Разбитая армия выглядит жалко - так было всегда, и так будет. Мемнон уже видел разбитые армии - в постоянно раздирающих ад междоусобицах Великих Герцогов, борющихся за положение, такое случалось довольно часто. Но было что-то еще, нечто настолько сильнее, чем просто «жалкость», что у Мемнона не находилось слов для описания. Пехота бросила трезубцы и тащилась на запад. Некоторые поддерживали других, помогая им идти, это изумило Мемнона - потому что в армиях Ада демоны выживали или погибали сами по себе. Прямо на его глазах один упал на колени и попытался рухнуть в изнеможении, но двое ближайших помогли тому подняться на ноги и продолжить путь, полу-таща его на себе. Ничего подобного Мемнон раньше не видел. И не слышал - стонущий полу-плач, полу-вой находящихся в полном отчаянии демонов.
Потом он снова уловил монотонное биение, только на этот раз уже знал, что оно значит. Возвращалась небесная колесница. Он осмотрелся и увидел ее - черную на фоне неба, и еще три таких же за компанию. Они летели быстро, очевидно, точно зная, куда направляться, и, как понял Мемнон, что делать. Каждая выпустила по паре огненных копий прямо в наблюдаемый им марш побежденных. Огненные копья достигли цели быстрее, чем заметил глаз, и завершили путь в колонне, восемью взрывами через равные промежутки по всей черной полосе. С места, где он залег, Мемнон слышал взрывы и крики.
Небесные колесницы этим не удовлетворились, приблизившись к колонне, Мемнон увидел, как они прочесывают ее тем же оружием, с которым он уже столкнулся - те же быстрые серии взрывов, красные вспышки, заканчивающиеся небольшими взрывами на земле. Только эти ложились в массу живых демонов, и он смотрел, как разрывы рвут их на части. Две небесных колесницы летели параллельно колонне, осыпая ее взрывами. Некоторые демоны пытались удрать, рассыпаясь в стороны, но небесные колесницы преследовали их и уничтожали. Каждая попытка бегства заканчивалась одинаково, демон исчезал в пыли взрывов - а когда она рассеивалась, оставалось только изорванное мертвое тело. Мемнону не понадобилось много времени, чтобы понять: небесные колесницы играли, соревнуясь, кто подстрелит больше беглецов.
«Да что они за существа, эти люди?» Зрелище взбесило Мемнона: ведь армия уже разбита! Это всем ясно. Для чего эта бойня? Сражения в Аду продолжались до тех пор, пока одна из сторон не проигрывала, и останавливались. Иногда битва не начиналась вовсе, если один из командующих понимал, что оказался перед лицом явно превосходящего противника и не имеет шанса на победу, и признавал поражение. Он никогда не видел подобного безжалостного преследования и истребления разбитого врага. Зрелище разожгло в нем ярость, в Мемноне кипел гнев на людскую трусость. Даже уничтожая отступающего противника, они держались в стороне и убивали с расстояния, они никогда не сближались для честной битвы. Демон старался контролировать себя - нельзя становиться целью для игр небесных колесниц.
Наконец на черной полосе все стихло, четыре колесницы сделали финальный круг над резней и улетели. Мемнон почти готов был покинуть свое скальное убежище, когда увидел пыль на горизонте. Он забился обратно и продолжил смотреть. Облако пыли рассеялось, и Мемнон узрел нечто, сжавшее сердце еще сильнее. Длинную колонну Железных Колесниц, больших и поменьше, с летящими по сторонам Небесными Колесницами. Потрясенный, он наблюдал, как они прошли по распростертым на черной полосе телам демонов, расплющивая их в зеленые и желтые пятна на черной поверхности. Затем они съехали с полосы и встали кругом, со смотрящими наружу длинными трубами.
Зрелище захватило его. Насколько знал Мемнон, никто еще не видел людей в железных колесницах, когда они не убивали. Он смотрел, как они выбираются из колесниц, маленькие странным образом несли в себе, кажется, больше людей, чем крупные. Они ходили, Мемнон видел, как они выгружают из колесниц и расставляют вокруг какие-то штуки. Потом приехали еще колесницы, огромные, по сравнению с которыми карликом казалась даже самая большая Железная. У некоторых сзади имелись навесы, у других - огромные цилиндры.
Из тех, что с навесами, стали выгружать коробки. Люди открывали их и передавали друг другу содержимое. Странные штуки - блестящие на солнце заостренные цилиндры. Они клали их в железные колесницы и, кажется, очень радовались. Другие передавали прочие вещи. Но Мемнона смутили огромные цилиндры. Несущие их колесницы вставали вдоль Железных, и люди как-то соединяли их длинной змеей. Две колесницы спаривались? Мемнон недоверчиво мотнул головой и продолжил наблюдать.
Альфа-один-один, где-то в пустыне, западный Ирак, перед закатом.
- Ну вот, Хутерс, у нас закончилось топливо. Или почти, без разницы. Есть немного на маневрирование, но дальше мы идти не сможем.
- И не надо, Байкер. Это место, где нам приказано ждать грузовиков со снабжением. Мы не воняем?
Этот урок танкисты выучили очень рано. Мертвые балдрики быстро гнили на солнце и кошмарно воняли. Настолько, что, когда армия балдриков пала под молотом артиллерии и наковальней бронетехники, встал серьезный вопрос, смогут ли люди снова жить в тех местах. Вонь, кажется, впиталась в почву.
- В порядке, Хутерс, - Лысый высунул голову и принюхался. - Летуны на «Апачах» здорово с этим помогли.
- Окей. Держите «пять», ребята. Краб, Лысый, наблюдаете, я и Байкер пойдем разомнемся, - она сняла с креплений карабин «М4» и начала выбираться из командирского кресла. Момент, чтобы спрыгнуть с танка, и она ощутила ногами приятную, устойчивую поверхность.
- Звучит дико, эл-ти, но знаете, я вроде как начинаю любить пустыню. Начинаем привыкать к ней, да?
- Истинно так, Джим. В ней есть какая-то величественность, что-то первозданное, - оба они заметили, что экипажи других «Абрамсов» и броневиков «Брэдли» спешились, чтобы размяться, и забыли о прозвищах. - Ты раньше видел когда-нибудь пустыню?
- Не-а. Я из Вермонта. Просто гондон, неделю проводящий в городе, а выходные в горах. Затем мое подразделение Гвардии объявило призыв, и вот я тут.
- Гондон? - Стивенсон удивленно посмотрела на мехвода. Тот совсем не был похож на презерватив.
- «ГОродской НебеДный мотОНаездник». А откуда вы, эл-ти?
- Нью-Джерси. Бейонн, если точнее. Вступила в Гвардию, чтобы отработать учебу, и обнаружила себя в этой песочнице. Потом пришло Послание, ваш старый эл-ти лег и умер, и я оказалась единственным способным его заменить офицером.
- Не скажу, что удивлен, он всегда был старым гребаным святошей. Когда мы стояли лагерем и он посетил местный бордель, то прежде всего встал на колени и помолился о прощении. Разозлил девочек.
Стивенсон хохотнула и тряхнула головой.
- С ними всегда так, а? Говорят одно, делают другое. Ладно, Джим, лучше дать другим шанс проветриться.
Она успела как раз вовремя. Пока экипаж отдыхал, приехали корабли пустыни, «Ошкоши». Самое главное, прибыли бензовозы, группа отчаянно нуждалась в их топливе. Она внимательно смотрела, как разматываются шланги и начинается заправка «Абрамсов» и «Брэдли».
- Эй, эл-ти. Вам нужны боеприпасы?
- Ясное дело, - она посмотрела на ствол танка. Они прекратили рисовать кольца после каждого убийства балдрика, теперь у них была дюймовая полоса на каждые 10 и четвертьдюймовая - для одиночек. И одно белое кольцо, конечно.
- Хорошо, могу выдать вам десять бронебойных, двенадцать кумулятивных, остальное картечными.
- Я бы предпочла больше картечных, если есть. Бронебойные особо не нужны.
- Простите, эл-ти, у нас все на исходе. Мы раздаем кумулятивные и картечные, а пополняемся бронебойными. Командование говорит, что везет новые прямо из дома, и еще больше прибудет из Европы, но тут у нас пока нехватка.
- Окей, - немного не то, но все же. Никто не говорил, что воевать легко. Стивенсон и ее экипаж приступили к распаковке ящиков и загрузке танка.
Их прервал звук посадки «Черного Ястреба».
- Капитан Стивенсон?
Она в легком раздражении начала разворачиваться. Стивенсон предположила, что ошибочный ранг комментирует ее одежду: на ней была только майка танкиста, куртка осталась в танке. Пустыня, может, и велика, но все еще горяча.
- Лейтенант, ох, простите, Сэр, я немедленно надену куртку, - она оглянулась. Прямо перед ней стоял полковник Шон МакФарленд.