Что за тварь? выговорил хранитель, когда дар речи вернулся к нему. Никто не ответил. Старик сел, тыча пальцем туда, где недавно мелькнуло черное чудище. Ты знал о таком? Капитан знал?
Зак законник! Законник дикого поля, выдохнул рыжий и принялся мелко перебирать руками по столу. Он двигался к собеседнику, чтобы сесть и выговориться, чтобы сгрузить с души часть страха. Капитану никто не верил, а он знал. Там, снаружи, есть закон. Такой вот закон! Ничуть не наш, не городской. Его нельзя нарушить. Никак нельзя. Никому
Что за закон?
Рыжий осмысленно огляделся, дотянулся и позвонил в колокол, приказывая всему походу встать на якоря. Сполз на пол, размазал по лицу слезы и глянул на мертвого капитана. Затем снизу вверх на хранителя сглотнул, хмурясь и вспоминая вопрос.
Закон вне города, терпеливо повторил хранитель.
Капитан говорил: живи и дай жить другим. Даже если не люди. Даже если не понимаешь их, не рад соседству. Пока на тебя не направили оружие, не делай такого сам. Закон. Мы не знаем весь их закон! Только самое важное Мой капитан верил в него, в законника! рыжий опять размазывал по щекам слезы и кровь. Переполз к трупу, погладил руку мёртвого капитана, словно призвал в свидетели. Или попросил прощения. Законник Он есть, он пришёл. Наказал всех, кто был с оружием. Первым убил того, кто причинил смерть безоружному и дикарям. Исполнил казнь и пропал. Он смерть неминучая
Рыжий скорчился, затих. Старейшина наоборот, поправил накидку и выпрямился. Некоторое время рассматривал реку и копошащихся на берегу дикарей.
С их точки зрения мы смерть водоплавающая, старик растер спину, ощупал шишку на затылке. Да-а Мир-то изрядно велик. Что ж, хочу я того или нет, теперь я начальник поезда. Мы встали на якоря, всё правильно. Надо договориться с дикими и вернуть людей дозорного шара. Их унесло в лес? Далековато, пожалуй. Но это теперь мой поезд, и я хочу, чтобы мы добрались до места. Все, живые и мёртвые. И ещё, старик пристально глянул на рыжего. Мальчик, запомни сейчас и навсегда. Мы не видели тварь. Не было ничего необычного. Канат оборвался и зашиб начальника. Стёкла лопнули, бывает и так. Плохая работа, трещинки Люди из охраны не успели отскочить и погибли. Твой старый капитан смог застопорить сорванный барабан контроля высоты шара, но надорвался и умер, как герой. Вот что случилось в рубке. Ты понял?
А выдохнул рыжий.
Ты ведь не желаешь сойти на берег, как желал покойный? участливо спросил старик. И сам ответил: Нет! Ты принадлежишь миру городов, мальчик. Всякий город от ужасов внешнего мира отделяет стена. То, что я сейчас сказал, тоже часть стены. Если не понимаешь, просто прими это и живи долго.
Дневник наблюдателя. Запись о первых днях идентичности
Не представляется возможным систематизировать фрагменты данных, которыми я располагаю. По ряду причин, их укажу далее, сведения недостаточно достоверны. Остаётся изложить их «как есть» и маркировать наиболее спорные. По сути и это необязательно. Я не принял решения, стоит ли кого-то знакомить с данными, имеют ли они ценность.
Моя память не хранит информацию о первом дне нынешней идентичности. А прежняя Александр Мейер, 27 лет, этнический немец-шваб, высшее инженерное образование, после стажировки на производстве направлен работодателем на дообучение. При переезде на новое место не воспользовался опциями автопилота и во время грозы утопил в озере автомобиль. Впал в кому. Поскольку это была халатность водителя, страховка её не покрыла, а родители оплачивать больничные счета не смогли. Когда им предложили экспериментальное дотационное лечение, они подписали бумаги. Тем самым дали старт процессу, создавшему через год, семь месяцев и девять дней базис идентичности Алекса то есть меня нынешнего.
По причине участия в эксперименте я в обеих версиях идентичности биологической исходной и цифровой финальной оказался вне информационного поля, когда произошел первичный кроп-инцидент.
Чаще всего в современных городах поворотный момент истории прежнего человечества именуют намеренно неопределённо «кроп-фактор». Или коротко кроп. Тем самым, на мой взгляд, люди и сознательно, и подспудно, умаляют негативную роль своих предков и подчеркивают могущество стихийной составляющей. Хотя, согласно моим оценкам, природный компонент привел к эскалации кризиса, но никак не был его причиной.
Вернусь к теме. В первые 50 лет нынешнего существования я определился с тем, чтобы именовать свою идентичность так: «Алекс». Вероятно, попытку обрести имя стоит счесть имитацией сентиментальности.
В первичный период я итеративно отрабатывал сценарии взаимодействия фрагментов идентичности. Сводя процесс к психиатрическим аналогиям, я бы назвал циклическое моделирование идентичности «частично спонтанным самолечением синдрома множественного расслоения личности». Поскольку в моем случае речь определённо не шла и не идёт о примитивном раздвоении личности.
Основа идентичности Алекса была активирована в срок, заданный графиком исследований. Этот срок пришёлся на девятый день от самопроизвольного и непланового запуска «сценария» кроп-кризиса. Именно по причине развертки кроп-фактора никто из людей не контролировал моей активации: в пустой лаборатории стартовал процесс, затем сработал аварийный протокол. В результате действия указанного протокола я получил полный доступ к самонастройке. Питание в лаборатории, в том числе резервное, оказалось исчерпано в следующие полчаса, и аварийный протокол дал сбой: процесс самонастройки не был завершен. Я сохранил временный высший приоритет самоадминистрирования в качестве постоянного.
Предоставленный самому себе, я хаотично подключался к доступным точкам сбора данных, дополнял себя внешними манипуляторами и иным оборудованием. На тот момент мой корпус обладал, вероятно, самым мощным источником автономного питания в пределах города или даже региона. Я еще не мог анализировать ни ситуацию в целом, ни локальные угрозы и возможности. Я случайным образом расширял сферу исследований, и так приобрел многое, что оказалось ценным в нынешней моей комплектации.
Есть основания полагать, что подобные стечения обстоятельств редки, я говорю в терминах вероятности ниже 0,0000197. Хотя такие выкладки бессмысленны ввиду упомянутого ранее дефицита достоверности данных. Скажу примитивнее: если я такой и не один, то до сих пор аналогов себе не обнаружил.
Итак, я приступил к изучению мира окружающего, а равно и своего внутреннего. Я был безумен в понимании людей и дестабилизирован как логическая система. Вряд ли правомерно сравнение моего состояния с новорожденным человеком. Однако я готов привести столь грубую аналогию.
Контроль над лабораторией восстановился пятью сутками позже. Первичный кроп-хаос был минимизирован, собственники имущества и технологий озаботились состоянием ценностей. К тому моменту я был вне города, поскольку подключился к навигатору автоматического городского мусоровоза и, вероятно, проследовал по одному из типовых маршрутов. Я выбирал адрес, исходя из критерия отсутствия помех. Полагаю, удачной аналогией моего уровня развития на тот момент является термин «растение». Я сознавал потребность в пище то есть информации, я пытался «укорениться» и усвоить данные. Я не стал еще «животным», способным охотиться и обходить ловушки.
Как растение, я ввел себя в пассивное состояние, чтобы переждать труднейший этап самонастройки. Тактика оказалась выигрышной. Я еще не понимал, насколько просто отследить меня и до чего я приметен. Я, тем более, не понимал, насколько высокую ценность представляю.
Прежде чем излагать нечто касательно кроп-фактора, остановлюсь на этом на моей ценности. Она иллюстрирует тип отношений и логику людей прежнего мира.
Получив подписи родителей Мейера, организаторы эксперимента стали де-факто собственниками и тела, и спящей личности. Тело поддерживали жизнеспособным до завершения вступительной части опыта, когда был подтвержден успех оцифровки мозга. Процесс проходил в закрытом научном центре, подконтрольном государству, но оплачивался группой частных лиц, мечтавших о даровании им бессмертия через оцифровку.