Девушка обернулась с улыбкой, выпустила руку Илидора и вдруг перестала быть вихремсловно бурлящий поток воды замер перед новым, самым мощным броском. Жёлтые глаза, копна тёмно-русых косичек, красные серьги-пластины, белые зубы. Пляшущие люди за её спиной.
Жасана, дочь Ральмева,очень чётко проговорила она и на миг прижала к своему животу два сжатых кулака.
Илидор.
Золотой дракон на миг смутилсяведь он не знал обычаев степняков и решил, что сейчас попадёт в какую-нибудь дурацкую ситуацию. Но тут же мотнул головой и улыбнулся. Попадёти ладно! Однако Жасана как будто ничего иного и не ждалавспыхнула ответной улыбкой, бурный поток всколыхнулся с новой силой и понёс золотого дракона дальше, в круг танцующих степняков.
Твою кочергу,окончательно развеселился Илидор, имея в виду, что понятия не имеет, как танцевать этот танец, который вдруг перестал казаться совершенно простым шаганием.
Но Жасана, видимо, и сама это понимала: встала рядом с Илидором, чуть согнув колени, ритмично подёргивая головой и плечами в такт барабаньему «бум-буму». Так же мерно продолжая отсчитывать ритм и весело поглядывая на Илидора, показала-наметила движения: шаг вперёд, назад, вправо, снова назад и снова вправо, шаг вперёд, назад и влево, снова влево, снова вперёд. Едва намечая шаги, она при этом сильно изгибалась в талии, взмахивала рукамивихрь растворялся в экспрессии этого энергичного танца-шагания, красно-жёлтые лоскуты юбки мелко подрагивали, словно бёдра Жасаны танцевали отдельно от ног.
Вокруг образовалось свободное пространство: другие танцоры, вышагивая своё «влево-вправо», умудрились сдвинуться, чтобы не натыкаться на Илидора и Жасану, пока стоящих на месте, а в итоге вышло так, словно их двоих вытолкнули в круг на всеобщее обозрение.
Всё это было так чудно и немного нелепо, а ещё увлекательно до одури, да так хорошо сочеталось с бум-бумканьем барабанов и мелко дрожащими лоскутами юбки, что Илидор снова рассмеялся. Повторил движения за Жасаной: вперёд, назад, вправо, назад и вправо. Подражая ей, он тоже взмахивал руками, но лишь слегка, в то время как тонкие руки Жасаны взлетали, едва не задевая лицо Илидора, выплёскивали энергию, которую не могли выразить мерные шаги, от которой набухали вены на тонких запястьях и танцевали сами собой лоскуты юбки.
Шаг вперёд, назад и влево, снова влево и вперёд. Бум-бумканье барабанов словно подсказывало, куда делать следующий шаг, потому что головой Илидор этого не запомнил. Толпа танцующих снова рассредоточилась, смяла границу круга между собой и новой парой, подхватила барабаний бой топаньем множества ног. Вскинулись тонкие руки с узором из шрамов вокруг запястий, тут же опустились, хлопнули ладошки с длинными квадратными ногтями. Выгнулось тело Жасаны, да так, что Илидор испугался: упадёт!качнулся подхватить её, но она уже выровнялась, зато чуть не рухнул сам Илидор, сбившись с шага.
С тихим хлопком развернулись крылья плаща, помогли удержать равновесие. Ахнули несколько голосов за спиной Илидора, а потом снова хлопнула в ладоши Жасана. «Бум-бум-бум»,ускорились барабаны, и вслед за ними ускорились шаги: вперёд, назад, вправо, снова назад и снова вправо, вперёд, назад и влево, снова влево, снова вперёд, танцующие сблизились ещё немного, кто-то с нажимом провёл тёплой ладонью по крылу дракона, и неожиданно от этого прикосновения побежали мурашки, вздыбили на затылке чешую, не существующую в человеческой ипостаси.
Крылья так и остались полуразвёрнутыми, они мелко подрагивали в такт дрожанию лоскутов красно-жёлтой юбки, и теперь Илидор не мог отвести взгляда от этих лоскутов. Шаг вперёд, назад и влево, снова влево, снова вперёд, топот ног сливается в гул, который отдаётся в позвоночнике. Земля вибрирует от этого гула и топота множества ног, собирает по капле их вибрацию, а потом выбрасывает её обратно мощным толчком, он щекочет пятки, плотно обхватывает лодыжки, стремительно пробегает по ногам и бёдрам, колет их иголочками и разливается томительной дрожью в животе, начинает там пульсировать, настойчиво, мощно, сбивая дыхание.
«Бум-бум-бум», соглашаются с этой дрожью барабаны.
Тонкие руки хлопают в ладоши и снова взлетают, едва не задев лицо Илидора, он ещё шире разворачивает крылья и ловко перехватывает Жасану на следующем взмахеодной рукой за запястье, второй за талию, тянет к себе, кладёт ладонь ей на живот и прижимает спиной к своему животу, даже не успевая сообразить, что делает, просто желая убрать машущие перед лицом руки и унять эту дрожь внутри, от которой уже немного закладывает уши. Степнянка не возражает, сама прижимается к дракону поплотнее, отчего в ушах у него начинает ещё и звенеть.
Барабаны одобрительно, громко бум-бумкают, жаркий степной воздух плотнеет от вибраций, с нажимом гладит пылающие щёки. У Илидора перехватывает дыхание, ему кажется, что это всё происходит не с ним и не наяву, всего этого просто слишком. Как во сне вместе с Жасаной они делают шаг вперёд, назад и влево, снова влево, снова вперёдкак сколотые булавкой бабочки. Дракон так и держит её одной рукой за запястье, и они взмахивают руками вместе. Под второй его ладонью бьётся частое дыхание девушки, он чувствует, как спазматически напрягаются мышцы её живота, словно по ногам Жасаны тоже взобралась вибрация земли и поселила внутри неунимаемую, пульсирующую дрожь.
Тут же Илидор неожиданно понимает, как её унять, и от понимания у него на миг закладывает уши. Почти не слыша барабанов, дракон тянет Жасану прочь из круга, только не вперёд, где хлопают в ладоши дети, а назад, к шатрам. От возбуждения и ошалелости собственным напором у Илидора дрожат руки. Полуразвёрнутые крылья растопыриваются ещё больше, и все танцоры расступаются на пути дракона. Кто-то одобрительно вопит им вслед, и вопль похож на боевой. «Тум-тум-тум»,подбадривают барабаны.
На краю драконьего сознания мелькает мысль, что сейчас он, пожалуй, получит затрещину, но степнянка позволяет утащить себя за шатёр, задрать рубашку, задрать юбку, стиснуть бедронаверняка останется синяк, схватить за грудь, за плечо, зарыться пальцами в щекотные косички.
Огромный шатёр из тяжёлой плотной ткани отсекает их от танцевального круга, от праздника, бум-бумканья барабанов и всего остального мира степных племён, а с другого края разматывается бесконечное покрывало безлюдной степи.
Жасана задирает двумя руками рубашку Илидора, так неловко, что оставляет на его животе длинную царапину, хватает за плечи, впивается в них пальцами, выгибается назад, и оба едва не падают. Хлопают крылья плащаодин, другой, третий мощный взмах, будто сейчас дракон взлетит.
Взлетит, держа в охапке прекрасную степнянку, одной рукой за бедро, другой за грудь, и унесёт за горизонт, злобно хохоча, как наверняка положено делать драконам из каких-нибудь человеческих баек.
Дракон и степнянка целуются, переплетясь руками и ногами в страшно неустойчивой позе, и едва ли сознают, что только чудом до сих пор не упали. Жасана, всё ещё выгибая спину, пятится к шатру и влечёт за собой Илидора, развёрнутые крылья удерживают их от падения ещё несколькими сильными взмахами, а потом степнянка упирается лопатками в опору шатра. Её тело вместе с этой опорой образует что-то вроде знака Ձ, означающего отрывистый звук «йи», Илидор делает ещё полшага, рывком задирает одну её ногу и прижимает к своему бедру, тут же рывком задирает и вторую, превращаясь вместе с Жасаной в знак Ֆ, означающий тоже какой-то там звук.
Кочерга его знает какой. Звуки рассыпаются.
Крылья плаща рывком обнимают Илидора и Жасану, словно живое одеяло, закрывают их прохладным коконом, мягким и непроницаемым.
Вихрь внутри этого кокона распадается на учащённое дыхание, жадные прикосновения, стон, громкий вздох, дрожь земли и звон пустоты в ушах, который длится, длится и не может прорваться к другим звукам. Опора навеса кряхтит и шатается. Крылья плаща обхватывают два тела всё плотнее и плотнее, земля под ногами ловит издалека дрожь барабанов, пропускает через себя и выбрасывает её потоком в тело дракона, пропускает через него, как через громоотвод, волнами, одна другой выше. Крылья сжимаются почти спазматически, Илидор и Жасана кажутся уже не укрытыми одеялом, а облитыми густой тягучей жидкостью, которую используют в Ортагенае для негасимого огня. Теперь крылья поддерживают Жасану, дают ей ещё одну точку опоры помимо стойки навеса, ходящей ходуном, и уже изрядно дрожащих рук Илидора.