Конечно, чтобы осветить путь, можно было ограничиться ручным пламенем. Однако куда надежнее было отправить на волю десяток огней: и кафтан не сожжешь, и видеть будешь за двадцать шагов. Пламя на ладоничто факел: где стоишь, там и светит. Вольные огнидругое дело. Нужноразлетелись, понадобилосьсобрались. Лучшие спутники для блуждания по неизведанным мрачным ходам вроде этого.
22
Желтые лепестки один за другим слетели с ладоней и тотчас обернулись яркими шариками; руки похолодели. Фихт рассказывал, что Цериус мог даже менять форму свободных заклинаний. Растянуть или сплющить блуждающие огни, сплести из сверкающей молнии любую фигуру. Моих сил пока хватало лишь на то, чтобы управлять свободными заклинаниями, но не менять их.
Огни нырнули в тайный ход, я шагнул за ними
Четвертая ступень была. Как и пятая. Как и десятая, после которой проход круто брал вниз.
Колдовские огни прекрасно освещали путь; золотились влажные, выложенные из камня неровные бока стен и потолка, тянулась, изгибалась и ползла по ступеням моя тень. Угрозы вроде бы не было. Во всяком случае, магической. Опасность представлял сам проход, низкий и узкий, со скользкими кривыми ступенями, где едва помещались башмаки. Подгнившие сырые опоры уверенности не добавляли.
Сразу видно: не наши мужики строили. И криво, и косо, и сыро, и скользко. Но тогдакто? Неужто сам Фихт? Нет, не верю. Как представлю, чтобы он, маг,и не простой маг, а маг ученый, с острова Черепахи, пыльные камни таскал своими холеными руками, да молотом опоры подбивал, натирая мозоли, так смех разбирает.
Я задумался, лишь на миг забыв о коварном проходе, и сразу оступился. Больно шлепнулся на край ступени, немного скатился по холодному камню, поминая демонов. И как тут высоченный Фихт ходит? Непонятно. Разве что в зверька обращается? Да не умеет он. Вот ветер напустить может. Как-никак, маг стихий.
Потирая ушибленное место, я поднялся. Вновь помянул демонов, а заодно и мастера, создавшего этот скверный проход. Поглядел вперед: подобно тому, как безумные мухи бьются о стекла окон, пытаясь выбраться, колдовские огни тупо долбились в железную дверь, бросая отблески и теряя силу.
Хватит, мысленно приказал я, и они, заметно потускневшие, вернулись ко мне.
Ступени кончились, три шага мерзлой земли отделяли меня от мрачной двери, которая снилась этой ночью.
Я повернулся, задрал голову: за спиной плавали колдовские огни, вверху белым пятном лежал дневной свет. Глубоко забрался. Брр, холодрыга.
Отправив все огни вперед, я направился к двери. Замка на ней не было, только простой здоровый засов. Я коснулся мокрого металла: поверхность оказалась теплой. Определенно за дверью томился сильный источник не то огня, не то еще чего. Прогреть такую дверь
Я прильнул к ней, прислушался: ничего, тишина. Положил ладонь на засов, шершавый и теплый. Опять сделалось страшно. И опять страх легко поборолся. Близость разгадки колдовской тайны в очередной раз придала смелости, точно магическая настойка.
Я осторожно потянул засов. Несмотря на все усилия, бесшумно отодвинуть его не получилось. Если за дверью кто-то находился, то всенепременно услышал противный скрежет старого железа. Плохо: остаться незамеченным не получилось. Но зато теперь можно было плюнуть на скрытность и спокойно открывать дверь. Кто бы за ней ни был, он уже знал о моем присутствии.
От скопления магии руки, как всегда, засветились; ярко засверкали на кончиках пальцах искры. Я готов был к атаке. Левая ладонь исходила сочным желтым светом, праваябледно-голубым. Неизвестно, с каким демоном придется столкнуться за дверью. Нужен лишь миг, чтобы с виду мирный свет превратился в смертельные заклинания. Но будет ли этот миг? С этой пугающей мыслью я приоткрыл дверь и сощурился от хлынувшего в проход потока белого света, в котором потерялись колдовские огоньки.
Магия поглотила магию. Не сомневаюсь, там, за дверью, полыхали алиарывечно светящиеся камни. В посохе Фихта белел такой камень, да и я не раз читал о них, об их удивительных свойствах. Только колдуны знали, как отбить подобный камень от скалы, чтобы он не потух, и как навеки сберечь его полезную магию.
Безостановочно хлещущий свет немного успокаивал, но, увы, это совсем не значило, что в светлой и теплой комнате нет никакой угрозы. Так что, прежде чем войти, я заглянул за дверь, держа руки наготове. До сих пор не было понятно, что являлось источником такого теплаи не было ли это что-то затаившимся в углу огненным демоном.
23
Кривоватая тесная комнатапод стать проходукупалась в свете. Он был таким густым и чистым, что хотелось нырнуть в него, как в теплое озеро. Посреди комнаты стоял огромный дырявый котел, доверху набитый неизвестными золотистыми кристаллами. Именно они источали тепло, согревая холодную землю и подсушивая толстые деревянные столбы-опоры. На месте Фихта я повесил бы эти кристаллы вдоль всего прохода. Сгниют ведь опоры однажды
впустил огоньки в комнату, проследил за их недолгим полетом и, наконец, вошел сам. Вдоль стен громоздились ящички, шкатулки и корзины, наполненные старым хламом: деревянными, костяными и каменными амулетами, клубками шерсти, разноцветными камешками и раковинами, разбитыми жезлами, некроиглами и пустыми грязными склянками. Под потолком, в молочно-белом свете алиаров, сохли пучки душистой травы и мерзкая магическая дребедень вроде жабьих лапок, крысиных хвостов и кусков кожи. Не знай я старого колдуна столько времени, меня бы наверняка замутило от обилия всевозможных сушеных мерзостей. Сейчас, после трех лет обучения, я лишь зевнул. Ну ничего интересного! Как часто говорит сам Фихт, глазу не за что зацепиться. Разве что еще одна дверь, ведущая в неизвестность. Да какая там неизвестность.
Сделалось обидно. Я готовился к встрече с невиданной магией, коварными ловушками и яростной битве с чудовищами. А вместо потрясающих чудес и кровавой схватки
Я опять зевнул. В комнате, заваленной барахлом, было так светло и тепло, что захотелось спать.
Разочарованный, я поплелся к двери. В полушаге от нее остановился. В углу, поблескивая рамкой, стояла картина, с которой грозно смотрел безбородый седой старик. Под портретом искусным почерком было выведено: «Фихтебрахен». Я было уже хотел двинуться дальше, но заметил еще одну рамку. Как оказалось, за портретом неизвестного старца пряталась другая картина, поменьше. Не долго думая, я поднял портрет старика и поставил его у двери. Глянул на открытую картинуи обомлел, всматриваясь в портрет темноволосого юноши и перечитывая одно-единственное слово: «Цериус».
Цериус, Цериус, Цериус Антимаг. И это лицо, эти глаза. Свет, казалось, померк. Исчезла дверь, исчез котел, пол, потолок и стеныисчезло все, кроме проклятой картины.Она тянула к себе. То, о чем я думал, не могло быть правдой. Я не хотел в эту правду верить. Мысли бегали по кругу, как часовые стрелки. Цериус так походил на моего отца. Но он не мог быть моим отцом, потому что сгинул сто с лишним лет назад. Был убит подлыми трусливыми колдунами в Академии на острове Черепахи. Конечно, я плохо помнил отца, но точно знал, кем он былплотником, не антимагом. Да и будь он антимагом, разве позволил бы он мертвякам хозяйничать в селе, позволил бы красть детей? Нет, не позволил бы. Ответ напрашивался сам собой: на холсте был нарисован мой далекий предок.
Ну, Фихт!зашипел я, сжимая кулаки.Старый колдун.
Хотя причем тут он. Старик не мог знать Или мог? Но как? Прошло столько времени. Проклятье!
Свет вернулся в комнату. Я наконец-то оторвал взгляд от картины. Вздохнул. Ничего, скоро я смогу спросить старого колдуна об этом. А возможно, кое-что узнаю уже сейчас.
Я открыл дверь и шагнул в очередную светлую комнату, забыв про осторожность. За что и поплатился.
Послышалось злое шипение, краем глаза я увидел серого здоровенного кота, прыгнувшего в мою сторону. Увернуться не успел. Дыхнуло тухлой рыбой; кот сбил меня с ног, вонзил когти в плечо и грудь. Я вскрикнул от боли, попытался сбросить егоне вышло. Тогда я схватил, обнял его обеими руками, прижал к себе, чтобы он не смог перегрызть глотку. Его зубы клацнули совсем близко от моей шеи. Он яростно зашипел, завертел башкой и на мгновение ослабил хватку. Этого мгновения хватило, чтобы столкнуть его. Звонко брызнули осколки. Разъяренный кот смел со стола склянки и ударился о стену. Я наконец-то вскочил на ноги и увидел, что безумное животное готовится к новой атаке. Сейчас стало видно, что огромный кот слеп на один глаз и посажен на цепь, как сторожевая псина.