А он может сделать так, чтобы с крыши замка сиганул Ахнир Талай?
Или если, думал золотой дракон, если пением он сделает так, чтобы Даарнейрии стало совсем-совсем не интересно с Рратаном, а очень интересно в развилке дерева бубинга с Илидором?
Сделав глубокий вдох, он решительно и невежливо вытолкал Даарнейрию взашей из своей головы.
Встряхнулся, хлопнул крыльями, разгоняя кровь, полетел к северным холмам Айялы. Глубоко дышал и старался сделаться таким же спокойным и безмятежным, как бесконечное небо, качавшее его в ладонях.
А он может заставить эльфов открыть ворота Донкернаса?.. Нет, это ничего не изменит. А вот если заставить их не отказаться от Слова, взятого у драконовотказаться от него нельзя, но если убедить эльфов никогда и ничего не желать от драконов «для блага Донкернаса и эльфского рода»тогда драконы смогут перестать быть в Эльфиладоне
Но как убедить в этом каждого эльфа Донкернасского домена и каждого эльфа других доменовтот ещё вопрос. В Эльфиладоне, наверное, сотни тысяч жителей!
Тут мысль Илидора захлебнулась, ударилась о черепную крышку и рухнула без сил.
Вместо неё вернулась самая первая мысль, не восторженно-ребяческая, а холодно-змейская: если бы золотой дракон был на такое способен, и Хшссторга это понялаона бы никогда, никогда-никогдашеньки не выпустила его из виду даже на миг, а вернее всегопопыталась бы как можно скорее избавиться от Илидора. Даже если бы для этого пришлось привлечь эльфов, ибо такой дракон, которого только что навоображал тут Илидор,угроза для мира, и старейшей ли драконице этого не понимать. И старейшей ли драконице просто пялиться на него и ожидать, чем же это закончится.
Хшссторга не испугалась тогда, в машинной. Она сказала «Очень интересно», а не «О камень, скорее уберите от меня эту тварь!».
Илидор просто придумал сейчас невероятную способность, а на самом деле ничего такого он не может делать, припадки доброты Ахнира и всё прочеене более чем совпадения, а «очень интересно» Хшссторге было нечто иноек примеру, как золотой дракон умудрился посреди полного ничего загреметь в машинную.
Избившись о собственные возражения до полного обессиливания, Илидор стал спускаться, облетел напоследок по широкому кругу северные и восточные холмы Айялы, по рассеянности подошёл слишком близко к замку, и на него тут же уставились копьеметалки. Дракон забрал в сторону, приземлился на высохшую траву подальше от остальных драконов. Большинство уже сменило ипостаси на человеческие.
Хватит пререкаться с самим собой, решительно припечатал золотой дракон. Нужно спокойно проверить, на что он на самом деле способен.
Для начала, к примеру, можно посмотреть, сумеет ли Илидор убедить Арромееварда поговорить с ним.
* * *
Потребовалось не так много. Дождливый день (слышащие воду в такие дни делались чуточку рассеянными), лакомство (корешок бубинга, облепленный жуками-крылатками,пришлось изрядно постараться, чтобы добыть его) и песня, которая как-то в Урреке не давала Илидору спать. В ту ночь он валялся на чердаке спального дома, а прямо под ним, в одной из комнат, женщина укладывала ребёнка и пела ему длинную-длинную балладу. Ребёнок укладываться никак не хотел, потому балладу женщина пропела много раз подряд, Илидор успел её возненавидеть, но зато и запомнил накрепко. Почему-то ему казалось, что сейчас она уместна.
То ли дождь, то ли песня, то ли хрустящие жуки-крылатки настроили Арромееварда на мирный лад. Собственно, он и до прихода Илидора что-то бубнил себе под нос и, можно сказать, обрадовался нежданному слушателю, насколько Арромеевард вообще мог радоваться чему бы то ни было.
Стражие, разумеется, наворчали на золотого дракона, которому отчего-то неймётся, и оставили дверь приоткрытой. Арромеевард в любой миг мог выйти из состояния ностальгического созерцания и метнуться в любое другое из возможных состояний, которых у этого старейшего не так многов основном разные вариации гнева, от лёгкого раздражения до неуёмной тяги к разрушению всего, не успевшего увернуться.
Но пока он говорил.
Маллон-Аррай,старейший произнёс название континента со значением.
Золотой дракон сидел, опершись спиной о стену, одна нога согнута, рука лежит на колене и чуть покачивается, словно отбивая ритм. Камера Арромееварда не изменилась с тех пор, как Илидор был драконышем, и у него были связаны не самые добрые воспоминания с этим местом, так что он слегка нервничал.
Кто дал название континенту? Вот скажи: оно похоже на эльфское или людское?
Не похоже,послушно согласился Илидор.Его так назвали гномы?
Ну а кто ещё-то, если не люди и не эльфы? Заморские кедийцы?
За дверью презрительно фыркнул стражий эльф.
Не-ет,Арромеевард довольно прищурился.Гномы впервые вылезли из-под земли всего несколько сотен лет назад, когда континент был уже давно заселён и даже несколько раз поделён. Гномские названия не похожи на этокакой кочерги, бестолковый дракон, ведь ты должен был слышать названия гномских городов, которые мы уничтожили во время войны? Вулбен, Ардинг, Масдулаг, А-Рао А последний город гномов зовётся Гимблом,старейший выплюнул это слово, как попавший в еду ноготь, и взгляд его подёрнулся патиной, голова качнулась туда-сюда, а слова он стал выталкивать из горла медленней, как капли из подмерзающего источника:Да-а, именно Гимблом правил тогда король Ёрт, принявший наше Слово. Меня греет мысль о том, что к этому времени Ёрт давно уже сдох и был отдан горячей лаве подземий.
Арромеевард умолк, погрузившись в свои думы, а Илидор с удивлением понял, что низкий голос старейшего убаюкивает его. Даже странноИлидор только пришёл сюда и отнюдь не ощущал себя в безопасности! Золотой дракон помотал головой.
Подумать только,раздумчиво проговорил старейший.Ёрт был такой ничтожно маленький гном, кривоногий и плюгавый, как замшелый валун, а сколько важности выпало на его долю. Какая роль досталась ему в истории Такарона Почему? Или зачем? Ведь наше поражение не было заслугой Гимбла, нас измотали далеко за его пределами, и гимблские гномы просто поймали плоды победы своих сородичейты понимаешь, тех самых своих сородичей, чьи города мы уничтожили, продвигаясь на юг. Я без большого труда мог бы поднять Ёрта в воздух, обхватив за бока, да, поднять в воздух и сбросить в озеро лавы. Потомков этой ничтожной вши, небось, до сих пор почитают в Гимбле как драконоборцев, если только власть там не сменилась
Арромеевард помолчал мгновение-другое, невидяще глядя в стену над плечом Илидора.
Нет, едва ли она смениласькто же из других вшей осмелится бросить вызов потомкам короля, принявшего Слово драконов? Ха! Гномы чтут своих корольковне чета эльфам, гномы своим королькам даже слова поперёк сказать не смеют.
Слышь ты, бзыря говорливая!стражий эльф сунул голову в камеру.
Старейший его словно и не заметил или действительно не заметил, глаза дракона заблестели, он подобрался, переступил лапами, словно вдруг вспомнил о чём-то поважнее досады на давно умершего гнома, и слова стали выскакивать из Арромееварда быстрее:
Так было даже в городе Ардинге. О, это был ужасный, ужасный город, там жили самые, раздави их камень, неугомонные гномы. И самые наиспособные гномские маги. Д-а-а-аха-ха! Гномские маги называют себя механистами и говорят, будто их живые машиныплоды науки. Хо!
Илидор тоже подобрался. Сонливость с него слетела, как только старейший начал говорить о том, чего золотой дракон не знал.
Да-а,продолжал Арромеевард, покачивая головой из стороны в сторону, словно гигантская змея,совсем несвойственное драконам движение: змеям они вовсе не родственники, кто бы там чего ни говорил.Именно в Ардинге обитали самые способные механисты и самые неугомонные гномы. Это ведь из-за ардингцев началась война, ты знаешь, бестолковый драконыш? Это они, они, неуёмные ардингцы повадились подворовывать шестиногих горбачей с наших подземных пастбищ, а потом принялись травить воду в озёрах угольных драконов. Да, именно ардингцы развязали войну!
Огромного труда стоило золотому дракону не перебить Арромееварда вопросами: про Ардинг он краем уха слышал и неоднократно, но ни Моран, ни Хшссторга никогда не упоминали, кто развязал войну.