Опираясь на стены, он бродил по комнатам, рылся в разном хламе, что людоеды усердно стаскивали в свое логово и складировали, но не нашел ничего, даже отдаленно похожего на кастрюлю или хотя бы тарелку. Более того, он нигде не нашел никаких следов костра, из чего заключил, что каннибалы готовили себе пищу где-то в другом месте. Это было логично - в условиях отсутствия вытяжки все помещения вскоре провоняли бы дымом, тот же дым мог выдать местоположение их штаба. Конечно, был еще вариант, что два друга трескали человечину в натуральном сыром виде, но в этом Андрей сомневался. Кабан и Лось изрядно одичали в лабиринте, но судя по обустроенному быту в их жилище, не скатились до животного состояния. Впрочем, все это не имело значения, поскольку мясо они, скорее всего, просто жарили на огне, а супы не варили, потому что не имели подходящей посуды.
Обойдя все комнаты, Андрей вернулся обратно с пустыми руками и без сил повалился на лежанку. Всего несколько суток назад он был лучащимся здоровьем и полным сил мужиком, а теперь превратился в недееспособную развалину с безрадостными перспективами. Мысль о том, что он, здоровый лось, оказался менее живуч, чем худая, как щепка, Оля, неприятно кольнула самолюбие.
- Ладно, нечего сопли жевать, - пробормотал он, собираясь с силами. - Сейчас чутка отдохну, и за дело. Надо только немного отдохнуть.
Андрей сам не заметил, как заснул, а пробудился из-за того, что кто-то довольно сильно тряс его за плечо.
- Эй? Эй, ты? Ты живой?
Приоткрыв один глаз, Андрей увидел над собой встревоженное Олино лицо.
- Я сплю? - спросил он.
- Нет.
- Значит, ты все же вернулась?
- Сделаю вид, что не расслышала удивления в твоем голосе, - проворчала девушка, опуская на пол довольно пухлый рюкзак. - Пришлось задержаться, возникли кое-какие обстоятельства. Не хотела рисковать, и навести кого-нибудь на это место.
- Я думал, что ты не вернешься, - признался Андрей, с огромным интересом поглядывая на рюкзак. От одной мысли, что там скрывается еда, его желудок напомнил о своем существовании весьма болезненным спазмом.
- Была такая мысль, - откровенностью на откровенность ответила Оля.
- И?
- И ничего. Мысли бывают разные.
- Ладно. Все равно спасибо, что вернулась.... Слушай, а у тебя там, в мешке, еда?
- Да.
После этого ответа Андрей очень оживился.
- Мне бы червячка заморить, - поведал он жалобно.
- Позже, - ответила Оля. - Вначале займемся твоей ногой.
- На голодный желудок меня жечь будешь? - возмутился Андрей. - Дай хоть один тюбик. Серьезно.
- Нет, - повторила Оля.
- Почему?
- Потому что от боли тебя может вырвать... ну, мало ли, всякое бывает. Я не хочу переводить еду попусту, ее и так немного. Когда закончим, тогда и поешь.
После этого исчерпывающего объяснения Андрей перестал клянчить пайку и растянулся на кровати, стараясь не думать о том, что ему предстоит пережить. Было, конечно, страшно, но все же очень обнадеживало, что все эти варварски процедуры (назвать их медицинскими язык не поворачивался) с ним будет проделывать кто-то другой, а ему останется самая легкая работа - кричать от боли.
- Снимай штаны, - приказала Оля. - Я сейчас соберу все, что нужно, и приступим. Нужно будет развести костер, но тут, к счастью, много дерева.
- А в чем бинты прокипятить? - спросил Андрей, неуклюже выдавливая себя из штанов.
- Кипятить не в чем. Просто подержу их над огнем, все лучше, чем ничего.
- А, да, точно, можно и так, - пробормотал Андрей, мысленно нарекая себя земным воплощением тупости. Опять ведь не сообразил! Нет, определенно, это сказывается нехватка килокалорий.
Пока Оля готовилась к операции, он лежал на кровати и одним глазом косился на рюкзак с тюбиками. Жрать хотелось чудовищно, хотя аппетит изрядно портило ожидание предстоящей пытки. Возникла даже мысль тайком умыкнуть один тюбик паштета и выдавить в себя, пока Оля не видит. Но Андрей не стал этого делать. Не хотел злить Олю, да и права она была, в общем-то - лучше перекусить после того, как все закончится.
Костер Оля развела в коридоре, рядом с комнатой, где изволил пребывать больной. Сухие доски горели хорошо, однако и дыма давали изрядно. Не тратя времени, девушка подержала над огнем заранее заготовленные тряпки, призванные исполнить роль бинтов, затем в ее руке появился кусок гладкой арматуры.
- Мне, может, зубами какую-нибудь палку зажать? - спросил Андрей, которому от близости момента лечения стало немного дурно, а к горлу действительно подступила тошнота, хотя не ел уже давненько.
- Где я тебе буду искать подходящую палку? - заворчала Оля. - Вон, закуси свои штаны.
- Штаны? Да они грязные!
- Тут все грязное. Короче, я нагреваю прут, так что готовься. Надо закончить быстрее, и так весь коридор в дыму.
- Господи! Ладно, подай мне штаны.... Да, постираться бы не мешало. И куснуть-то негде. Ты уже идешь, да?
- Сейчас, - отозвалась Оля из коридора.
- Блин! Да что же это? Боже ты мой! Если доберусь до тех козлов, которые меня сюда засунули, я им глаза на....
Тут в комнату вошла Оля. Конец арматуры, который она держала рукой, был обмотан тряпкой, а вот второй почернел от копоти и дымился.
- Подожди! - взмолился Андрей.
- Не могу. Прут остывает.
В последний момент Андрей успел вцепиться зубами в пропитавшуюся грязью и потом ткань штанов, и крепко зажмурить глаза. А в следующее мгновение его с головой накрыла волна невыносимой боли.
Когда он пришел в себя, ожег, образовавшийся на месте раны, нещадно болел. Эта боль и привела его в чувства. Конечно, она не шла ни в какое сравнение с тем, что ему довелось пережить в момент прямого контакта с раскаленным железным прутом, но тоже отнюдь не радовала. Тогда был краткий миг страшной боли, теперь же боль, пусть и в меньшем объеме, перешла в постоянную фазу.
Приподняв голову, Андрей увидел свое бедро, аккуратно перебинтованное заготовленными Олей тряпками. О том, что находилось под повязкой, даже думать не хотелось. Его, впрочем, волновала не боль (к ней он почти привык) и не уродливый ожог. Он готов был вытерпеть и не такое, лишь бы не случилось кое-чего похуже.
Оли в комнате не было, во всем людоедском логове царила тишина. Андрей хотел позвать девушку, но передумал. Вполне возможно, Оля спит, и будить ее незачем. Из-за поганого самочувствия у него не было особого аппетита, а чем-то помочь ему она не могла. Все, что можно было сделать, уже сделано. Теперь оставалось только ждать и надеяться на лучшее.
Заснуть не удавалось, приходилось лежать и таращить глаза в потолок. Ожог болел как-то странно - боль то усиливалась, то вдруг ослабевала, хотя, все это могло ему просто казаться. Есть по-прежнему не хотелось, а вот жажда мучила все сильнее. Андрей с трудом поднял руку и ощупал свой лоб. Тот, как показалось, был горячее обыкновенного. Не хватало только этого. Осталось простудиться и подхватить воспаление легких, и тогда можно смело закругляться с планами на будущее.
Желая отвлечься от невеселых мыслей, Андрей позвал Олю. Та явилась не сразу. Как выяснилось, девушка провела время с пользой, успев основательно перетрясти запасы одежды, накопленные людоедами, и обновить свой гардероб. Все, конечно, было грязное, кое-где на одежде присутствовали засохшие пятна крови, но в сравнение с тем, в чем Оля ходила прежде, это действительно была обновка.
- Сколько я был в отрубе? - спросил Андрей, когда девушка вошла в его комнату.
- Точно не знаю. Часа два. Нога болит?
- А сама как думаешь? Теперь все будет нормально, да?
Оля честно пожала плечами.
- Видно будет, - ответила она. - Я же не врач.
- А кто?
- Какая разница. Ты есть хочешь?
- Нет пока. Дай лучше попить.
- Хорошо. Но после ты должен поесть. Тебе нужны силы.
Андрей влил в себя без малого литр воды, после чего понял, что уговаривать перекусить его не придется. Содержимое двух тюбиков он проглотил мгновенно, и проглотил бы еще столько же, если бы Оля не попросила его придержать коней.
- Я еще голоден, - запротестовал Андрей, который считал, что после всех пережитых страданий заслужил компенсацию в виде сытого брюха.
- Того, что ты съел, достаточно, - пояснила Оля. - Этот паштет, он не простой. Очень питательный. Даже слишком. Мне вполне хватает тюбика в день.
- Ну, хватает, это сильно сказано, - ворчливо заметил Андрей, недовольный тем, что ему не дали добавки. - Судя по твоему телосложению.