Женщины в алых плащах не отпускали своего щита, и он выдержал, встретив и расщепив в пыль первые обломки крепостной стены. К нему обернулось сразу две колдуньи, полненькая и низенькая, перехватив летящий смертоносный мусор и отправив его обратно. Две другие прекратили ослабевший поток молний, но оборачиваться к разрушенной крепостной стене предусмотрительно не стали. Это было верным решением, Падший ангел вновь вернулся на полуразрушенный балкон.
Новую атаку демона отбил защитный, мерцающий зеленым, экран.
Самаэль хотел переместиться, но у него ничего не вышло. Послышался увеличивающийся гомон. Речь. Четыре женщины разошлись друг от друга на десяток шагов образовав квадрат и всё громче и громче что-то проговаривали на неизвестном языке, вытянув руки к Падшему. Не смотря на гортанность и резкость языка, произносимые слова складывались в весьма поэтичные и текучие фразы, словно стихи.
Не хватит сил, вас всего четверо. Алиенора мертва, без неё вы не справитесь! прокричал Падший.
«Пора избавляться от этой оболочки, подумал Самаэль, С твоим телом, князь Влад, я долго не выстою». Это было сложное решение, которое демон оставлял на самый крайней случай. Явив свой истинный облик в мире людей, Падший ангел более не сможет перемещаться по человеческим телам и прятаться под их личинами. Он объявит о себе, о своём вмешательстве в мир, что означает нарушение Второго Конкордатаосновного свода предписаний Господа для Падших и иных инфернальных существ. Это повлечет ответ со сторон небесного воинства. К этому Самаэль пока ещё был не готов. Но ждать он больше не мог, уничтожение в смертном теле несет такой же эффект, что и уничтожение во плоти истинноймучительное и долгое, в сотни лет, восстановление и единение сущности в Аду.
«Я не могу откатиться назад, я никогда не был так близок к возвращению!»
Тело Влада Дракулы, которым уже давно завладел Самаэль, засияло. Огненно-красный свет был настолько ослепителен, будто закатное солнце сияло прямо здесь, на расстоянии сотни метров. Смотреть было невозможно. Потом свет ослаб, и сквозь закатное сияние стали различаться черты лица высокого мужчины, выше любого человека ростом на три-четыре головы. Даже сквозь свет было ясно, что лик его прекрасен. Это была неземная красота, и можно было бы сказать, что она безупречна, вот только нечеловечески ужасны были его глаза, лишенные белка и зрачка. Они были абсолютно черные, словно бездна. За спиной Падшего поднялись огромные крылья, клочками покрытые черными перьями, а та часть, что была лишена перьев, покрыта застаревшими ранами и струпьями.
Самаэль махнул крыльями и огненно-красное сияние окончательно погасло. Взревел оглушительный ветер и с силой невероятного урагана двинулся на ведьм, сметая на своём пути остатки балкона и вырывая с корнем деревья. Падший ангел остался парить в воздухе на том же месте.
Гомон читающих заклинание ведьм усилился, одна из них перешла на крик. От всех четверых хлынули струи зеленого свечения и соединились в единый поток, усиливая защитный экран.
Вызванный демоном порыв ветра резко стих, а всё, что долетело до защитного поля рассыпалось в прах и осело тонким белым слоем на землю.
Последовала новая атака. Град темно-синих молний слетел с рук Самаэля и обрушился на мерцающий щит, который выдержал эту атаку, как выдержал и следующую, и ту, что за ней.
С каждой отраженной атакой щит истончался и слаб, но ещё держал, отчаянно мерцая зелеными всполохами. Ведьмы же не на секунду не прерывали чтения своего заклинания. Их лица были сосредоточены, а по лбу и вискам струился пот.
Огненная сфера, которую вызвал Падший едва выросла размером с арбуз. Крылатый напрягся, но сфера совсем погасла, как будто её кто-то затушил. Самаэль недоверчиво прищурился, замотал головой и только сейчас увидел, что находится в центре круга из белой сыпучей смеси, которая несмотря на порывы ветра оставалась на месте, словно приклеенная. От контура круга, как будто живые стали отделяться тонкой струйкой белые песчинки и направились к центру, вырисовывая шестиконечную звезду.
Самаэль взмахнул могучими крыльями, пытаясь сдуть белую насыпь порывом ветра, но тщетно.
Послышался злорадный женский хохот. Падший уловил движение сзади. Через мгновение уже слава промелькнула тень, ещё через мгновение возле ведьм возникла молодая черноволосая женщина, в пышном черном платье. Одета она была так, словно собралась на бал, а не на битву с одним из высших демонов.
Катарина?! удивленно воскликнул Самаэль. Голос его пророкотал, словно раскат грома. Ты посмела меня предать! На что же ты рассчитываешь, грязная ведьма?
Женщина лишь зло усмехнулась и гордо вошла в центр квадрата, который составляли четыре другие ведьмы.
Белые песчинки завершили свой узор в виде шестиконечной звезды. Воющий вокруг ветер устремился со всех сторон к Самаэлю и с громким хлопком резко затих, словно сжался в вакуум. Крылья Падшего резко сложились вдоль тела, словно их стянули невидимой цепью, он упал в самый центр пентаграммы.
Небо над Бухарестом в последний раз осветила золотистая молния, грянул раскат грома и всё погрузилось в тишину.
Теперь был слышен лишь голос ведьм, продолжающих читать своё заклинание, но уже на каком-то ином языке, невероятно мягком и мелодичном. Слова заклинания стали переливаться плавно, словно горный ручеек. К ним присоединилась и Катарина.
Услышав новую речь заклинания, лицо Падшего исказилось от муки, словно каждое произносимое слово рвало его изнутри, доставляя неимоверную боль. На мгновение могло показаться, что в его черных, словно бездна глазах, лишенных белка и зрачка, промелькнула необъяснимая печаль. Он уже не пытался сопротивляться.
Темп и громкость речи ведьм стали набирать силу, плавный ручеек превратился в бушующую горную реку. С неба, разорвав темные грозовые тучи, к женщинам устремился столб ослепительно яркого белого света, они резко замолчали и выставили руки вперед, к Самаэлю. Ослепительный свет отразился от ведьм, словно от зеркала и рванул к Падшему, поглощая его плоть и немой вопль без остатка.
Через мгновение от туч и сумрака не осталось и следа, как и от Падшего ангела. На западе засияло оранжевое солнце. Был вечер.
Надеюсь, мне не придется пожалеть, сказала Катарина, осматривая всех четырех женщин по очереди.
Я дала слово, и сестры меня поддержали, ответила темноволосая девушка. Она подняла край плаща и протерла уголком взмокший лоб и щеки. Мы не будем преследовать тебя.
Главное, не лезь в наши дела, добавила полненькая ведьма. Ты по-прежнему остаёшься грязной, и мы не можем этого изменить, но
Но мы посчитали, что сделанного сегодня этой женщиной достаточно, чтобы сполна искупить содеянные во имя Утренней Звезды горести и злодеянияраздался мужской старческий голос.
Все обернулись на седобородого старца в сером мешковатом балахоне.
Этовздохнула вдруг Катарина, указывая на старца, после чего прижала руку ко рту, нервно прикусив кончики пальцев. Плечи её ссутулились, что было весьма необычно.
Да, еле слышно ответила Катарине низенькая ведьма, Николай, Святой старец.
Все четыре женщины поклонились седобородому, которого искренне почитали в миру людей как святого Николая Чудотворца, а в кругу магов как посланца и вестника воли Небес.
Дар, как и всё иное в Его власти, продолжил старец, указывая перстом в небо, и Он дарует силу рабе своей. Силу и прощение. Готова ли ты принять этот Дар и отринуть все темные и мерзкие договоры, которыми жила ранее?
Катарина молча упала на колени, обхватив себя руками. Её плечи затряслись в безмолвном рыдании:
Д-д-даааа.
Встань и более не должно вспоминать о твоей прошлой жизни. Ни тебе, никому другому, сказал белобородый, оглядывая застывших с открытыми от удивления ртами, остальных ведьм, Ты умерла и родилась вновь!
Старик возложил руки на лоб Катарине, потом расцеловал её сначала в лоб, затем в обе щеки и помог подняться. Черноволосую женщину била сильная дрожь.
Но я явился сюда не ради одной лишь благодати, прервал затянувшееся молчание старец, Вы взялись исполнить волю Господа нашего и очистить мир людской от Падших, вам теперь и нести этот Крест далее. Изгнанные и Падшие никогда не смирятся со своим отлучением от лика Отца нашего. Достичь Садов Эдемских они не в силе, но они по-прежнему стремятся к миру людскому, жемчужине всех творений Создателя. Были времена, когда Падшие свободно приходили в этот мирзлость, пороки и война свирепствовали всюду. Такое было не раз, и в последний, Господь более не стал очищать мир людской от скверны новым бедствием, как то было во время Ноево. В этот раз он спустился сюда Сам, во плоти и крови. Он принял смерть и искупил все грехи человеческие, а Ад запечатал. Минуло полторы тысячелетия и Инфернальная завеса истончилась. Теперь же порвана. Кто-то должен её запечатать.