На поляну опустилась темнота, отгоняемая отблесками костра. Разговор не клеился и Мастодонт достал из кармана карту. Это была схема переходов лабиринта штольни, находящейся неподалёку. В отличии от Ларискиного, его полиграфический шедевр отличался свежестью: лист белый, а не коричневый; края не успели обтрепаться, а места сгибов протереться до дыр.
Что это? поинтересовался Ворон, под пристальные взгляды остальных участников экспедиции.
Старая заброшенная штольня, лениво ответил Фёдор. По ней, как мне сказали по секрету, можно обойти военный пост.
А я в неё пролезу? забеспокоился Бегемот.
Ты? усмехнувшись, уточнил Мастодонт и не дожидаясь ответа, уточнил детали. В неё мамонт просвиститбез задёва! Раньше здесь, как и в севастопольских катакомбах, добывали туф для местного строительства. Судя по размерам выработки, указанных на карте, строительный материал, явно, куда-то увозили, потому что добывали его в таком количестве, в котором не нуждался местный домострой. Возможно, шахту разрабатывали с какими-то другими целями. Кое-кто связывает эти интересы непосредственно с охраняемым, теперь, объектом.
Мастодонт, понизив голос до шёпота, рассказал собеседникам о штольне и мистике, которая присутствует в её лабиринте:
Таинственного хватает не только в севастопольских катакомбах: и революция, и Гражданская, и Отечественная войны, коснулись этих мест, не только краемэто была самая активная зона проведения военных действий всех трёх кампаний. Многие из диггеров, углубляющихся в лабиринт переходов, встречались с призраками. Верить, подобным сведениям или нет, личное дело каждого, но, как-то неуютно себя чувствуешь, после таких рассказов.
Ночь опустилась на стоянку сталкеров, которыми предстояло стать новоявленными диггерами, хоть первые и не различают разницы между обоими движениями. Если диггеры обследуют, в основном, только пещеры и подземные ходы, совместно с коммуникациями, то сталкеры не брезгуют ничем. По роду своей деятельности, последние суют свои носы во все щели, если это сулит, хоть какую-нибудь выгоду и, как правило, не всегда материальную.
На небе, в полную силу сияла Луна, отражая лучи скрывшегося за горизонтом солнца. Костёр уже догорел и вяло тлел, пуская синий дымок перед тем, как совсем потухнуть. Вставать и подбрасывать дрова в огонь желания ни у кого не возникало и постепенно, сон сморил участников экспедиции.
* * *
В эту ночь Чингачгуку снился сон про то, как он променял свои мокасины на огромные, несуразно сплетённые белые лапти, подёрнутые желтизной. Изделие русских мастеров было красиво украшено иглами дикобраза и бисером, которые не свойственны национальной культуре средней полосы России. Те места, на которые не хватило украшений, были заляпаны гуашевой краской. Мастер отдал предпочтение красной и синей. Жёлтую с успехом заменял естественный цвет лыка. Лейб скептически осмотрел приобретение и осознал, что к этой обуви чего-то не хватает, пока не понял, чего именно. Не хватало индейских штанов с бахромой по краям и, как онучи, перевязанных верёвкой. Под полной луной, в лаптях на босу ногу, Чингачгук отплясывал замысловатые индейские танцы
* * *
Утро выдалось туманным и прохладным. Штольня находилась в значительном удалении от стройки, но, торопиться смысла не было, так как в лабиринте всё-равно темно. Мастодонт поднапрягся и сделал предположение, что возможно, в штольне есть освещение, хотя бы в её начальной части. В ней постоянно крутилось много народа: кто отправлял породу дальшепо назначению, кто ремонтировал подъездные пути, ну, и так далее. Откуда изначально поступало электричество, было неизвестно. Терминатор, как и Мастодонт, так же, находился в неведении. Лектор с Диплодоком, тоже не могли внести ясности в данное дело. Ворон сплюнул и сделал важный выводразберёмся на месте.
Рявкнув хором, сталкеры синхронно поднялись со своих мест, сгибаясь под тяжестью поклажи. Вытянувшись в длинную стонущую вереницу, толпа потянулась в сторону штольни. Пыльная просёлочная дорога петляла между зелёными прибрежными лугами, сворачивая в перелесок. Прямо перед подъёмом в гору, возникла небольшая заминка. Толпа парнокопытных, в простонародье именуемое стадом и образующее коровье поголовье данного анклава, неспешно пересекало путь сталкеров, позвякивая колокольчиками. Прочие регалии, в виде хомутов, сёдел и упряжи, естественно, отсутствовали, но у Бегемота в голове застрял именно этот факт и возник вопрос: «Почему? В Азии на волах и прочих родственниках коров землю пашут; запрягают в арбу, а в Малороссиив бричку. Такая тягловая сила пропадает!» Пыль за стадом клубилась, стадо ревело, а Бегемот пристально вглядывался в коровьи морды.
Мотяочнись! раздался голос Ворона. Чего ты на них вылупился? Они, от твоего всепроникающего взгляда, доиться перестанут.
Жук с Кротом переглянулись, и первый сделал предположение, насчёт несанкционированной ревизии Бегемотом коровьего поголовья:
Мотя, наверное, себе бурёнку на шашлык подбирает.
Подругу он себе подбирает! эмоционально возразил Кот.
Ворон, повинуясь всеобщему порыву, хлопнул Барбариску по заду и получил в ответ затрещину. От громкого шлепка все вздрогнули и, после того, как стадо миновало дорогу, сталкеры скрылись в перелеске.
Вход в штольню, как и следовало ожидать, оказался классическим: почерневшие стропила, проржавевшая дверь, еле держащаяся на несмазанных петлях и темнота внутри. Рельсовый путь протянулся на несколько метров от входа в поле и тоже, новизной глаз не баловал. Внутри рядами стояли вагонетки нашего времени, что говорило о том, что штольню эксплуатировали до самого последнего момента. Причину, по которой её забросили, стоило искать в глубинах лабиринта, а может быть и в самом строительстве. Были и другие предположения, насчёт современных материалов, обрушившихся на строителей с падением железного занавеса, но, с мистической подоплёкой, к которой относили катакомбы, эта версия не вязалась.
Петли на входной двери смазывать не стали, а смазали себяза успех предприятия.
Уже у самого входа, на стенах штольни стали появляться пометки.
Что это за иероглифы? спросил Ворон.
Это, можно сказать, «столбы-указатели», пояснил Терминатор.
Расшифровка таинственных знаков имеется в карте, добавил Мастодонт и тут же предупредил дальнейшие пояснения Лектора:А ты помалкивай. Без твоей болтовни тошно.
Лис внимательно осмотрел художественное творение местных сталкеров, стоящее в ряду, между иероглифами и петроглифами, а так же, нисходящее в область клинописи и задумчиво сказал:
Как только военные не догадались их исправить?
Они сюда, поди, и не спускаются, предположил Шмель.
А может бытьдогадались и исправили? не согласился Крот и сам скис от этой мысли. Как отличить рисунки, сделанные из хулиганских побуждений от указателей?
Не вноси панику, мрачно одёрнул его Жук. В этом случае, мы рискуем затеряться здесь навсегда
Не всё так мрачно, успокоил всех Мастодонт. Всё, действительно, просто.
Он достал из кармана ультрафиолетовый сканер и прошёлся синей полоской по нанесённому, на стену, изображению.
Рисунки делались специальной краской, пояснил Фёдор. Позднейшие наслоения обычной, в сканере не просвечиваются.
Военные об этом ещё не догадались? спросил Лис.
Мастодонт усмехнулся и ответил:
По-моему, военные здесь не при чём. Это дело рук самих туристов. Ходили слухи: и о чёрном диггере, и о чёрном сталкере, но, на мой взгляд, это не более чем брехня.
Друг другу гадят? удивился Ворон.
Чего тебя удивляет? оживился Лектор, у которого взыграла душа поэта, не перенёсшая молчания и требующая разговора. Непонятная конкуренция охватила все группы, время от времени, посещающие эти места.
Он было хотел ещё что-то добавить, но Диплодок жестом руки предотвратил его дальнейшие разглагольствования.
Радиоактивными изотопами не пробовали стены метить? в шутку спросил Жук Мастодонта.
За него ответил Терминатор, лениво ковыряясь пальцем в носу:
Хрен его знает, насчёт изотопов, а вот фосфорные, некоторые группы сталкеров, наносят. На них, правда, фонариком нужно, довольно долго, светить. Зато потом, в темноте, они уже сами светятся, отдавая полученную энергию.