Шрифт
Фон
- Эххе... Есть один...
- Но, как всегда, есть одно блядское «Но»?
- Ага. С него после войны двигатели сняли и попилили на учебное пособие, чтобы значиться, курсанты видели, что там да как устроено. Так он и стоитразобрать жалко, а восстанавливать дорого. Если у вас есть средства, чтобы его на ход поставить, то...
- Что за корапь-то? Стоит возни?
- «Требуше».
- Сча. Погодь.
Капитан отозвал Старпома в сторону.
- Слушай... А ведь это вариант...
- Хороший корабль?
- Сторожевик. Старый, но оч-чень удачный. Длина - шестьдесят метров. Ширина - семь с половиной. Водоизмещение, насколько мне помниться, около пятисот пятидесяти - шестисот тонн. И скоростьдвадцать пять узлов
- Шестьдесят метров? Мы там в футбол играть собрались?
- Нормально! Там, конечно, по штату экипаж в полсотни рыл, но большая часть - орудийная обслуга и гальванисты. А главное - мы можем купить на него новые движки помощнее и с их помощью растолкать эту посудину до очень вкусных скоростей!
- Ладно, ты капитан. Тебе виднее.
- Во! Точно! Я еще и капитан. И мне всяко виднее.
Капитан вернулся к старику, который потягивая папиросу наблюдал за их дискуссией.
- Так, старче. А с комплектацией у него как? Движки-то понятно - остальные потроха на месте?
- Обижаешь - все кроме двигателей в полной исправности. Лично проверял.
- И сколько просишь?
- В какой валюте?
- Давай в аменской.
- Двести тыщ!
Капитан на несколько минут завис, прикидывая соотношение названой цены и ценности корабля. Потом покосился на деда, у которого от собственной наглости аж глаза на лоб вылезли. Было видно что по его меркам сто тысяч было «много», а двести: «На всю жизнь».
- Двести Ишь куды загнул А состояние как?
Да считай что идеальное! Я ведь не то что бы жадничаю, но там одного железа
- Минус затраты на разделку, транспортировку и прочие танцы. Ладнопошли глянем как выглядит по твоему мнению «идеальное состояние». Приборы поди уже развандалили?
- Пальцем не тронули!
- Пиздишь
- Шоб мне провалится! Даже матрасы на месте! Если крысы не пожрали.
- Музей что ли сделать там хотели?
- Не Там дело такое Его сыновья без меня брали. Им, дурням, лапши на уши навешали, да цену запросили бросовую. Возвращаюсь, а они радостные мне его показывают Меня чуть удар не хватил! Понятно же что стырили армейское пособие и толкнули первым попавшимся дуракам! Ну думаюпридут. К гадалке не ходи придут. Распилишьзаставят возмещать. Вот и запретил трогать. Там любая финтифлюшка бешеные деньги стоитне расплатимся.
- И чепришли?
- Да который год уже идут. Но трогать все равно боюсь.
- А продавать нет?
- Продавать нет. Это уже ваши проблемы будут, если что.
- Ну Хоть честно. Ладнонам не привыкать. Показывай.
Насчет состояния, хозяин свалки не соврал. Если не считать зияющей пустоты в машинном отделении остальное, на первый взгляд, действительно было в полном порядке насколько это применимо к пособию по которому лазала стая курсантов. Походив, посмотрев и потыкав во все пальцем Капитан снова глубоко задумался.
- Сколько ты за сигнализацию получил?
- Сто двадцать. - прикинул Старпом, - Плюс еще кое-что осталось от Беллингтонской операции...
- Двести штук наскребем?
- Думаю да. Но что бы отбуксировать судно без двигателей до Фессалии, придется продать «Тунца».
- Оно того стоит.
- Точно?
- Да. Ну ты сам посмотри! Какие обводы! Красавец! Возьмем новые движки, установим и будет летать как в темя жахнутый. Я же сразу сказал: «Шоб не меньше тридцати узлов хода»!
- Ладно. Тогда пошли деньги собирать.
- Иди. А я пока еще кое-что тут осмотрю...
Когда Старпом ушел, Капитан забрался на мостик сторожевика. Оглянувшись чтобы убедиться что его никто не видит он покрутил штурвал изображая губами урчание двигателей, поорал в переговорную трубу потом подошел к леерам, достал из внутреннего кармана фляжку, отхлебнул и смерив взглядом корабль от носа до кормы с широкой улыбкой раскинул руки: «Вот это мой размерчик!».
...
Деккер прежде никогда не летал, и, идя по причалу к покачивающемуся на волнах поплавковому гидросамолету, с интересом рассматривал его. Это был старый одномоторный биплан поставленный на несуразно большие поплавки. Судя по ободранной краске, и многочисленным заплатам самолет летал давно и активно. Никаких опознавательных знаков кроме криво нарисованной чайки возле кабины на нем обнаружить не удалось.
Пара суетящихся возле него летчиков внешне была похожа на свою машину: один, судя по загару и чертам лица был островитянином, что уже само по себе могло ввести неподготовленного человека в легкий ступор, так как обитатели островов в сознании обывателя ассоциировались с крытыми пальмовым листом хижинами и долблеными лодками, а не с авиацией.
Ростом островитянин был невелик, но компенсировал это изрядной шириной, что в островах считалось признаком достатка и солидности. Его лицо было украшено густой курчавой бородой, из которой, как из куста торчала самодельная трубка. Одет он был в длинную рубаху ярких цветов, и накинутую поверх нее кожаную летную куртку на меху.
Снизу, из-под рубахи торчали унты «сорок-последнего» размера.
Его напарник был полностью ему противоположен: худой, гладко выбритый, без рубахи, зато в штанах и матросских ботинках. Куртка на меху, однако, так же присутствовала.
Поздоровавшись с ними, Деккер пригнулся, и принялся пробираться внутрь перелезая через наваленные внутри тюки и ящики. Вукович загрузился следом и указал ему на маленькое брезентовое сиденье слева.
Пилоты залезли в кабину, и кивнув пассажирам, запустили мотор, который несколько раз чихнул, потом заревел с нарастающей громкостью. Самолет начал разгоняться по воде оставляя за собой два пенных шлейфа, потом подпрыгнул, чиркнул поплавками по волнам, и оторвавшись начал набирать высоту.
Прильнув к иллюминатору, Деккер, затаив дыхание, наблюдал, как внизу, становясь все меньше, проплывают острова архипелага. Чем выше они поднимались, тем менее различимы становились детали рельефа и под конец начало казаться будто под ними постелили хорошо нарисованную географическую карту. Ощущения от этого были странные - не покидало чувство нереальности происходящего вкупе с легкой паникой.
Потом, когда острова кончились, и под крылом раскинулся пустой, на сколько хватало глаз океанский простор, он устал, и попытался по примеру Вуковича вздремнуть, но у него ничего не вышло.
Во первых, тут было очень холодно. За время службы на Санта-Флер он уже успел забыть о том каково это - продрогнуть до костей. Не спасала даже выданная сердобольными пилотами запасная меховая куртка, и заодно стало понятно назначение так нелепо смотревшихся внизу унт.
Во вторых, легкая обшивка практически не заглушала рев мотора, чей выхлоп, судя по запаху шел прямо в салон. Кроме того, фюзеляж, и так не казавшийся особо надежным, скрипел, хрустел и дрожал под ударами ветра, а от мощных порывов ветра по всему самолету проходили весьма неприятные вибрации.
Ну и в третьих - внутри было очень тесно, так что довольно скоро все тело затекло.
В общем, уже через пару часов Деккер для себя твердо решил, что больше он добровольно в эту душегубку не полезет.
Вуковича же, все это, похоже не волновало - согнувшись на своем месте в какой-то хитрый калач, он мирно дремал, периодически открывая один глаз, чтобы кинуть взгляд на проплывающие внизу морские просторы.
Вообще, отношения со сном у Инспектора были особые. За время их недолгого знакомства, Деккер уже успел отметить, что его коллега умудряется спать очень мало. Видимо поэтому, время любого вынужденного бездействия он использовал для того, чтобы вздремнуть, и мог это делать везде - в машине, на кресле в кабинете, поднимаясь в лифте, ожидая заказа в кафе.
Пару раз можно было поклясться, что Вукович натурально спит на ходу. При этом, просыпался, при необходимости, он практически мгновенно, а судя по выдаваемым репликам, еще и умудрялся слышать и понимать все происходящее вокруг, делать какие-то умозаключения, и, вообще, если не учитывать закрытые глаза и мерное посапывание, производить впечатление внимательно слушающего собеседника.
Шрифт
Фон