До этого в ней существовала твёрдая уверенность, что перерождение стражем и борьба с тенямиэто её предназначение. Что работа, пусть довольно монотонная, приносит пользу, что она, Габриэлла, не бездушная часть механизма, и у нее есть цель, мнение, убеждения.
Куда всё это вдруг подевалось?
Закрывая глаза, она видела лишь горные вершины и звёздное небо. Она хотела это небо, а выданное не по её воле «предназначение» вело её под землю. Она мечтала о заснеженных горных пиках, а получала гул поездов и безликую толпу.
Как она вообще жила до этого?
Ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь из коллег и узнать, чувствовал ли хоть один из них нечто подобное, но одновременно с этим ей страшно было спрашивать. Что, если с ней что-то не так? Что, если у неё вновь отберут воспоминания? Сотрут ту Габриэллу, которая сломалась и обезумела, и создадут новуюпослушную и спокойную. Ту, у которой не было ни гор, ни звёзд, о которых можно мечтать.
У которой не было красноглазого демона с жестокой улыбкой.
Нет уж. Стоило самостоятельно разобраться во всём, что с ней творится, и начать с того, чтобы успокоить своего излишне опекающего коллегу. Её собственного смятения было вполне достаточно, если ещё и Феликс начнет паниковать, то один из них точно свихнётся.
«Начнем с малого, покосившись на шагающего рядом в угрюмом молчании напарника, подумала Габриэлла. Я, кажется, задолжала кое-кому обед».
Глава 8. Проблемы и решения
Выглядишь довольным, Габриэлла плутовато наблюдала за сидящим напротив Феликсом.
Бесплатный обедхороший повод для радости, вытирая губы салфеткой, сказал он.
Конечно-конечно, сцепив пальцы замком, его напарница поставила на них подбородок и смешливо сощурила глаза. За три дня радоваться начал, как я погляжу.
Хватит ёрничать, Бертран, а то отправишься на дежурство, пригрозил Феликс, возвращаясь к трапезе. Ты-то, как я погляжу, уже поела.
А ты жестокий человек, охотник Эмери, иронично заметила Габриэлла, но через мгновение её шутливый настрой угас, и она с преувеличенным вниманием принялась крутить в руках вилку. Скажи, Феликс, а ты влюблялся когда-нибудь?
От подобного вопроса тот едва не поперхнулся, с подозрением уставившись на собеседницу.
Что за намёки?
Не намёки, Габриэлла кисло улыбнулась, бросив на него короткий взгляд исподлобья. Просто интересно, могут вообще стражи в кого-нибудь влюбиться?
Ты что, влюбилась? по непонятной причине лицо Эмери едва ли не посерело от ужаса.
Бертран возмущённо округлила глаза.
Ой, ну что ты сразу так буквально всё воспринимаешь?! отложив вилку, она отвернулась и, подперев рукой голову, обиженно буркнула: Зря я вообще спросила.
Повисла угрюмая тишина. Феликс, то и дело поглядывая на напарницу, доедал свой шницель, а она демонстративно смотрела в сторону, постукивая каблуком ботинка по полу. Обеденный перерыв был в самом разгаре, и почти все рестораны и кафе в округе были забиты до отказа. В зале одного из самых популярных стейк-хаусов, где двум стражам чудом удалось урвать свободный столик, царила оживленная болтовня, мимо проходили посетители и официанты, из колонок под потолком доносилась какая-то незатейливая современная композиция, а за окном вовсю сыпал снег. Габриэлла разглядывала нарисованные на стекле жёлтые звёздочки, чувствуя как её вновь охватывает тоскливая меланхолия, преследующая её в последнее время.
В городе совсем не видно звёзд, потерявшись в своих мыслях, она заметила, что произнесла это вслух, только когда Феликс, решив, что она обращается к нему, негромко хмыкнул.
Зимой их редко видно.
Их не видно и летом, повернув к нему голову, сказала Габриэлла.
Эмери нахмурился, с необъяснимой тревогой разглядывая её лицо.
С чего вдруг ты заговорила о звёздах?
Без причины, его собеседница, пожав плечами, снова отвернулась. Мы никогда не смотрим на небо.
Потому что в небе нет теней, напомнил Феликс.
Да, протянула она, там только звёзды. Бесконечное множество звёзд.
Ты осознаёшь, что ведёшь себя странно? не выдержав, спросил Эмери. И уже давно. Что с тобой случилось?
Просто вдруг пришло в голову, что я ничем кроме работы раньше не увлекалась, удивившись собственной откровенности, призналась Габриэлла, наблюдая, как за окном кружатся крупные хлопья снега.
И в качестве нового хобби ты решила избрать астрономию? Феликс насмешливо хмыкнул.
Бертран сумрачно покосилась на собеседника.
Почему бы и нет? проворчала она. Или стражам вообще запрещено что-то любить или чем-то увлекаться?
Да что за бес в тебя вселился? нахмурившись, Эмери с подозрением разглядывал её лицо.
«Знал бы ты об этом бесе, убил бы меня на месте», подперев рукой голову, Бертран тяжело вздохнула.
Всё со мной нормально, меланхолично отозвалась она. Просто после перерождения у меня вместе с воспоминаниями будто отобрали интерес к жизни.
Эмери помолчал немного, явно дожидаясь каких-то пояснений, но когда их не последовало, вопросительно изогнул брови.
И что, это трагедия какая-то?
Уязвленная его равнодушием, Габриэлла досадливо взглянула на собеседника.
Хочешь сказать, тебя такие мысли никогда не беспокоили?
Нет. С чего бы вдруг? он пожал плечами. Откуда этот депрессивный настрой? Раньше тебя подобные вещи не волновали.
«Меня раньше вообще мало что волновало».
Когда она так и не ответила, Эмери чуть смягчился, и в его голосе заскользили незнакомые умиротворяющие нотки, словно он пытался успокоить хнычущего ребёнка.
Слушай, Бертран, не понимаю я, что за мракобесие творится в твоей голове, но если это настолько важно, займись ты этой свой астрономией или что там тебе интересно. В конце концов, ну подумаешьзабыла ты, чем раньше увлекалась. Что мешает придумать новое увлечение? Тебе же не запрещают.
Медленно складывая журавлика из салфетки, Габриэлла помолчала, размышляя над его словами. Феликс не видел ничего страшного в её желании заняться чем-то ещё помимо работы. Да и в целом, никто не требовал от стражей бесчувственности. Всем по большей части было плевать, чем она занята в свободное время. Пусть её перерождение накладывало определенные обязательства, это не означало, что она должна отказаться от всего остального. Осталось только разобраться, куда теперь деть страстную жажду узнать и увидеть больше? Как насытить разум, что не желал больше существовать в тесных рамках ограниченности и неведения? Она забыла мир, в котором жила. Что мешало это вспомнить? Похоже, никакого проклятья Алистер ей не преподносил. Лишь открыл глаза, напомнив, что она всё ещё жива.
Мне нужен отпуск, пробормотала Габриэлла, сама удивляясь своему неожиданному заявлению.
И что ты собралась делать? Феликс с любопытством уставился на собеседницу.
Не знаю, она помедлила. Поеду путешествовать.
Это мигом лишило Эмери беззаботного настроя.
Плохая идея.
Почему?
Ты, похоже, забываешь, что мы официально даже не существуем, сумрачно напомнил напарник. Именно по этой причине мы живем так обособленно и не вступаем в лишний контакт с людьми.
Я не собираюсь вступать в контакт с людьми, стоило почувствовать утерянную было почву под ногами, как былые сомнения отступили, возвращая прежнюю уверенность. Просто хочу посмотреть мир, в котором живу.
Так купи себе атлас и энциклопедию, ворчливо посоветовал Феликс. Не обязательно тащиться на другой край света.
Кошмар, Эмери, ты такой ограниченный, она округлила глаза. Что у тебя за хобби было все эти годы? Кактусы выращивал?
Умная ты больно, сварливо отозвался напарник. Хватит ехидничать, а то я расскажу нашим, что ты тут себе напридумывала в последний месяц. Посмотрим, кто тогда посмеётся.
Габриэлла собралась сказать в ответ что-нибудь особенно колкое, но в этот момент её захлестнула волна стылого холода, не имеющего ничего общего с погодой за окном. Этот холод зарождался в глубине груди, разбегаясь по телу ознобом и накрывая с головой, словно она проваливалась в ледяную купель. В нос ударил приторный запах гниения, смешанный с затхлостью и плесенью. Это чувство могло быть вызвано лишь одним обстоятельствомпоблизости заражённый.