Владелец собственного самолета обладал элегантным полосатым темно-серым костюмом с полным комплектом всех положенных запонок и булавок, нежно-кремовой шелковой рубашкой и начищенными до зеркального блеска ботинками. Иссиня-черные коротко стриженные волосы были гладко зачесаны назад, отчего верхняя часть лица показалась мне непропорционально большой. Впрочем, все это я заметил позже, а в первые секунды я был совершенно заворожен огромными, словно залитыми хрусталем, глазами, которые быстро, но цепко оглядели меня всего, чтобы потом обратиться уже только к Гарольду. Эти бесцветные глаза почему-то заставили меня содрогнуться от какой-то непонятной боли, тоски и разочарования.
« Как преподаватель или историк науки ты, быть может, чего-то и стоишь, но как ученый ты никогда не сравнишься ни со мной, ни с Гарольдом. Ты безнадежно позади и имей мужество наконец это признать » — ввинтились мне в мозг эти глаза. За долю секунды я понял то, на что мне понадобилось почти двадцать лет сомнений, надежд и разочарований. На мгновение мне стало так плохо, что я едва устоял на ногах, и тут же навалилась дикая усталость и какая-то опустошенность.
— Гарольд? — богатый оттенками музыкальный голос профессора де Краона только добавил впечатлений, — я Реджинальд.
Он казался ненамного старше нас с Гарольдом, но чем больше я смотрел на это лицо, на сеточку морщин вокруг этих ужасных пронизывающих насквозь глаз, тем больше убеждался, что профессор де Краон старше, чем кажется на первый взгляд.
— Отлично! Вы как раз вовремя, — Гарольд энергично потряс протянутую изящную узкую руку, — познакомьтесь, это мой друг и коллега доктор Александр Константинович Вуд.
Холодные, длинные пальцы точно стальными клещами сдавили мне кисть. Я вздрогнул от неожиданности.
— У нас есть как минимум часа три до начала, — Гарольд взглянул на часы, — пойдемте ко мне и все обсудим. Хотите чаю или кофе?
— Кофе. С удовольствием… Добрый день! — де Краон кивнул кому-то в толпе.
— Знаете, Вы так хорошо говорите по-русски.
— А Вы так замечательно говорите по-английски, — улыбнулся в ответ де Краон.
«Наконец Гарольду попался человек, не уступающий ему в ехидстве!» — злорадно подумал я, пытаясь отделаться от только что пережитых впечатлений. Вот уж не думал, что от взгляда постороннего человека я могу прийти в такое смятение. Но какой мощной энергией веяло от нашего гостя! А ведь похоже, на Гарольда не произвела абсолютно никакого впечатления необычная внешность де Краона. Один я, что ли, такой нервный?
— Сашка! Идем же! — нетерпеливо прервал мои размышления Гарольд.
Я послушно поплелся следом. Гарольда совершенно не волновало, что из-за него я пропускаю кафедральное собрание. А может и черт с ним, с этим собранием. «Бог с нами и черт с ними».
Наша троица тут же привлекла повышенное внимание. «Точнее, их пара», — с непонятной горечью подумал я. Де Краон аристократически улыбался подходящим к нам поздороваться, причем отвечал на родном языке говорившего. Я выяснил, что он говорит не только по-русски, но знает еще французский, итальянский и японский. Профессор токийского университета, Танака, мощный старик лет семидесяти, приветствовал де Краона глубоким поклоном:
— Гэндзюцуси, — с почтением в голосе произнес он.
— « Все в этом мире — всего лишь театр марионеток », — вернул поклон де Краон.
Танака некоторое время работал у Гарольда, он был специалистом по топологической интерпретации задач квантовой теории поля. Гарольд называл его «квантовым экзорцистом» — Танака виртуозно сооружал устойчивые модели в зыбких пространствах квантовых неопределенностей.
Этот пожилой японец знавал и Биркенау, когда тот еще довольно молодым человеком приезжал в Японию на двухгодичную стажировку. Как-то я расспрашивал его об этом.