Зачем ты ушла в Оффтайм, Сава?
Я передёрнула плечами.
Не знаю, что тебе ответить, Таль. Я жила там, в родном мире, как и все смертные. У меня был Деспил, были наши дети. Были дом, семья и работа, но Каждый день, просыпаясь по утрам, я чувствовала, что мне чего-то не хватает. Не в жизни, а в самой себе. Какого-то важного, незаменимого кусочка головоломки. Наверное, такое бывает, когда приходится заменить фальшивкой десять лет собственных воспоминаний Не хмурься, Тали. Я тебя не виню. Я просто жила и мне было тесно. Да, наверное, это самое точное слово. А потом, однажды вечером, в мою машину села Ниэтель, и сделала предложение, от которого я не могла отказаться.
Нити умеет заинтересовать, верно? с усмешкой спросила Тали.
Не то слово, я хотела ответить серьёзно, но, глядя на нимфу, против воли улыбнулась. Вечная жизнь. Любые миры и эпохи. Ни старости, ни болезней. И возможность вернуться в свой Безвозвратный период, когда сочтёшь нужным. В тот же момент, из которого тебя забрали. От такой приманки отказался бы только полный идиот. Но всё же, Тали, что случилось? Почему ты пробудила мои воспоминания именно сейчас?
Что ты помнишь? деловито спросила нимфа.
Всё. Я помню абсолютно всё, но по-разному. О моём детстве, годах в Обители и времени, проведенном в родном мире воспоминания кристально-чистые. А вот о том, что было в Оффтайме Не знаю, размытые, что ли? То есть воспоминания есть, но они похожи на одно большое смазанное пятно. Стоит уцепиться за что-то конкретное, и память ускользает.
Всё верно, кивнула девушка. Я приглушила эту часть твоей памяти, Запечатала её. Боюсь, твой мозг не выдержал бы одновременного пробуждения дара и такого количества воспоминаний. А дар в данной ситуации ценнее, чем весь твой опыт вместе взятый.
В какой ситуации?
У нас тут война назревает, хмуро сообщила мне Тали. Причём такая, что тряхнёт все миры от Кардинали до Цитадели. Ниэтель собрала армию, но она уже не в той форме, чтобы вести кого-то на войну.
И для этого Вам нужна я.
Именно. Но это не всё. Когда ты выжгла свой дар там, на берегу Стикса, во время сражения с армией хаммов, все, кроме Амелии, были уверены, что вернуть его невозможно. Но некоторое время назад у тебя появились признаки его пробуждения. Ниэтель сообщила об этом мне и попросила поспособствовать. Ждать, когда Сила Видящей проснётся сама, у нас просто не было времени. Да и страшно представить, что могло проснуться в тебе вместе с ней без должного контроля. Слишком уж большим оказался срок твоей комы.
Ясно, коротко ответила я. Тогда ответь мне ещё на один вопрос прежде, чем я с головой окунусь в очередное ведро дерьма.
Нимфа улыбнулась, но в её теле я чувствовала напряжение.
Я слушаю.
Почему ты не появлялась раньше? Семьсот лет это очень долго. А миллион это В общем, это долго просто невообразимо. И, тем не менее, ты ни разу не попыталась меня найти. Да, я тебя не помнила, но мне с трудом верится, что причина только в этом. Так что же произошло, Тали?
Девушка поджала губы и отвернулась.
Влад запретил.
Влад?.. я вытаращила глаза и от удивления даже нашла в себе силы приподняться на кровати. Как Влад смог что-то тебе запретить?
Он теперь работает в Магистрате, Сава. Сначала занимал место Ойди, но недолго, всего пару лет, потом пошёл на повышение. В общем Он теперь правая рука Магистра. И ослушаться его приказа крайне проблематично.
Я нахмурилась, окончательно приходя в себя.
Я ни разу с ним не пересекалась, хотя бывать в Магистрате мне доводилось неоднократно. Он что, меня избегает?
А ты этому удивлена?
Я вспомнила обреченный взгляд темноволосого мужчины, стоящего рядом со мной в бескрайнем лесу нимф. Открывающего портал, чтобы отправить меня туда, где он больше не сможет меня увидеть.
Пожалуй, нет, но Прошло так много времени.
Когда ты ушла, он вёл себя неосмотрительно, назовём это так. И нам с Сарфатом потребовалось приложить немало усилий, чтобы привести его в чувства. Так что не суди его строго за эту слабость. Он просто не хотел бередить старые раны. И, предвосхищая твой вопрос, Сарфат жив. Марк тоже. Они будут здесь к ужину, так что я очень советую тебе начать приводить себя в порядок. Ну, или хоть в вертикальное положение что ли. Остальное мы обсудим за трапезой. Ты не представляешь, как здесь готовят устриц!
Здесь это где? мрачно поинтересовалась я, свешивая с кровати босые ноги.
Мы в поместье Ниэтель, в Ницце, в её Безвозвратном. И, если честно, у нас чертовски много дел. Так что вставай, Савелия. Тебе пора возвращаться в строй.
Глава 3
То, что у Тали за последние семьсот лет испортилось чувство юмора, было неоспоримым фактом. Или пропало чувство стиля. Здесь я затруднялась дать однозначный ответ. Я с неприкрытым скепсисом рассматривала разложенное на кровати «великолепие» и никак не могла определиться со своей на него реакцией. Хотелось одновременно и заржать в голос, и стукнуть нимфу по голове так, чтоб ей потом ещё лет этак триста звёздочки средь бела дня мерещились.
Что это? с нескрываемым ужасом в голосе я таки выдавила из себя хоть что-то.
Это платье, глубокомысленно изрекла Тали. Я почти уверена, что тебе доводилось и раньше сталкиваться с чем-то подобным.
(льющийся по ногам зелёный шёлк, всполохи Первой Звезды на россыпи самоцветов)
Тали Это, я обличительно ткнула пальцем в предмет обсуждения, не платье. Это саван.
Судя по долгому задумчивому взгляду нимфы, она честно попыталась найти сходства между предметом одежды и траурным аксессуаром. Потом перевела взгляд на меня укоряющий.
Это платье, коротко отрапортовала девушка. Белое.
(погребальный костёр мне кажется, он достаёт до небес. Медные кругляши закрывают глаза героя, который внушает трепет даже в посмертии. Я стою в первом ряду, укрывая голову белоснежным траурным палантином. Слушаю плакальщиц, чувствую солоноватый морской ветер. Сегодня он чересчур резкий. Зачем я пришла сюда? Попрощаться с тобой? Воздать последние почести? Да, наверное. За многие тысячелетия я успела примерить на себя столько имён, что сейчас их все уже и не вспомнить. Но для тебя, Великий Ахилл, я носила всего одно имя. И то, как оно звучало на твоих губах, я буду помнить всю оставшуюся вечность Ещё один камень в бездонный колодец копящихся воспоминаний. Поликсена. Ты звал меня Поликсеной)
Сава?
Голос нимфы выдернул меня из воспоминаний, реалистичных до странности. Я упрямо тряхнула головой, возвращая зрению фокус.
Я не собираюсь надевать на себя этот ужас. Точка. Не знаю, в каком дремучем лесу ты провела последние семь веков, но в большинстве мест, где мне доводилось бывать, белый это цвет скорби. А мне сегодня вот странность! удивительно не хочется скорбеть.
Либо это, либо бельё, нимфа бескомпромиссно сложила руки на груди. Твоя одежда безнадёжно испорчена.
Значит, бельё, я равнодушно передёрнула плечами, показывая готовность идти на ужин хоть нагишом, если понадобится.
Мне не впервой.
Однажды доводилось прогуливаться в таком виде по городской площади Салема, в пятнадцатом веке. Так вот, там ещё и камнями швырялись. Так что здесь всё не так уж страшно.
Ты сильно подставишь Ниэтель, Тали выложила на стол последний козырь. Она будет в ярости.
От того, что я не надела какое-то идиотское платье?
От того, что ты предстала перед Советом в кружевной комбинации.
Я брезгливо поморщилась.
Тали, с каких пор ты стала играть втёмную? Нет, не так. С каких пор ты стала играть в это со мной?!
(когда глаза слишком долго не видят свет, организм рефлекторно пытается компенсировать «слепоту». Я сижу в этом каменном мешке уже неполных три месяца. Надо отдать тройнам должное тюрьмы у них что надо. Я наловчилась распознавать по звукам шагов всех часовых, несущих вахты возле моей темницы. Сегодня дежурит «номер три». Он слегка подволакивает одну ногу и имеет дурацкую привычку поджимать пальцы от этого подошвы мягких сапог мерзко елозят по земляному полу. Слух обострился уже через пару недель заключения. По ночам я с упоением вслушивалась в звуки возни шушей за стеной. А стена толщиной, между прочим, была почти в метр. Потом, позже, усилилось обоняние. Хотя в отсутствие нормальной уборной без этого дара я могла бы и обойтись. А вот последней «гостье» я была рада. Как-то сама собой, совершенно без моего участия, появилась просто нечеловеческая интуиция. Не думала, что она как-то связана с органами чувств, но факт остаётся фактом. Когда Арти, наконец, посчитал, что проучил меня достаточно, я знала о его присутствии за несколько часов до того, как различила первые звуки борьбы. И вот, когда он появляется на развалинах только что обрушенной стены, я жду его собранная, спокойная, успевшая привести себя в относительный порядок. Он рассержен. Не видит следов истерики и подтверждения того, что «наука пошла впрок». А я отвешиваю ему шутовской поклон, по-армейски складывая за спиной руки. Мои сорванные ногти видеть ему не к чему)