Идаши
С улицы доносилась отборная ругань, которой громогласная женщина осыпала своего оппонента. Идаши тяжело открыл глаза и тут же снова закрыл их ослепленный лучом рассветного солнца, тонкой струйкой пробивающегося в щель меж ставнями. Он не знал на кого кричит эта женщина, но судя по тем словечкам, что она подбирала, этому человеку явно приходилось не просто. Идаши вздохнул и встал со своей узкой постели. Эта маленькая комнатушка, снятая им в мансарде гостиницы «Славный изумруд» напоминала ему о том дне, когда он впервые без единого со в кармане, оказался в Кадрисе, одном из трех городов-государств. Правда тогда он был еще молод и спать на постели, пусть даже то была всего лишь твердая лежанка на полу в самой захудалой гостинице для него было за счастье. Нет эта комната хоть и являлась самой дешевой в «Славном изумруде» сама гостиница была дорогой и снял он эту комнату не из-за того, что у него было мало денег, и не из-за природной бережливости, а потому что остальные комнаты были уже заняты. Конечно, он выбрал именно эту гостиницу не случайно. Когда-то, казалось, это было в прошлой жизни, он снимал комнату в «Славном изумруде» носившим в ту пору иное название. Эта комната находилась в левом крыле второго этажа и сейчас ее занимал толстый торговец из герцогства. Мерзкий тип, который с трудом говорил на языке городов-государств, не согласился уступить ему комнату, хотя Идаши предлагал ему двойную цену. Под конец этот толстый слизняк и вовсе разорался, и принялся махать перед лицом Идаши своими пухлыми руками с короткими пальчиками, больше похожими на мерзких шевелящихся червей. Что ж, Идаши пришлось уступить и снять вот эту комнатушку. Тем не менее даже будучи здесь он ощущал значимость этого места. Когда-то он останавливался здесь с ней. Именно в той комнате. Вряд ли там сохранилась та же обстановка, ведь это было так давно. За это время гостиница успела сменить название и хозяина. Но Идаши, закрывая глаза, словно наяву видел перед собой их уютную комнату, где время не имело хода, место, где они были только вдвоем. Он видел ее такую хрупкую и женственную застывшую в горделивой позе у окна. Легкий ветер развивает ее золотистые волосы и подол светло-зеленого платья из тончайшего шелка. Это он подарил его ей. То была ручная работа, как уверял его тот темнокожий торговец с Тибронских островов. Это платье так нравилось ей. Именно в нем он и застал ее в тот день, когда
Идаши резко открыл глаза и яростно встряхнул головой отгоняя накатившие на него воспоминания. Нет, он больше не должен поддаваться чувствам отчаяния и тоски. Он должен идти дальше. Без нее. Должен. Ведь прошло столько времени с того момента как она покинула его.
Идаши заставил себя подойти к окну и отворить ставни пуская в комнату солнечный свет. Он снова зажмурился, пытаясь привыкнуть к освещению. Визгливая женщина, кажется, замолчала и Идаши услышал оправдывающийся мужской голос. Он выглянул в окно, выходившее на широкую площадь Садвике, названную, как и многое в Иритаске и ее окрестностях, в честь почитаемой здесь матери-богини. Это была самая большая площадь в старой западной части Иритаски, называемой Солнечным городом. Сейчас на ней было не так много народа, лишь несколько пар прогуливались по желтой брусчатке площади, а также пару человек устроились на краю чаши большого фонтана в ее центре. Идаши не обнаружил ни кричащей женщины, ни оправдывающегося мужчины, но то, что он их слышал говорило о том, что они где-то рядом. Похоже голоса доносились с заднего двора гостиницы. Он утвердился в своих словах, когда услышал новый всплеск брани, которой разразилась женщина. Да, некоторых словечек доселе не знал даже он. Идаши поморщился и направился к кувшину с водой, стоявшему на прикроватном столике. Налив немного воды в маленький медный тазик Идаши наскоро умыл лицо. Вода была теплой и странно пахла, но тем не менее освежала, окончательно смывая с него остатки сна. Он не стал отирать лицо перекинутым через изголовье кровати махровым полотенцем, предпочтя ощущать капельки воды на своем лице.
Одевшись, Идаши неспеша спустился в общую залу гостиницы, большинство столов в которой уже были заняты проснувшимися раньше него постояльцами. В основном то были торговцы, но попадались среди них и те, что, как и Идаши прибыли в Иритаску по своим особым причинам. Таких можно было с легкостью отличить от тех же торговцев, ведь те всегда выделялись деловитым видом и своей особой, слегка плутовской, манерой общения. Не все конечно, но в большинстве своем им в той или иной степени были присущи подобные черты. Идаши занял пустующий стол в дальнем конце залы, практически у самого выхода. Ждать пока его обслужат пришлось недолго. Худая с кожей цвета темной меди девушка, по виду и акценту уроженка Тибронского союза, принесла ему яичницу с ветчиной, немного овощного рагу и кувшин кевиса национального напитка, которым гордились жители Иритаски. Делали его из хлеба и вкус кевис имел достаточно оригинальный. Тем не менее кислый отдававший пшеничным или ржаным, в зависимости от вида, вкусом этот напиток тем не менее хорошо освежал, хотя Идаши не раз отмечал, что у него нередко возникали проблемы с желудком, если он выпивал слишком много кевиса. Ел Идаши неспешно, внимательно оглядывая залу и то и дело ловя взгляды других постояльцев, бросаемых в его сторону. Их можно было понять. Нечасто удается встретить эдшарца ибо мало кто из его народа покидал пределы своей страны, а если кто-то и делал это то его на родине считали самое меньшее чудаком. На самом деле чтобы покинуть Эдшару требовалось особое разрешение, ждать которого приходилось достаточно долго, при этом шанс на отказ был велик. Если же кто-то из эдшарцев покидал пределы страны без особого на то позволения, его принято было считать изгоем и путь обратно был для него или нее закрыт. Правда таких сорвиголов находилось немного. Большинство эдшарцев были крепко связаны со своей землей и преданы своим традициям и мало кто желал покинуть свою родину. А те, кто все же решался на это, становился для своих соотечественником человеком о чьем существование принято было не вспоминать. Максимум на что хотя бы единожды покинувший, даже с разрешения высших властей, страну человек мог рассчитывать по своему возвращению, это холодный и вежливый тон. Так с ним начинал общаться каждый, даже самый близкий человек. За пределами Эдшары решивший покинуть ее житель был чем-то вроде диковинного зверя и Идаши частенько видел своих соотечественников среди трупп бродячих цирков, музыкантов и артистов. Наличие в компании эдшарца всегда привлекало больше зрителей чем без оного. Не брезговали иметь в свите эдшарца и правители некоторых из государств. Наверное, они считали, что это придавало им особого веса или же, они просто хотели знать, как можно больше об этом загадочном народе, который не ведет ни с кем торговли, не покидает пределов своей страны и не пускает никого к себе. Эдшару пытались несколько раз завоевать, но тщетно. Вряд ли кто-то из правителей, при чьем дворе был эдшарец, добивались желаемого знания, ибо ни один эдшарец, даже если он был изгоем, никогда не рассказывал ничего о своем народе. А если что-то и говорил, то это были такие крохи, о которых итак уже знали за пределами Эдшары.
Идаши не был изгоем. О нет, когда-то он получил разрешение от самого кериси на то, чтобы покинуть страну. И в тот первый раз это было далеко не его желание. У него было особое поручение. И не у него одного. Много позже он вернулся в Эдшару и попал в немилость, ибо не получал разрешение на возвращение. В этот, второй в своей жизни раз, когда он вновь решил покинуть Эдшару, ему позволили сделать это, правда в очередной раз связав некими обязательствами перед кериси и кругом Шепчущих. Такова была его судьба и он должен был следовать ей, хотя бы ради того, чтобы почувствовать, что живой. И ради той цели, что он поставил перед собой.
Все эти любопытствующие взгляды окружающих невольно вызывали у Идаши грустную улыбку. Наверняка они думали, что он один из изгоев и наверняка каждый второй желал бы выведать его тайны. Днем ранее один сердобольный малый уже подсаживался за его стол и пытался завести с ним беседу. Сухие и краткие ответы Идаши заставили его уйти, оставив ни с чем. А на что этот парень мог еще надеяться? Неужели он и вправду думал разговорить эдшарца?