Встав, Сюзен потянулась, разминая затекшие мышцы.
Повидав ад, майор Сарса, человек становится другим.
Она принялась медленно расхаживать взад и вперед,скрестив руки на груди и опустив голову, пряча лицо в длинных распущенных волосах.
Сюзен, я очень долго беспокоилась за тебя. Черт побери, я пошла на огромный риск!
Сюзен кивнула.
Одному Пауку известно, почему ты так поступила. Да, Рита, на самом деле ты даже не имеешь понятия, каким был риск. Ты не представляешь, как близко к срыву я была после Сириуса. Еще немного, и я бы рассыпалась на миллион крошечных кусочков... Мне хотелось покончить с собой, потому что ты все знала. Но до сих пор я каждый день переживаю заново тот кошмар. Я не исцелилась, простону, приспособилась как-то терпеть... на какое-то время.
А Пайк?
Как и я, Дарвин состоит из отдельных кусков. Одно неверное словои он развалится. К тому же, он физически болен. Дарвин это не знает, но его жизнь сейчас висит на волоске. С одинаковой вероятностью он умрет или останется жить. Мы... Нет, я настояла на том, чтобы регенерация тканей осуществлялась как можно быстрее. Нервные окончания ноги медленно растут, но при этом по всему организму распространяется злокачественная опухоль. Если бы у нас было время, если бы Дарвина можно было уложить в стационарное медустройство, у него появился бы шанс выжить. Но только времени у нас нет. Каждый день, как и сегодня, после обращения Патана Дарвин отводит Пророка домой, следя за тем, чтобы с тем было все в порядке. Он сидит у постели Патана, пока юноша не забывается сном. Потом Дарвин засыпает сам, но вскоре приходят кошмары, и он просыпается весь в холодном поту. А назавтра, заряженный увиденными во сне ужасами, Дарвин обдумывает, как заманить какого-нибудь религиозного лидера в сети Паука, вовлечь его в борьбу с вурдалаками Нгуена.
И я храню сведения о состоянии его здоровья в тайнедаже от него самого.Сюзен стукнула себя кулаками по бедрам.Мы не можем терять время на то, чтобы заниматься лечением Дарвина. Его мозг просто бесценен. Никто, кроме Дарвина, не может противостоять пропаганде Нгуена. И никто не может прикрывать Патанарастолковывать его пророчества. Ты уже знаешь, что предсказания Патана сбываются не на все сто процентов? До сих пор нам удается не предавать это широкой огласке. Так вот, Дарвин придумал различные отговорки, чтобы всем казалось, будто бы мы попали в точку.Она заскрежетала зубами.А я прячу от него результаты анализов, уверяю его, что все в порядке, в то время как он в прямом смысле умирает. Представляешь, что я чувствую?
Да, похоже, тебе приходится несладко. Быть может, нам лучше отправить Пайка назад на Мир? Дать ему возможность отдохнуть и полечитьсяради его же собственного блага. И пусть кто-нибудь другой...
Сюзен покачала головой.
Майор, это его убьет. Как и я, Дарвин живет только для того, чтобы сражаться с Нгуеномчтобы отплатить ему за... за... Но в отличие от меня у него есть тот, кому он может верить. Потому что я тоже побывала в том аду. Если отнять у Дарвина это, он умрет. Сам призовет к себе смерть, чтобы спастись от кошмарных сновидений.
Ты любишь его?
Сюзен растерянно умолкла. Распрямив плечи, она закинула длинные блестящие косы назад.
Рита, я лишилась способности любить. Кому как не тебе знать это. Нгуен выжег ее в небе над Сириусом. Я больше никогда не смогу полюбить...
Умолкнув, девушка развернулась и выскочила в коридор.
Шумно вздохнув, Рита уселась за комм. Усталость едкой кислотой жгла ей глаза. Она рассеянно взглянула на карту звездного неба, сверкающую у противоположной стены. Неужели этот ад никогда не кончится? Рита думала о крови, насилии, ужасах, ждущих ее воинов на полсотне миров. Сюзен права: без гения Дарвина Пайка не обойтись.
Малыш, и у меня нет времени, чтобы заниматься спасением твоего возлюбленного. Даже если бы это было возможно.
ГЛАВА 36
Административный центр.
Секция Директората,
Арктур
Скор Робинсон, паря в невесомости, перенаправлял транспортные потоки в своей сжимающейся с каждым днем империи. Одни планеты и станции упорно сражались, не признавая власть Нгуена. Другие ломались, принимая ужасы Отцов и храмов Деуса с распростертыми объятиями, отказываясь верить в данные, добытые разведкой романовцев.
Почему?воскликнул Скор, нарушая тишину своего центра управления.Чего такого мы сделали, что эти люди предпочитают верить Нгуену, а не нам? Как такое случилось?
«Вы совершенно не понимаете мотивов, движущих человеческими существами»,всплыл у него в памяти голос Честера.
Да, мы ничего не понимали.Робинсон устремил невидящий взор в бесконечную голубизну.Стерильные. Мы были стерильные. А теперь все, что у нас осталось, причиняет нам боль. И... и мне больше не с кем поговорить.
Ничто не нарушало абсолютную тишину. Взглянув в голубое марево, Робинсон вдруг ощутил прилив ненависти. Будущие директора, трое детей, воспитывавшихся в специальной лаборатории, пострадали во время налета Отцов. Судя по всему, произошел сбой энергоснабжения, и система жизнеобеспечения на какое-то время отключилась. Кровь перестала пропускаться через устройство искусственного охлаждения, и температура головного мозга резко повысиласьвместе с психологическим ударом это привело к необратимым изменениям.
Значит, я последний из директоров.Робинсон заморгал, вглядываясь в голубую даль.Навтов умер. Рок сошел с умазамкнулся в своем помутившемся рассудке. Человеческая речь как средство общения обладает такими ограниченными возможностями. Последний из директоров.
Он сжался в комок, как бывало все чаще в последние дни. Ему было приятно чувствовать прикосновение тощих, словно лапы птицы, коленей к хилой груди.
О, Честер! Мне так одиноко! Пророк, где ты? Приди и поговори со мной. Пожалуйста, приди. Я больше не могу терпеть. Я не вынесу одиночества!
«Деус».
Прыжок к станции «Кобальт»
Нгуен Ван Чоу гневно следил за коммом. Волна романовцев с боевыми криками нахлынула на Отцов, буквально сметая их. И дело было не в том, что Отцы не сопротивлялисьнаоборот, они сражались с поразительным упорством. В конце концов, именно к этому их и готовили, подвергая психообработке. Но исход боя определял неудержимый напор романовцев. Варвары в доспехах, разрисованных пауками, словно упивались происходящим! Нгуену показалось, он заново просматривает кадры сириусианской хроники.
Отряд за отрядом Отцов накатывался на опорный пункт романовцев и бесследно исчезал, сожженный бластерами и вспоротый ножами. Дикари не совершали ошибок. Они спокойно выдерживали натиск превосходящего противника. Их доспехи были покрыты кровью и копотью. Воины пели песни, восхваляющие свое божество, и продолжали сражаться. Окровавленные скальпы, висящие на поясах, оставляли алые подтеки на белых наколенниках доспехов.
Нгуен выругался вслух. Еслй бы можно было только подвести корабль, пока его армия не перебита до последнего человека,но об этом нечего и думать. Находящийся на орбите романовский корабль вооружен страшными бластерами и вгрызается ими в борта переоборудованных грузовиков словно острыми клыками в кусок масла.
Фиолетовый луч прошелся по отряду Отцов, спешившему на поле боя, сея смерть. Наконец он нащупал центр связи, и экран погас.
Грязно выругавшись, Нгуен пнул ногой комм и встал. Связь с Ангелом потеряна. Но того,что он успел увидеть, уже достаточно. Сражение проиграно. Планета перешла в руки романовцев.
Опустив голову на грудь, Нгуен принялся задумчиво расхаживать взад и вперед. Его лоб пересекли глубокие морщины. Религия Паука вдохнула новую жизнь в миры и станции, еще не определившиеся с выбором, поднимая волну сопротивления. Джихад во имя Деуса теряет наступательный порыв с такой стремительностью, что выдохнется задолго до того, как Нгуен успеет покорить половину галактики. Как сражаться с Пророком, знающим твою стратегию и тактику еще до того, как они сформировались у тебя в голове?
«Кулаком»! Нгуен с силой ткнул костяшками в ладонь. Теребя бородку, он связался с коммом.
На голоэкране появилось затравленное вспотевшее лицо Тена Макгира. Шлем сидел криво на светловолосой голове, словно ученый торопливо натянул его в самый последний момент. На заднем плане были видны остальные инженеры и специалисты, сосредоточенно занятые своим делом. На мониторах мерцали разноцветные диаграммы и цифры. В самом воздухе чувствовалось напряжение. Повсюду виднелись следы, которые оставляют на рабочем месте те, кто занимается умственным трудом. Тут и там темнели пятна от кофе, все свободное пространство было завалено неровными кипами черновиков и распечаток. Генерируемые коммом голо- изображения накладывались друг на друга, сверкая ослепительными красками. Внезапно в помещении воцарилась мертвая тишина. Взгляды инженеров обратились на Нгуена.