Здорово. Можно за свой живот не переживать. Но, скучно. Домн тоже посмотрел наверх.
Скучно?
Конечно. Да и вредно. Если я буду знать, что завтра намою мешок руды, я обленюсь. А так, я всегда иду на промысел не надеясь найти и кусочка. От того я не расстраиваюсь и не опускаю руки, если с пустыми руками вернусь. А если мне повезёт, радость моя во много раз сильнее. А хочешь, давай завтра со мной.
С тобой? Чтоб я какую-то руду руками в холодной воде искала. на мгновение Лина даже обиделась. Ещё бы, как смеет этот исполнитель с минимальным рангом предлагать ей такое. Но, громкий вдох леса будто напомнил девушке о том, что она уже давно не дома.
Ну, не хочешь, как хочешь. Тогда огород завтра полоть начнёшь. спокойно ответил Домн.
Хочу. тихо произнесла девушка и опустила глаза. Я просто не знаю, как это. Не умею.
Утро было на удивление тихим и спокойным. Казалось, даже Домн опасался потревожить эту тишину и от того всё время шептал. На закономерный вопрос Лины, он пояснил, что места, где можно отыскать жёлтую руду, не так безопасны. Водится тут всякое. Но, если всякое это не тревожить, оно о себе знать не даст. Главное, не ходить в лощину, потому как там логово крипа.
А что такое крип? озираясь в сторону лощины спросила Лина.
Да кто его разберёт. Одни говорят, что это сила гнилая. Будто из самой тьмы рождён он и тьме служит. Другие же уверяют, что никакая не гнилая сила, а просто птица такая злобная. Черна как ночь, огромна как туча, а вместо клюва птичьего пасть у неё зубастая. И как птица та взглядом с человеком или зверем встретится, так всё. Волю теряешь и уже даже спастись не захочешь. А крипу только того и нужно. Будет рвать жертву свою живьём. закончил Домн и, будто в подтверждение его слов из лощины раздался утробный рык, встревоживший ещё спящих птиц.
Он это рычал? тихо спросила Лина.
Да, кто ж знает. Может и он. ответил Домн. Да ты не бойся. Крипы редко из своих владений выбираются. А границы владения его запросто узнать. Как под ногами косточки зверушек мелких хрустеть начали, так поворачивай назад и не задумывайся.
А вот, та сила гнилая, о которой ты говоришь. Это мутанты?
Кто? Это народ ночной. Киморы, кики, летавцы и банники. Но, они не страшные. А вот мрак, оборотный, живоед. Вот они страшные. А ещё ведьмы есть. Вот тех опасаться нужно. Лживые, тщеславные, да и колдовством владеют.
Сказки всё это. прошептала Лина.
Ну да, сказки. Только вот такая сказка однажды с моим отцом приключилась. Пожалуй, только её и помню из его жизни. Как он много раз мне рассказывал перед сном, сопливому. убедившись, что со стороны лощины никакой опасности не грозит, Домн помог девушке переступить через яму и начал свой рассказ.
Моему отцу было годков шестнадцать. Это сейчас в этом возрасте уже мужики, а в его время в таком возрасте только взрослая жизнь начиналась. И вот, случилось так, что засуха страшная по округе прошла. Такая страшная, что даже сосны голыми стали и небо люди могли видеть. Ну, огороды, скот и зверь в лесу тоже заметно поплохели.
Родители отца, мои бабка и дет, уже не молоды были, да и не шибко здоровы. Тогда и решил батя, что на заработки пойдёт, чтоб хоть как-то родителей прокормить. То там, то тут за любую работу брался. К любому в подмастерье готов был идти, да только не каждый брал.
И вот, как-то на рынке он между возов бегал и работу себе искал. Тут ему мужик один и встретился.
Есть работа для тебя, такого молодого и прыткого. говорит мужик. Да только смелости она требует. Но, коль не испугаешься, заплачу столько, что хватит тебе зиму пережить в сытости.
Отец молодой был, наивный. Как услыхал про деньги, так и не раздумывая, не спрашивая, согласился.
Повёз его мужик дорогами незнакомыми, тропами тайными, да в чащу леса. Да к болоту и привёл. А в том болоте хутор скрылся от глаз чужих. Не большой, домов на шесть.
Затаились они в камышах и мужик тот отцу моему и объясняет всю затею.
Видишь хлев? Так вот, в том хлеву коза есть. Да не простая то коза, дойная. Молока даёт за раз столько, сколько три козы. Да не в том она чудна. Дважды в год приплод коза приносит, и всегда пару. Какая тварь рогатая таким ещё похвастаться может? Так вот, козу эту украсть нужно. Я ночью собак отвлеку, заманю их к топям и там буду всякими шумами привлекать, а ты проберись в хлев и как козу выведешь, вон в ту сторону шагай. Там тропка есть. Не сворачивай никуда с тропы, упрёшься в старый дом заброшенный. Там меня и жди.
Подумал мой батя, вроде не хитрое дело козу умыкнуть. Не благородное, не честное, но деньги нужны. Ночи дождались и как задумано было, за дело взялись. Мужик тот псин отвлекать взялся, а батя мой прокрался в хлев и быстро козу ту опознал. Из всех, одна в холке по плечи ему была, а титьки её до земли отвисали.
Верёвку на шею накинул рогатой, да и выводить уже собрался, как вдруг скрипнули ворота и девка рыжая вошла. Отцу бы испугаться, крик она поднимет и народ сбежится. А он встал как вкопанный и рот раскрыл. Уж такая красивая была она, что вот влюбился не сходя с места.
Не спеши. говорит рыжая. Козу оставь в покое, потому как дело ваше не выгорит. Поймали твоего подельника, уже и к столбу мерзавскому привязали. И за тобой сейчас мужики явятся. Ох и располосуют вам задницы прутами берёзовыми, ох и поломают вам пальцы за дела ваши. А потом к пиявкам вас бросят. Страшно?
Страшно. отвечает отец. Да коль заслужил, нечего на судьбу пенять. Вот только, прежде чем вот это всё со мной сотворят, скажи, как тебя зовут? Да после того, как я из болота выберусь, пиявок поснимаю, после того как задница зарастёт и пальцы снова гнуться будут, согласишься ли ты замуж за меня выйти.
Сказал это батя, и сам словам своим не поверил. Тут расправа грозит, а он девку замуж зазывает, которую только что встретил. А та вроде и удивилась, да смеяться начала.
Вот так, значит. говорит рыжая и ближе подходит. Отработаешь три дня в хлеву честным трудом, скажу тебе моё имя. И коль после тех трёх дней всё ещё буду я тебе так люба, позови меня вновь замуж.
Отец до конца и не понимал, чего рыжая девка предлагает, но согласился не раздумывая. А та подошла к нему и по лбу стукнула легонько. Стукнула то легонько, да звон у бати в голове такой случился, что ноги подкосились. А как звон этот разошёлся, так и стихло всё. Псины не гавкают, голосов людей не слышно. Тишина и покой. Только вот коза рядом стоит, на ушко бате дышит.
Нет рядом девки той, будто и вовсе не было. Ворота толкнул, а они заперты. Постучал, людей позвал, никто не отзывается. Ну, раз так, козу подоил, молока напился и спать лёг.
По утру проснулся, а всё также тихо вокруг. По хлеву побродил, да и за работу принялся. Навоз выгреб, сена свежего с сушилок снял и козам дал, воды в поилку, зерна в корыто. Так за работой день и пролетел. А к вечеру, когда уже засыпать начал, привиделось ему чудо.
Будто по хлеву люди ходят. Да не просто, а мельтешат подобно огонькам лесным. Кто будто сено козам даёт, кто воды. Вроде девочка какая-то вбежала, коз подоила и убежала. Вновь вбежала, подоила и убежала и ещё с десяток раз. И каждый раз то одёжа у неё другая, то косы по-разному заплетены. И кажется бате моему, что будто с каждым разом старше она. Подивился и уснул.
На утро всё во новой началось. Ворота заперты, вокруг тишина и только козы пыхтят. Молока напился, да и за работу принялся. Целый день трудился, как полагается. Навоз вычищал, шёрстку козам расчёсывал, да и всё остальное делал, чего там полагается. Я уж и не упомню сам, чего мне батя рассказывал.
Вечером опять видения такие начались. Мельтешат люди, будто огоньки лесные. А девочка та уже и вовсе не девочка. Женщина взрослая. Да что не миг, то старше она. Вот с ней уже и другая девочка бегает, помогает. Да также, каждый раз, моргнуть только успеешь, а она уже взрослеет.
И в третий день всё также произошло. Только вот уже и та, вторая девочка девочкой не была. Перед тем, как заснуть, старушкой преклонных лет батя её разглядел.
На четвёртое утро проснулся он от того, что собаки гавкают и петухи кричат. Глянул, а ворота в хлев распахнуты. Вышел не смело, ожидая, что кинутся на него местные, а они только здороваются. Да и хутор вроде другой совсем. Хаты другие, вокруг изгородь из камня.