствуешь?
Кажется, внутри сломана кость.
Да! торжествующе кивнул Ивар. И это тоже подтверждает, что Оверет перед смертью упал на камни, выставив руки назад. Но есть и кое-что еще. Ивар указал Дерогу на правую руку покойного:Видишь, как сильно опухло и почернело запястье? Даже треснула кожа в паре мест, если внимательно приглядеться.
Вижу, кивнул Дерог. И к чему ты клонишь?
А вот к чему, Ивар показал пальцем на тыльную сторону предплечья покойного Оверета. Их легко не заметить, особенно на мертвом теле. Видишь эти два небольших пятнышка? Это следы зубов черной гадюки.
Склонившись к столу, Дерог долго рассматривал своими подслеповатыми глазами потемневшую и опухшую руку покойника.
Похоже на то, наконец, согласился он. Действительно, выглядит как укус змеи. Получается, что Оверет, после того как его укусила змея, зачем-то залез на дерево, откуда свалился под ноги внезапно подоспевшему братцукоторый, как все хорошо знают, неоднократно грозился его убить? Слишком сложно, чтобы быть правдой.
Ивар замялся, затем нерешительно предложил:
Может быть, он искал на дереве какое-то противоядие?
Искал противоядие на ядовитом тисе? усмехнулся Дерог.
Я слышал про странные обычаи, связанные с укусами змей. Некоторые верят, что если до того, как змея скроется из виду, перепрыгнуть через любую проточную воду, то яд перестанет действовать. Может быть, и здесь было что-то подобное?
В наших краях таких обычаев нет. Хотя есть другое. Некоторые думают, что лучшее средство при укусе гадюкиэто обернуть шею осиновыми ветками или запеленать укушенного в шкуру только что зарезанной овцы. Но вряд ли Оверет стал бы искать на тисе осиновые ветки и пасущихся ярочек, с усмешкой заключил Дерог. Немного подумав, он, однако, продолжил:
Но ты прав, укус змеи несколько меняет дело. Возможно, имеет смысл послушать, что расскажет об этом сам убийца. Если, конечно, он и сегодня не будет мычать как полоумный. Но я бы не стал ожидать многого от откровений преступника. Гораздо интереснее то, что скажет Омфал.
Тот камень в центре горсета? удивился Ивар. Как это он «скажет»?
Разумеется, не сам камень, но боги через него. Если к Омфалу подвести несправедливо обвиненного человек, камень побелеет.
И давно он белел в последний раз? с горькой усмешкой поинтересовался Ивар.
На моей памятини разу, признал Дерог. Но и особых сомнений в виновности никогда не возникало.
Так, может, стоило бы поискать более убедительных доказательств? осторожно предложил Ивар.
Более убедительных, чем голос богов?! в голосе Дерога послышалось негодование и скрытая угроза.
Атре, предусмотрительно сменил тему Ивар, я видел, ты читал какой-то пергамент? В бумагах Оверета нашлось что-то интересное?
Увы, нет. Ничего, что касалось бы реальной жизни. Одно бессмысленное сочинительство. Какие-то сказки про Коровий ручей и лещину мудрости, что якобы растет у его начала. Если бы Оверет, да не отринут боги его несчастную душу, почитал хотя бы «Старину мест», он бы не притягивал за уши священную реку Бойн к нашей заросшей ряской канаве.
Дерог взял со стола кусок пергамента, мельком пробежался по нему и, хмыкнув, произнес:
Вот, послушай сам: «С белым Пангуром моим вместе в доме мы сидим». Что это, к чему? Зачем изводить пергамент с чернилами на побасенки про глупого кота? Или вот дальше: «Кот привык, и я привык враждовать с врагами книг. Всяк из нас своим путем: онохотой, яписьмом». О чем это? Разве есть мудрость в этой белиберде? Кот ловит мышейоб этом хотел поведать нам сочинитель?
Внезапно Дерог бросил пергамент па пол и кинулся к соломенному матрацу:
Ах ты ж подлое отродье! Пошел прочь, фоморская отрыжка!
Невесть откуда взявшийся белый котенок Оверета испуганно соскочил с капюшона филида, оставляя за собой растекающееся желтое пятно. Дерог, продолжая костерить неразумную тварь, спешно выбежал на улицу и принялся оттирать снегом кошачью метку. Ивар, едва сдерживая улыбку, последовал за ним.
Никому не рассказывай об этом! не то пригрозил, не то попросил его Дерог.
Печать молчанья на устах моих, ответил Ивар. И все же этот «кот Пангур» выбрал весьма своеобразный способ «враждовать с врагами книг».
Ошибаешься, юноша: книгам я не враг. Я лишь не люблю тех суетно-тщеславных сочинителей, за словами которыхпустота. Которым нечего предложить людям, кроме своих вымученных фантазий. Придумка, узор повествованияони должны быть средством, но не самоцелью.
Средством чего?
Средством донесения истинных знаний. Кои все давным-давно уже изречены и записаныв древних, изначальных текстах. Их всего лишь нужно переложить на новый лад, пересказать новым языком, более доступным для новых поколений. Вот для этого и нужна фантазия, а не для высасывания из пальца бессмысленных химер.
Но разве фантазирование само по себе так уж бессмысленно? Разве оно не делает твой ум богаче, не заставляет взглянуть на вещи под другим углом, сквозь иные призмы? Ведь повествуя о чем-то, ты научаешься этому с удвоенной силой. Разве фантазирование не оттачивает логичность твоего мышления, наблюдательность, внимательность к мелочам? В конце концов, разве оно не служит своего рода не знаю, как назвать это врачеванием души?
Скажи мне, юноша, после опорожненияты ж ведь наверняка подтираешься лопухом? И вряд ли ты будешь спорить с тем, что лопух есть предмет безусловно полезный в деле облегчения души и тела? Но ты же не понесешь показывать этот лопух всему честному люду? Так же и с сочинительством. Сочиняй себе на здоровье, столько, сколько влезетили вылезетно затем сожги свои писания, не захламляй людям головы понапрасну, не профанируй письменное слово. Но нет же, эти дерзновенные тщеславцы мнят себя поучателями жизни, властителями дум и воспитателями чувств. В действительности же эти ваши новомодные сочинители всего лишь ловко теребят легкодоступные струны души, пользы же от их каракулейкак от ковыряния в носу.
Фрагмент 8
Кажется, Фариер спешит по нашу душу, сменил тему Ивар, заметив шедшего к ним навстречу кузнеца.