Почему ты была в ссоре с отцом?
В ответ девушка вспыхнула ярким болезненным румянцем и отвела взгляд, но Менд успел ухватить выражение больших глаз. Слишком часто он читал такое же выражение в глазах преступников боль. Незнакомка молчала, и юноша понял, что ответ, независимо от того, будет он ложью или правдой, дорого ей обойдётся.
Неважно, можешь не отвечать.
Она поморщилась, и с усилием подняла на Менда виноватый взгляд, но сын палача рассмотрел за виной скрытую ненависть. Обычно она была направлена на Менда, но юноша чувствовал, что сейчас всё по-другому.
Был один парень. Очень мне нравился Учил меня грамоте. Папа узнал про нас и очень рассердился. Испугался за меня, и я его понимаю она прерывисто вздохнула и продолжила уже твёрдым голосом. Мы с папой тогда ужасно поссорились, и я убежала в город, к бабушке. Потом вернулась Я В общем, больше с тем парнем мы не виделись.
Менд кивнул, принимая и обдумывая ее ответ.
И чего ты от меня хочешь?
Несколько дней назад вы казнили моего папу. Казнили за преступление, которого он не совершал, незнакомка помедлила. Да, он иногда утаивал от лорда добычу, чтобы прокормить нас в тяжёлое время Но он не был глуп, чтобы попасться так просто.
Ты говоришь, что он не убивал того оленя в день охоты лордов? уточнил Менд, немного сбитый с толку. В конце концов Дирус Синяя Морда был браконьером, уж это он знал точно. Егерь сам в этом признался.
Папа знал, каким путём поедут охотники. Он был очень, очень осторожен. Да разве браконьер оставит кровавый след, который приведёт прямо к его дому?! Просто кто-то хотел, чтобы люди лорда Дераля его схватили! девушка свято верила в свои слова. Сказать по правде, звучали они вполне разумно.
В голове Менда возник глаз из цветного стекла, поблескивающий в свете факела. Нет, он не мог быть лордом Гербов. С другой стороны, юноша так и не виделся с тем, кто обвинил Дируса. Егерь был браконьером, да, однако, Дируса казнили как Мучителя, за неимением другого преступника. В груди Менда всколыхнулся интерес. Что-то здесь не сходилось.
Отец назвал тебе виновного?
Девушка покачала головой.
Папа ничего мне не говорил. Он очень осторожный был, с чужими людьми не общался особо. Зимой к нам с севера приезжал дядя, папин младший брат, и они охотились вместе Он сервус в башне одного из лордов Гербов, но на севере пепел засыпает и без того скудные посевы. Люди голодают, и папа помогает помогал ему. Дядя не очень хороший охотник, она замолкла и принялась нервно потягивать концы шали, наброшенной на плечи. Собравшись с мыслями, девушка всё же вернулась к делу:
Но я хорошо знаю лес, и папа учил меня читать следы. Прошло уже несколько дней, но дождя не было. Может, тот, кто хотел папиной смерти, оставил там следы? Или у дома она вновь замолкла.
Ты хочешь, чтобы я пошёл с тобой? недоверчиво спросил Менд. Девушка кивнула, в огромных глазах замерцала надежда. Самое странное юноше хотелось оправдать эту надежду. Дирус был преступником, но чутьё твердило Менду, что в этой истории что-то нечисто. Ещё когда он заставлял егеря подписать признание.
Теперь у сына палача появился реальный шанс узнать правду. Дело Мучителя уже начало губить невинные души, и если Менд хотел убраться из столицы, чтобы найти лорда Эшераля, ему нужно было поймать этого выродка. Глядишь, люд успокоится и несколько месяцев в городе будет тихо.
Значит, ты надеешься отыскать следы и поймать запах того, кто подставил твоего отца? это идея нашла отклик в разуме Менда. Как эхо на брошенный в колодец камень.
Боишься идти одна? спросил юноша. Хотя, ты ведь сказала, что уже ничего и никого не боишься.
Девушка гневно посмотрела на Менда, затем медленно ответила:
Одну меня прогонит новый егерь. Я не боюсь его, просто понимаю, что одна с ним не слажу. Вы поможете.
Что ж, пойдём, посмотрим на эти твои следы, сказал юноша, чувствуя, как тепло принятого решения расплывается внутри. Но, учти, надо обернуться до полудня. Ещё одна казнь не будет дожидаться меня.
Девушка на мгновение съёжилась, но тут же распрямила плечи, будто пыталась показать, что страх перед Мендом полностью покинул её.
Если выйдем сейчас, успеем. Новый хозяин, возможно, и не застанет нас, утром он уходит проверять тропы, торопливо проговорила незнакомка. Она не выглядела довольной согласием убийцы своего отца, но в то же время Менд приметил её беспокойство. Она боялась, что сын палача передумает. Уже в дверях она замерла и обернулась:
Папино тело. Что с ним будет?
Менд тяжело вздохнул. Он никогда не промышлял торговлей телами, и Дирус был первым. В глазах девушки вновь зажглась робкая надежда на прощание с отцом, но её прошлой ночью отобрал Менд. Уж лучше она будет считать его чудовищем, как остальной люд. Нельзя открывать истинную причину. К тому же вряд ли этот сверкающий невинностью оленёнок поймёт его.
Я живу торговлей телами. Покупателей хватает.
Девушка вновь гордо распрямила плечи. Казалось, она ожидала такого ответа.
Денег у меня нет. Но, может, вы согласитесь взять в уплату бабушкин домик здесь, в Левантии. Это единственное, что у меня осталось.
Менд оглядел четыре стены и потемневший от времени потолок, а затем произнёс:
Зачем мне ещё один дом? Дом не прокормит меня, в отличие от золотых ведисов.
Девушка сглотнула.
Больше мне нечего вам предложить.
Твой отец вряд ли одобрил бы это, сказал Менд. Можешь считать меня лжецом, но последние слова Дируса были о тебе. О том, как ты будешь жить дальше. Без него.
Юноша осёкся, заметив, что девушка всхлипывает. Что ж, она может позволить себе всхлипывать.
Хочешь, чтобы я отдал тело тебе?
Горький всхлип и яростный взгляд подсказали Менду, что девушка едва удерживалась от слёз. Она стояла спиной к нему, вцепившись в кольцо, приделанное к двери.
Откуда вам знать, что хотел отец? Вы ведь пытали его, истязали и били, а в конце вздёрнули на площади.
Если бы горько произнёс Менд. Если бы я не продал тело, то вернул бы его тебе. Пора выходить, если ты всё ещё хочешь, чтобы я помог тебе.
Девушка стиснула руки, и Менд заметил алые капли крови там, где ногти пробили кожу. Не сказав ни слова, незнакомка вышла на улицу.
***
Палач и его спутница шли вдоль тёмного фасада знахарской лавки, когда Менд перехватил чей-то вязкий, будто масло, взгляд. Какой-то толстый купец небрежно кивнул девушке из окна. Она опустила голову, пряча исцарапанные, загрубевшие руки под передник и зашла внутрь, шёпотом попросив Менда подождать на улице. Привычный городской гул отлетал от почерневших от пепла стен домов.
Палач не вслушивался в их разговор, но доносящиеся из окна слова били по ушам, будто ему снова шесть, и уличные мальчишки закидывали его камнями. Привычно. Неприятно. Раздражающе.
Думаешь, если я раньше платил твоей бабке за травы, то буду брать их и у тебя? Ты должна быть счастлива, что тебе доверяют работу подмастерья, а должного усилия я не вижу, купец говорил прокисшим, будто молоко во время грозы, тоном.
Я только вчера принесла всё, что вы просили. Если желаете, тотчас соберу ещё Менд почти слышал, как она нервно сжимала пальцы под фартуком.
Шляешься с палачом, а потом хочешь, чтобы приличные люди тебя на порог пускали, шипение наверняка заставляло спутницу Менда молча кивать.
Ещё несколько слов слились в хлёсткий звук удара. Менд рванулся к двери. Дочь егеря с алеющей щекой выскочила навстречу и быстро произнесла:
Короткий путь к воротам через тот переулок, совсем рядом, идёмте!
Они отходили от лавки, а Менд слушал, как прерывистое дыхание девушки постепенно успокаивалось.
Тебе нужна работа?
Пока она у меня есть, и я за неё благодарна, медленно, будто доставая каждое слово из глубокого мешка, ответила девушка. К осени меня, наверное, выгонят. Кому в работниках нужна дочь преступника? Однако милостью Скорбящего я не пропаду. Многие не имеют и того. Нам не посылают испытаний, которые мы не можем выдержать, так говорит сам понтификар. Он часто бывает здесь. Щедро одаривает хозяина редкими травами и звонкой монетой.