Теперь ты знаешь, что это невозможно.
Знаю. Получается, нам надо искать союзников в другом месте. Когда скифы и меотийцы увязнут в войне и истощат силы, Херсонес сможет призвать союзников и нанести им удар
Ты уверен, что он сможет начать войну? Ведь для войны нужен повод. Почему бы им не стать союзниками и вместе не напасть на вольные города? Я пока толком не огляделся, но из того, что я успел увидетьтут хватит добычи на два царства, и ещё союзникам останется..
Начнут войну, вот увидишь. Если повода для войны нет, его просто придумывают. Даже вражде с невриями придумает повод. Припомнят, например, что вы не захотели присылать войско, когда был Великий Поход. Сказали, если помнишь, что мидяне всё равно к ним не пойдут, потому что никому не нужны эти леса и болота. Значит, уже есть повод. У царя много денег на подкуп сказителям, так что можно разнести по степи любую невероятную историю. Например, рассказать, что неврии не пошли на войну, потому что сговорились с мидянами через гирканцев. Среди гирканцев тоже полно ликантропов. Как тигротропов среди мидян и леотроповсреди аскомитов и абиссинцев.
Да, зверем быть непросто Так что там с союзниками?
Вот у нас есть вольные города. Если на них нападут, они объединятся. Как это было во времена Великого Похода. Но и всё. Разве что сарматов позвать
Сарматы не придут. Ты видишь, как они к скифам относятся. Даже здесь, в чужом городе.
А в Меотийском царстве они разве не помирились, удивился Лик, Двести лет после той свары прошло.
В Меотийском царстве три гвардиискифская, сарматская и фригийская. На их взаимной ненависти держится всё государство. Потому и не свергают династию, что узурпатора будет ненавидеть две трети из всех отборных войск.
Получается, даже если гвардейцы-скифы взбунтуются
Они не взбунтуются. Где это видано, чтобы скифы бунтовали против богатой добычи?
Я уже начинаю думать, произнёс Лик, что царя Палака ничто не остановит.
Было немного забавно планировать судьбы царств в подвальной комнатке чужого трущобного дома, где между стен скребут крысы, а вино кислее незрелого винограда.
Придётся искать союзников за пределами полуострова, заявил Маэс.
Роксоланы? встрепенулся Лик, С роксоланами царь Палак уже договорился.
Роксоланы не подходят, у них флота нет. А без флота Таврию не удержишь. Надо смотреть через море.
Маэс начертил линию ниже полуострова, почти по краю стола.
ЗдесьПонтийское царство. Они уже присылали посла и готовы помочь. И этоглавная угроза. Потому что Перисад в Меотиион просто дурак. А вот Царь Морей, что правит из Синопасовсем не дурак. Все соседи, кто не согласился стать союзникамисделались его провинциями. И он только и мечтает, чтобы пролезть на наш полуостров. Понтийцам принадлежит Фригия, а сами онигераклейского рода.
Ну, он может попытаться, Лик мало что знал по Понтийском царстве, кроме того, что оно славное и могучее, Армия есть, флот есть. Если, как ты говоришь, повод для войны больше не нужен
Всё хуже! Всё намного хуже! Царь Понта опасней для Херсонеса, чем скифы и меотийцы вместе взятые!
У него есть летающие корабли? предположил Лик.
У него есть союзники. В каждом городеи в Меотии, и в Киммерии, и даже в городах вольного Херсонесаживут сотни людей, которые устали от местных дураков и готовы служить понтийскому деспоту! Вот что страшно! Да. у понтийцев есть триремы, катапульты, множество горных варваров, которые готовы воевать за добычу
На этом месте Лик подумал, что он и сам не прочь повоевать за добычу. Жалование солдатавсегда скудное, а добычасколько унесёшь, всё твоё. Конечно, волку тяжело уносить добычу руками, но можно сложить в повозку и запрячь в неё несколько пленниц
но страшнее всего, что в каждом городе есть его союзники, продолжал Маэс, Которые мечтают о золоте колхидских рудников и готовы сами открыть ворота!
Думаешь он нападёт? в ушах уже начинало звенеть и Лику приходилось напрягаться, чтобы удержать внимание.
Зачем нападать Он придёт нас спасти. Пришлёт флот, высадит армию в вольных городах, а может даже и Пантикопее Меотийской. Армия разгромит ослабевших скифов, захватит ваши крепости
Не мои.
Что?
Эти крепости больше не мои.
Да, спасибо, что напомнил. Царь Понта захватит больше-не-твои крепости, и саму Новую Столицу. А потом его солдаты просто не пожелают уходить. И вольные города, и Меотия, и Таврия, и весь полуостров войдут в его царство. Верфи Херсонеса будут строить ему корабли, а зерно Меотии кормить его армию. Вот что будет! Вот чего надо боятся! Вот с чем надо сражаться!
Маэс выглядел пьяным, но это опьянение было не от вина. Не было это и опьянение перед атакойЛик, как и положено скифу, пусть и болотному, знал, как оно выглядит. Это было особое опьянение, с очень ясным лицом и свирепыми, жаждущими глазами.
Если бы он был женщиной, подумал Лик, сейчас бы дошло до разврата. Но он не женщина. И не разврат ему нужен. Нет, не разврат.
А что ему нужно?
Мысль о женщинах вызвала другую мысльоб Ифито. А стоило Лику подумать об Ифито, как он вспомнил Сагилла. Сагилл пророчил ему встречу с человеком, который хочет сорвать звезду с неба, и водрузить себе на голову.
Сейчас Лик понимал пророчество намного лучше, чем тогда, в роще. Он даже почти разгадал, что значит звезда
Но кто этот загадочный человек? Может быть, энарей имел в виду Маэса?
Я хотел у тебя спросить, у Лика уже дрожали руки, Скажи, ты бы хотел стать царём? Захватить власть и не отдавать её понтийцам?
Кто этого не хочет
Хотят многие, но не все пытаются. Скажи, что бы ты сделал, если бы воцарился?
Здесь я не нужен, пробормотал Маэс. Похоже, ему тоже было нехорошо, но он продолжал отвечать, А вот в Меотийском царстве Я бы стал царём и сперва отпустил всех, кто продан в рабство за долги. Чужеземцыпускай, дети рабов-чужеземцевтоже пусть трудятся, но гераклеец или скиф рабом быть не может. Для сарматовтак и быть, я сделаю исключение, раз им нравится закрывать хозяина своим телом. А потомя бы уничтожил царскую власть! Чтобы не было ни дворца, ни придворных. Чтобы города Меотии, как города Херсонесабыли свободны и управлялись народным собранием! Так хотели их основатели и так хочу я. Пусть я родом и не гераклеец!
Но ты же должен для этого воцариться? Чтобы отказаться от властинадо сперва её захватить, правильно?
Маэс посмотрел на него снисходительно. А потом его лицо скривилось и поползло вперёд.
Метаморфоза, понял Лик. Хотелось разглядеть получше, как это происходит у Маэса. Но не успел. У него началось тоже.
Голова закружилась сама собой. Лик схватился зудящими руками за стол, но комната крутилась вокруг его всё быстрее, сливаясь в гладкую массу, словно глина под пальцами гончара.
Лик услышал, как его когтистые лапы клацнули на пол. Оглянулся, увидел, что на полу полно шерсти. И только потом разглядел, в кого превратился Маэс.
Лик, конечно, сразу обратил внимание, что Маэс больше его отца или брата. И в волчьем виде он должен быть крупнее. Но не представлял, насколько больше.
Маэс стал настоящим волком-гигантом. Тело было размером с хорошего телёнка, зубы словно швейные иглы, шерсть сверкала, как лапы сосны под зимним инеем, а по огромным ушам видно, что они хоть и острые, но человеческие только поросли снаружи длинным волчьим волосом.
Если бы волки были разумней, они бы наверняка признали такого гиганта своим царём. На всякий случай, пока лапой не заехал.
Лик встряхнулся и добродушно оскалился. Потом прислушался и почувствовал, как шерсть на загривке встаёт дыбом.
Во дворике слышались шаги. Две пары ног. И приближаются сюда, ко входу в комнатку Маэса.
Маэс тоже, конечно, слышал. Когда дверь приоткрылась, и на фоне звёзд показались два силуэта с колпаками на головах, он был уже готов.
Лик так и не узнал, догадывались ли эти сарматы, что идут наказать ликантропов, или сочли их обычными, не в меру дерзкими скифами. Но ночные мстители точно не ожидали встретить в комнатке обидчика двух огромных волков.