Кивнул и пошел прочь. Олаф проводил его взглядом, прикидывая, какое животное у сущности советника, а после тоже потопал к лодкам. Не собирался нарушать клятвы. Когда Сальмарис выберется из этого кошмара, ему понадобится безупречная репутация. Когда выберется и если выберется,услужливо подсказал разум, но Олаф отмахнулся от мрачных мыслей.
Глава двадцать первая. Ночь золотой саламандры
Олаф прикинул, что Марир доберется до священной долины ближе к обеду, и не стал спешить с заклинаниями. Пристроил статуэтки в каюте на комоде, переоделся, а после, чтобы хоть как-то унять волнение, отправился завтракать с капитаном. Старый моряк страсть как любил поболтать о том о сем, и сейчас это было как никогда кстати. Неспешная беседа отвлекала от раздумий и помогала беречь силы для главного. На тот случай, если его Сальмарис понадобится помощь.
После трапезы вышли полюбоваться на море. Команда привычно слаженно вела корабль, никаких дополнительных приказов не требовалось, и капитан мог спокойно предаться созерцанию. Он закурил трубку, пригладил круглую седую бороду, вздохнул и посмотрел на чародея.
Как далеко мы должны отойти от острова? Поднимается ветер, и мне это не нравится. Скоро испортится погода.
Олафар потер подбородок и удивленно посмотрел в небо. Втянул носом знакомый запах соленой воды. Не заметил ничего необычного: да, есть облака, но немного, вряд ли можно ждать чего-то серьезного.
Предлагаю двигаться от острова до полудня, а после повернуть обратно. Будем считать, что у нас долгая прогулка.
Капитан затянулся и кивнул.
У меня какие-то нехорошие предчувствия,помотал головой и выдавил улыбку.Впрочем, не обращайте внимания, это стариковское. Да и остров этот Не жду от него ничего хорошего.
Остров как остров,поспешил успокоить его Олафар,это я вам как маг говорю.
В порту разное болтают Я бы предпочел отойти от него подальше.
Что-то стоящее?
Все больше походит на слухи. Но как знать.
Олаф усмехнулся. Слухов и сплетен ему хватало и при дворе, даже интересоваться не будет, что там и кто надумал. Посмотрел на море и понял, что пора в каюту. Водная гладь стала темно-зеленой, точь-в-точь как в сердце магического кристалла.
Простите,неловко улыбнулся капитан,кажется, мне скоро придется заняться своими прямыми обязанностями.
Олаф кивнул и поспешил к себе. Показалось на миг, там, под килем, начинается что-то жуткое.
Статуэтки ожидали господина на комоде. Чародей кинул на них беглый взгляд и невольно улыбнулся. Из-за движения корабля они немного разъехались и сейчас походили на родственников, которые поругались на семейном торжестве и не разговаривают друг с другом.
Олаф взял хорька, повернул его мордой к себе и зашептал заклинание. Выходило слабо: тягуче и глухо, словно хозяин сущности слишком далеко от мира людей. Чародей хватил ртом воздух и усилил напор. Голос зазвучал громче, слова резче, и статуэтка, плавно, будто нехотя, начала переваливаться с ноги на ногу. Олаф улыбнулся, сейчас он увидит, что к чему.
Марир уже добрался до окрестностей вулкана, сменил ипостась и резво семенил к вершине по узкой тропинке. Под лапами время от времени попадались застрявшие в глине разноцветные острые камни, пахло травой и сухой землей, солнце немного жгло кожу, но идти было приятно. Даже висящая вокруг тишина наводила скорее на мысли о целительном одиночестве, чем о серьезной опасности. Олаф одобрил его путь и приказал ускориться. Марир не сразу, но покорился. Перешел на рысь. Висящая на шее сумочка с сердцем кристалла задорно задергалась из стороны в сторону. Чародей усмехнулся, но не стал разрывать связь. До жерла вулкана осталось недолго, а ему надо будет еще достучаться до Сальмарис.
Корабль начало покачивать на волнах. Капитан, похоже, оказался прав и погода испортилась. Олаф снова вспомнил воду и тяжело сглотнул. Вздохнул. Отогнал опасения и продолжил следить за подопечным, сейчас не следует отвлекаться на мелочи.
Тропинка плавно забирала наверх, но Марир не сбавлял хода. До вершины оставалось несколько поворотов, и Олаф снова одобрил его путь. Пока все шло удивительно гладко.
Прикусил губу и затаил дыхание, считая каждый шаг и ругая чересчур громкий стук сердца. Запретил Мариру останавливаться и рассматривать окрестности. Хотелось, чтобы подопечный видел только цель и стремился к ней всей сущностью. Шаг за шагом, вздох за вздохом. Время текло мучительно медленно, и Олаф почти впал в магическое забытье. Перестал обращать внимание на происходящее на корабле. Не замечал ни качки, ни шума за пределами каюты, видел только тропинку, ведущую к жерлу вулкана.
Наконец дорожка выровнялась и Марир вышел к краю кратера. Огромной дыре в горной породе. Попытался обернуться в двуногую ипостась, но не смог, не позволила местная магия. Напрягся всем хвостатым телом, стараясь не упасть, и заглянул внутрь вулкана. Внизу сквозь тонкий слой пара горел медовый огонь. Лава бурлила и пузырилась, напоминая, что вулкан живет, дышит и не стоит беспокоить его понапрасну. Марир дернул мордой, отгоняя страх, и потянулся лапами снять с шеи сумку.
Олаф почувствовал, что подопечный не хочет смотреть на сердце кристалла. Вероятно, уже успел заглянуть туда еще в двуногой ипостаси. Разрешил ему кинуть камень в жерло вместе с сумкой, и Марир с каким-то детским ликованием схватил ее в пасть, дернул головой, размахиваясь, и выкинул в самую середину кратера.
Чуть не полетел следом. Как мог, впился когтями в камень, но устоял на месте. Из вулкана повалил густой черный дым, внизу зашипело, и лава стремительно поползла вверх. Марир мысленно выругался и помчался прочь без оглядки. Земля под ногами дернулась и затрещала, а разум охватил такой колючий мерзкий страх, что даже Олафу стало не по себе. «Ничего, выберется»,успокоил он себя и разорвал связь.
Корабль накренился, и магу пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Обратился к черепахе. Не видел ее морды, но для второго обращения этого и не требовалась. Уже наладил связь. Представил Сальму, заглянул в ее глаза и приказал:
Вылечи эту рану. Сейчас. Выполняй мою волю!
Чародейка опустила глаза и открыла рот для ответа. Олаф не услышал. Корабль качнуло сильнее, и мир вокруг сделал немыслимый кувырок.
* * *
Сальме не хватало воздуха. Вода давила на грудь и не давала вдохнуть толком. Чародейка как могла часто работала лапками, но до поверхности было так далеко, что временами Сальма сомневалась, в правильную ли сторону плывет. Внутри все горело, а тьма над головой никак не желала расступаться.
Где-то сверху заплакал сын. Сальма не разбирала толком голоса, но точно знала, это Ладир. По спине пробежал противный холодок, и даже хвост на мгновение замер от тревоги. Ее мальчику нужна помощь! Прикрыла глаза и попыталась ускориться. Тщетно! Вода загустела и стала походить на вязкий травяной кисель: далеко не уплывешь.
Сальма дернулась и мысленно зашептала заклинание. То самое, из древних книг. Старое и страшное. Не знала, сработает ли, ни разу не пользовалась им, но сейчас выбора не было. Когда хвостатая ипостась не может дышать под водой и плытьдело плохо. Речь идет о жизни и смерти.
Слова проносились в голове медленной тягучей песней. Тело растворялось в зеленой жиже, а сознание липкой тряпкой собирало окружающие силы. От жителей острова, немного, чтобы каждому оказалось по плечу; от бога огня, он в последние дни и без того был удивительно щедр; от вечного вулкана, он делился неохотно, но спасибо и на этом; и от морского богаон, похоже, в шутку давал понять, что можно взять сколько захочешь. Не достучалась только до кристалла, казалось, изумрудный помощник мертв и ему самому нужно немного силы.
Тело жгло сильнее, слова терялись в лабиринтах разума, но Сальма не отступала. Заставляла себя вспомнить точную формулировку и, как веретенонить, наматывала на себя чужую силу. Разум почти утонул во тьме, когда почувствовала, что может плыть. Магия вокруг помогала преодолеть тяжесть воды. Сальма обрадовалась и снова заработала лапами.
Плач стал громче, когда вверху забрезжил солнечный свет. Сальма забыла обо всем и из последних сил поплыла к поверхности. Вынырнула и испугалась. Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась бесконечная морская гладь. Нездоровая, зеленая то ли от водорослей, то ли от магии. Ладира нигде не было.