В конце тридцатиметровой площадки забор укрепили толстыми металлическими плитами. Если бы хоть кто-то из местных собирателей металлолома знал, где притаилась эдакое сокровище, то уже попытался бы вломиться во двор. Перед плитами стояли манекены, заботливо одетые в поношенные кевларовые броники. Пара одежек успела истрепаться до совершенного непотребства и нуждалась в срочном ремонте или замене
На позицию! фыркнул Николай и ухватив бинокль, плюхнулся в шезлонг. Мебель протестующе затрещала, но выдержала напор, Иван, а ну, покажи класс этому выпендрёжнику. Вжарь комара в глаз!
Нет, реально, якут стрелял очень даже ничего. Причём ему не мешало даже сильное опьянение, а сейчас он так и вовсе находился на пике готовности. Брямкнув Вереск на стол, Иван вскинул 91й и что-то недовольно проворчал. Всё же такая компоновка казалась ему непривычной. Пока якут елозил прикладом по плечу, я поднял Бизон и поймал точкой коллиматора голову несчастного манекена. Точнее, каску на голове.
Нажал на спуск и полюбовался, как "кастрюлька" улетела к дальней стене. Всё же немного громче, чем я ожидал.
Иван прекратил воевать со своей пушкой и недоуменно уставился на меня.
Твоя работа? я самодовольно кивнул, А чего так тихо? АЭта хреньглушак? На кой оно тебе?
Хочется, я постарался имитировать его интонацию, десятью минутами ранее, Буду на медведя ходить, чтобы он не понял, откуда по нему шмаляют.
Хитёр бобёр! Иван покачал головой и кроткими очередями посшибал оставшиеся каски, Ух ты! Сила!
Тем временем я положил Бизон и взял револьвер. Пушечка удобно расположилась в ладони, а первый выстрел оказался настолько тихим, что я вообще не понял, был он или нет. Ещё четыре раза нажал на спуск и заслужил поднятый большой палец Николая. Сам знаю.
Иван отстрелял первую покупку, в конце концов определившись, откуда вылетают гильзы и поднял Вереск. Тут выяснилось, что "Узи", как его окрестил якут, всё же предназначен для других целей, а не снайперской стрельбы.
Зато скорострельность хорошая, с некоторым сожалением заметил якут, Ладно, пошли обмывать.
И расплачиваться, многозначительно хмыкнул Лифшиц, Знаю я вас, инородцев: споите несчастного еврея, обманете, разденете
По миру пустим, согласился я и посмотрел на часы, Пошли, завершим сделку, подписав кровью.
Хозяин, даром, что едва держался на ногах, сумел в считанные минуты настроить терминал и установить мост с цивилизованными местами. Интересно, в каком банке этот хомяк хранит свои незаконные? И если уже успел накопить достаточную сумму, то какого хрена продолжает сидеть в нашей Тмутаракани, постепенно превращаясь в одного из утративших якорь забулдыг? Впрочем, один из них, в прошломменеджер одного из филиалов Газпромаутверждал, что нигде не чувствовал себя так спокойно, как здесь. Лишь бы имелись деньги на выпивку, да собутыльники.
Иван достал карточку, а я успел заметить, что этоВерина штуковина. Надо будет поинтересоваться у сестры, в курсе она, что у них с сожителемобщий счёт? Может быть кто-то успел забыть, кому служит? Напомним.
Ни хрена себе расценочки! фыркнул якут, На ящике вроде что-то другое нарисовано.
С учётом колебания курса валюты, заплетающийся язык Лифшица с трудом одолел эту фразу, А тебе, скотина, ещё и плюс за наглое вторжение в личную жизнь и антисемитизм.
Коля, не зарывайся. посоветовал я, И не забывай: антисемит тутя. Поэтому могу устроить таких неприятностей, каких Одесса не видывала.
Бедная Одесса уже видывала всё, вздохнул Николай, И не один раз, к сожалению. Поэтому не стоит давить на мой больной мозоль, товарищ антисемит.
Не буду, я перестал дурачиться. У Коли в этом, некогда мирном городе погибли близкие люди, Прости.
Всё остальное не отняло много времени, если не считать попыток Николая самостоятельно упаковать покупки. Усадив мурлыкающего "Хава Нагилу" Лифшица в кресло, мы с Иваном сами уложили оружие в огромные прочные коробки с ручками. Попутно я обнаружил остатки упаковки с очень знакомой маркировкой и глубоко задумался. Если это то, о чём я думаю, то Николай правильно делает, что беспокоится. Впрочем, этоего личное дело. Нас всё равно трогать не станут.
На посошок, Иван торопливо разлил остатки по стаканам и быстро чокнулся, И за удачно оформленное дело.
Последняя доза напрочь убила обессилевшего Колю и склад пришлось покидать под аккомпанемент его визгливого храпа. Бизнесмен, мать бы его! Бери и выноси всё, что осталось. Впрочем, мне хотя бы это дотащить до машины. Ноги, например, вежливо но решительно заявили, что груз можно доставить за два захода. Илитри. А если уж взялся за гуж, то готовься плюхнуться на задницу. Хорошо, алкоголь смягчил боль в раздробленных костях и до автомобиля я сумел добраться, ни разу не упав.
Вера успела закончить все свои разговоры и прочие важные дела. Поэтому сестра стояла у открытой двери внедорожника и курила. Судя по окуркам в грязи, уже достаточно продолжительное время. Стоило выбраться на свежий воздух и ощутить уколы мелкого дождя, как Вера отшвырнула недокуренную сигарету и подозрительно уставилась на нас. Видимо ожидала чего-то неприятного.
Ну и да, предчувствия её не обманули.
Нализались? коротко, но весьма выразительно, осведомилась сестра и взялась пальцами за подбородок Ивана, старательно отводящего глаза, Пол-литра всадил, скотина, не меньше. Хрен ты у меня куда поедешь, в следующий раз. Останешься дома и будешь стрелять из той ржавой берданки, что на чердаке валяется!
Ну, Верунчик, якута пихнули в сторону автомобиля, Ф-фу, злюка какая!
Злая я буду дома, сестра сверкнула на меня своими тёмными глазами, и ты тоже, хорош! Я то думала, что ты этому дураку стопором послужишь, а тутдва сапога пара. Ты, балбес, объясни, как собираешься на своих кривуляках да ещё и в таком состоянии домой ковылять? Столько лет дураку, а ума не нажил! Садитесь, засранцы.
Впрочем, особой злости в голосе Веры я действительно не ощущал. Может, действительно, приберегала для домашнего использования, а можети не сердилась вовсе, а так, бубнила, для профилактики.
Судя по тому, что дальнейшего развития тема нашего пьянства не получила, верным оказалось последнее. Вера поведала про свою беседу с Вованомтем самым бородачом, которого я видел в окне. Тот дал сестре более развёрнутую информацию о странных пришельцах, бродивших в окрестностях посёлка.
В этот момент мы покинули обжитые земли и дорога тотчас стала много ровнее. Ничего удивительного: в людных местах асфальт успел основательно поизноситься под колёсами и траками все х мастей, а этой дорогой пользовались только охотники да рыбаки. Ну те, кому не лень отъехать от дома на два-три десятка километров. Лодыри глушили рыбу в Зелёной. Уж не знаю, как она именовалась официально, но все звали реку именно так. Очевидно, за насыщенный окрас вод.
Так вот, пятеро чудиков в оранжевых хламидах, чем-то напоминающих одеяния кришнаитов, припёрлись неделю назад и принялись колотить в двери домов своими палками.
Изогнутые такие, хрени, пояснила Вера, выворачивая баранку, чтобы объехать живописную лужу, в самом центре которой миловались две утки, С утолщением на конце. Чего их, собственно, за аборигенов-шаманов и приняли.
Разговаривали неизвестные с очень сильным акцентом и вели себя так, словно все им были чего-то должны. Однако с местными подобные штуки не проходят, поэтому придурков принялись шугать собаками и обещать угостить крупной дробью, а то и чем повкуснее.
Вообще, как-то странно, сестра притормозила перед продавленным участком, Такое ощущение, словно собак они испугались гораздо больше, чем огнестрела. Вован рассказывал, сам видел: Толян-Длинный с бодуна совсем озверел, когда один их оранжевых зарядил ему палкой в окно. Вышел в трусах, с Калашом, снял с предохранителя, затвор передёрнул и тычет придурку в пузо. А тоттолько лыбится да машет своим дрючком. Тут вылезает Толянов ротвейлер, как обычно: с покрышкой на шее и був-був! Так дебил с лица спал и за оградушмыг! А уже оттуда: "Силанет не видат?"
Что это значит? Иван, впервые за всю дооргу, подал голс и тут же сник под косым взглядом Веры.