Тело напряглось, дернулось и обмякло. Мы вздохнули было облегченно, однако через секунду на белом Танином халате проклюнулась и стала расплываться зелень. Тут же из-за двери раздался вой боли.
Существо рвалось в комнату, прожигая дверь остро пахнущей дрянью. Оббитое железом полотно скоро превратилось в мешанину из потеков и дыр. А долбящий звук пробивал гапрон, отчего вовсюхлестала из носа кровь и прыгали в глазах красные черти.
Через полчаса ее нельзя будет спасти, сказал Максимов. РУНой сможешь электроудар сделать?
Я кивнул.
Ну, тогда с Богом.
Максимов резко открыл дверь, я швырнул в проем набитый хламом вещмешок, и существо схватило его, дав нам спасительную секунду. Старшина успел прицельно бросить тротиловую пачку из боекомплекта. В комнатенке хлопнуло, и полетели в меня со всех сторон обломки кирпича, доски, мелкое крошево стекла и какие-то железяки
Цел, вроде, и невредим, только шум в голове да оторванная нога рядом валяется. Моя, как будто, на месте. Может, Максимовская?
Старшина! Ты живой?
Максимов был живой, но, видать, крепко подраненный ошметками кисляка. Он скорчился на полукрасный, в тлеющих дырках, пытаясь вскрыть ампулу.
Старшина, я сейчас, терпи!
Вкатив двойного морфина, я вытащил его в коридор. Пришлось ждать, когда лицо раненого побледнеет, и сразу же колоть камфорой.
И-и бысс-трей, шипенье Максимова дополнил взмах руки. Я заблокировал коридорные двери, чтобы никто не смог сюда попасть, и вытащил медсестру из здания.
Итак, передо мной был человек, зараженный ОРВЕРом. Заражение и мутация происходили ураганноскоро начнется ремиссия органов и тогда всё. Я соединил проводки с генератором и дал малый ток, надеясь возбудить в зараженном организме короткий импульс.
Простите, товарищ, э-ээ командир, возникший из ниоткуда Рюрик Евгеньевич мягко уминал березовый лист около дерева. Тут, э-э товарищ
Черная фигура в капюшоне двинулась ко мне, зацепив ногой провод пускателя, стрелка тут же устремилась вперед, в красный сектор, и в искрах короткого замыкания лежащее тело медсестры искривилось в дугу.
Если вы никогда не видели, как попадают под электроудар асинхронизатора, представьте человека, бьющегося в беспрестанных конвульсиях, с дыбящимся волосом и в паленом дыму. Организм нечастного панически извергает все лишнее, стремясь хоть чем-то помочь себе; всюду новогодний хлопушечный треск и в хохочущем адском свете бедняга словно танцует дикарскую «пляску смерти». Помножьте все это на дваи получите бледную копию происходившего в больничном саду.
Рюрик сначала держался стойко. Лишь неуверенный шаг назад и хруст раздавленной мензурки выдали его испуг. Потом доктор сложился вдвое и упал, апоплексически хрипя: «Марат, Марат»
Фигура стояла, не шелохнувшись. А когда все закончилось, и я склонился над Таней, получил удар по голове. Отключился, правда, ненадолго. Только открыл глазаувидел, как фигура в капюшоне подняла руки и взмыла в воздух, преодолевая забор. Я быстро привел в чувство Рюрика, заорав:
Там, в коридоре, Максимов! Под капельницу срочно! Точечные ожоги и болевой шок. Кожу не обрабатывать! И смотри, доктор, у него слабое сердце. Держи на вот этих ампулах до приезда наших врачей.
Я выскочил на дорогу, но, кроме расхлябанного грузовика, вильнувшего последней «тройкой» номера на заднем борту, никого не заметил. Возле ограды, где обвалилась кирпичная кладка, кто-то оставил давленный каблуком след, да виднелась россыпь масляных пятен на асфальте. Пахло бензином, и больше ничего
Где-то у моря прощалась с Городом ночь. Древний чудак Фаэтон тащил свою колесницу уже над Малой Охтой, вынимая остатки темной накипи из дворов и проулков. Подкрадывались к спящим людям забытые на время сна проблемы, а вот моя проблема уже стояла во весь рост: куда пропала медсестра? Она долго мучилась в цепких когтях минус-поля, потеряв три пальца на руках и вытекший глаз. Но человек вернулся в нее, оставив чужую кровь шевелиться на травесклизкая гадость была почти извержена из тела. Рюрик не пережил вида нутряной каши, осмысленно сучившей зелеными ростками, и хлопнулся в спасительный обморок.
Прибывшему начальству я доложил, что Таня Марвич исчезла.
Максимова увезли, благо, что дорогу он мог выдержать. Я донес его до санитарной машины и зачем-то проводил фургон к самым воротам, заглядывая в слепое дребезжащее окошко, хотя увидеть в нем чего-либо никак не мог.
Ребята из шифротдела обычно загружены сверх нормы, но я все-таки нашел их командира и объяснил ситуацию. Тот кивнул и снова обратился к своему подопечному, в котором я едва узнал спавшего на посту пожилого дядьку из рабочего батальона. Дядька трусился мелкой рябью, закрывал лицо руками и, ничего не добившись, шифровальщики заперли его в своем фургоне.
Долбанулся мужик, сочувственно бросил хромой подполковник, возглавляющий подмогу. Услышал, как дверь ходуном открыл, дубина, а тамполовина кисляка с одной рукой ползёт.
Голос его был смутно знаком, хотя ни в армейской, ни в комендатурской жизни видеть хромого не доводилось. И голос этот вежливо поинтересовался, где, по моему мнению, находится медсестра Марвичона же «подкидыш», человек, который сам ничего плохого не делает, но при его появлении оживают мертвецы и в наш мир проходят незваные гостиОРВЕРы.
Я проверял карманы в поисках портрета-ориентира на «подкидыша», розданного всему личному составу перед поиском, только сейчас осознав, что это и есть Таня Марвич, которую ищет ОСКОЛ. Оглянулся, припоминая, что положил портрет в полевую сумку. Хромоногий «подпол» хмыкнул, поинтересовался «не забыл ли я чего», и я подумал, что веревочка, протянувшаяся из тяжелого детства в ОСОАВИАХИМовский лагерь, дохлестнула и сюда, в нынешнее время. И с Евграфом Еремеевичем Полюдовым, который ловил меня в двадцать четвертом, задержал в сороковом году и окончательно «накрыл» здесь, в бывшем блокадном эвакопункте, мне уже не развязаться никогда.
Глава 12Поиск
Вас, товарищ подполковник, и в могиле не забудешь!
Евграф кивнул и принялся ходить вокруг места, где лежала медсестра, с каждым оборотом сгущая лед вокруг себя. Это было схоже с первым предосенним холодком, кусающим пятки на балконе, куда ты раненько выскочил курнуть папиросу.
Вот чего ты хамишь, Саблин? прищурился Полюдов. Нет бы сказать: виноват, упустил трофей. Откуда такая непочтительность? Может, наследственное? У тебя в роду анархистов не было? Нет? А протопопа какого-нибудь из раскольников? Тоже нет. Странно
Я молчал. Через внешнее спокойствие начоперода пробивались сжатые в ярости кулаки, скрываемые неуместными восторгами по адресу местных пейзажей.
Воздух какой, а?! Деревья, цветычудо просто, город-то без кустика, без елочки. Всюду камень, как в сказке! Не читал «Каменный цветок»?
Не читал.
Я рассматривал носки своих сапог в тоскливом ожидании приговора. Так напортачить! Так г л у п о напортачить, когда все уже было сделано и оставалось только доставить Марвич в контору.
Подполковник мельком посмотрел на часы и пошел к ограде. Хромает Полюдов, и его, видать, покрестило немецкое железо.
В притушенном свете фар «эмки» Евграф измерял мои таланты к осмысленным действиям.
Ты уверен, что Марвич после разряда стала нормальной? В смысле, человеком. Подумай, старлей, может ты в «рельс бьешь»?
Евграф Еремеевич, у нее регулярные пошли, вспомнил я забытый довод, и Полюдов, чмыхнув, пообещал за поимку медсестры новый орден с золотом. А если нетвелел на глаза начальству не показываться.
Где-то в середине мая возле кинотеатра «Правда» стался большой переполох. Испуганные граждане метались по тротуару, давили друг друга, ломали двери уцелевших шкафов и рушили антресоли в поисках не понадобившихся в прошлую осень противогазов. А газа и в помине не было. Просто, узбек-повар из того батальона, что расположился между Звенигородской и Социалистической, созвал личный состав к обеду ударами в рельс. Солдат был в городе второй день и не знал, что для ленинградцев это означает сигнал химической опасности.
Ложная тревога влечет за собой неправильные действия. Если «подкидыш» Таня, значит, недавний случай на башне энергозаслона расшифрован, и мы знаем, как действовать. Если нетбудем искать дальше. Но для этого надо быстро найти Марвич и доставить в лабораторию.