Сейчас вечер, но солнце нашло себе лазейку среди похожих на кубики прессованного сахара небоскрёбов. Я затемнил радужку, и, сунув руки в карманы, отправился догонять Нэни - так называла себя в пространстве девчонка.
Маленькая сувенирная лавка спряталась в одной из парадных. Сейчас всё что угодно заказывают с доставкой на дом, но магазины, в которые можно войти и пообщаться с продавцом, будут в моде всегда. Несколько веков назад все гнались за личным пространством. Сейчас у каждой рыбёшки есть свой аквариум, и гонка идёт уже за живым общением.
Хозяин пьёт коктейль и смотрит какую-то научно-познавательную передачу; я махнул ему рукой, как всего несколько секунд назад Нэни, и вышел через другой вход на крошечную улочку.
Ага... вот и она! Идёт между разрисованных граффити стен, пиная бумажный мусор.
Я вдруг споткнулся на ровном месте. Картинка в линзе и то, что я наблюдаю в реальности, не совпадает. Там, в пространстве, видна дверь в подъезд и пальчик на контактной панели, а затем лестница, уставленная цветочными горшками. Но на самом деле Нэни продолжает идти по улице. Как такое может быть?
- Кажется, мне повезло, - бормочу я. Дональд тут как тут - нарисованный котёнок в охотничьем азарте припадает на лапы.
- Смотри не попадись в когти какой-нибудь мафии.
- Как она это сделала? - спрашиваю я.
- Подменила прямую трансляцию записью. Но так виртуозно! Склейка совсем не заметна.
Теперь приходится полагаться только на собственные глаза, но на всякий случай я всё-таки поглядываю в пространство - Нэни уже в квартире. Разувается и хлопками в ладоши подзывает огромную морскую черепаху, которая с грацией танкера движется с противоположного конца прихожей. Статус меняется на: "Вот я и дома :)". Кто-то в чате спрашивает про черепаху, и фальшивая Нэни отвечает: "Её зовут Сандра. Ей сто восемь".
Настоящая Нэни проходит ещё квартал и исчезает в здании, целиком собранном из цветных стёклышек. Вывески не видно, но она и не нужна. В пространстве над этим зданием тут же всплывает баннер, предлагающий "неожиданные знакомства за стаканчиком любимого напитка". "Откройте нам свою страницу на facebook, - написано там - и мы подберём вам идеальную пару на этот вечер". Всего-навсего один из многочисленных баров.
Возле пустого столика администратора мы сталкиваемся нос к носу.
- Что ты здесь делаешь? - спросила девушка без каких-либо признаков враждебности. - Они открываются в восемь.
- Сто восемь, - говорю я.
Она вытянула губы трубочкой.
- Ты что - хакер?
- Хакер? - опешил я. - Что это?
(В всплывающей подсказке линза тут же продемонстрировала мне ответ - в отличие от Нэни).
Она разглядывала меня, словно иероглиф из какого-то нового, ещё неподвластного пространству языка.
- Ты взломал систему. Что будешь делать дальше?
- Хочу сначала разобраться, что именно я взломал, - бормочу я. - Что это за место?
Я предупреждаю ее дурную привычку - отвечать вопросом на вопрос и уточняю:
- Место-которого-нет?
Она смеётся.
- Место, которого нет? Место, которое есть! Это бар. Здесь пьют. Разве может быть место реальнее?
Я чувствую её руку на своём запястье. Меня ведут по лестнице вниз - куда ссыпаются на добрых пять этажей служебные и хозяйственные помещения.
Нэни - самая что ни на есть натуралка. Я разглядываю бритый затылок, шрам от какой-то восстановительной операции, похожий на недоразвитый эмбрион. Может, ей спутали извилины, чтобы придать им больше естественности. А может, наоборот, расчесали и уложили.
- Ты не похож на дурика, - говорит она словно между делом.
- Я не дурик. Я просто ищу правду.
- "Истина потерялась среди истин", - цитирует она слоган известного телешоу.
Я объяснил:
- На каждые пятьсот человек, которые катаются туда-сюда на лифтах и подключаются на ночь к порноканалу пространства, найдётся кто-то, кто жаждет того, чего здесь, где есть всё, не найти. С некоторого времени я и занят поисками таких людей.
- Ты можешь работать психотерапевтом, - говорит Нэни.
- Кем-кем?
Девушка улыбается. Она - настоящая кладезь старинных слов. Может быть, спутанные извилины подняли их откуда-то из глубины подсознания. Из системы вентиляции пахнет землёй, и Нэни с удовольствием втягивает носом воздух.
- В двадцать первом веке была жутко популярна эта профессия. Там нужно сидеть в кресле и объяснять клиентам, что с ними не так.
- А что с ними было не так?
- Тогда всех людей подгоняли под одну кальку. Тогда не было такого разнообразия.
- Странно. Зачем людям быть одинаковыми?
- Всё, что не попадает под критерии одинаковости, называлось отклонениями. Знаешь, что сказал бы такой психотерапевт, если бы он оказался сейчас прямо здесь?
- Что?
- Он сказал бы, что все мы - отклонения.
- Наверное, их не очень любили, - замечаю я.
Она внезапно посерьёзнела.
- Кто сказал тебе о месте-которого-нет?
Называю имя. Нэни кивает.
- Он был с нами - до тех пор, пока не повернулся на пространстве.
- Он погиб, - говорю я.
Словно бы не слышит. Ещё один медленный кивок, скорее каким-то своим мыслям, чем мне. Улыбаюсь: я мог бы просто сначала проверить его знакомых. Отыскать в социальной сети и опросить каждого, вместо того, чтобы столько времени тратить на окольные пути. Ни один человек не может идти к своей цели в одиночку, какой бы сумасшедшей она не казалась.
- Надеюсь, сейчас он проживает хорошую жизнь.
- Он рассказывал мне об очень простых вещах, - сказал я. - Предельно простых. Мне кажется, именно он побудил во мне потребность думать.
- Ну что же, - говорит Нэни. - Думай! Мы пришли.
Мы стоим перед дверью. Самой обычной дверью без каких-либо опознавательных знаков. Нэни надвигает мне на глаза мою же собственную шляпу.
- Для начала так лучше. Зрительные ощущения не будут тебя отвлекать.
- Но это на самом деле место-которого-нет?
Я понимаю, что волнуюсь, как не волновался ещё никогда в жизни.
- Это самая пустая на свете комната, в которой ты находился когда-либо в своей жизни, - торжественно говорит она. - Наш необитаемый остров. Отдельная палата для каждого дурика. Ты так долго её искал и тебе нужно побыть с ней наедине. Подумать, если ты так любишь это дело. Я впущу тебя, а сама вернусь через пару часов. Покормлю черепашку.
Девушка счезла. Я был внутри. Уселся на пол и стянул верхнюю одежду. Там, в коридоре, было шумно: над головой гудели светильники, звенели наши шаги и бормотало пространство, призывая остерегаться якобы опасных для иммунитетов жёлтого и зелёного уровней вирусов и попутно одаривая рекламой медикаментов. Здесь же была абсолютная тишина. Неужели тут и правда ничего нет? И что дальше? Как они смогли не допустить сюда вездесущее, всем желающее добра пространство?
Я откинулся на спину, чувствуя через рубашку тепло пола. Какими они будут, мои сны? Придут ли они ко мне сразу или будут робко топтаться на границе сознания, не решаясь войти в захламленную пространством комнату, и осмелеют только через пару-тройку дней. "Давайте же, - хотел сказать я, - Я так долго вас искал!"
- Мне жаль тебя разочаровывать, - от голоса Дональда веяло смущением и печалью.
Я резко сел. Сорвал шляпу, чтобы увидеть в сумраке очертания голых стен. Это и правда самая пустая комната из всех, что я видел.
- Ты здесь?
- Я очень хотел исчезнуть, но никуда не исчез.
Пространство мерцает в темноте зеленоватым сгустком информации. Котёнок переминается с лапы на лапу: кажется, ему неловко.
- Это комната для медитаций, принадлежащая регрессорам, - сказал он. Мявкнул, совсем по-кошачьи. - Как и любое место, скрытое от посторонних глаз, оно обросло всеми тайнами и легендами, какие только подошли под его сеттинг.