Во время сиесты меня сменил Бурый. Джули села за руль к вечеру.
Мы скоро будем на месте, сказала она.
И какие ориентиры? спросил её Бурый.
Координаты, ответила Джули, сворачивая на девяносто градусов.
Эту ночь будем опять в машине проводить? спросил я.
Возможно.
После этого я уснул. Нужно было восстановить силы. А во сне снился Петька, который валялся с простреленной головой на травке
Город показался на закате. Пустые стёкла напоминали пустые глазницы. Часть крыш была словно срезана. Высокие антенны раскинули свои тарелки, как шляпы грибов.
Это один из мёртвых городов? поинтересовался я.
Он самый, с какими-то благоговением ответил Бурый. Я не знал, что здесь поблизости есть город.
Одно из сердец, ответила Джули. Военно-научная база. Люди её покинули десять лет назад, оставив бункера. Произошла разгерметизация лаборатории. Левый район закрыт. И туда лучше не лезть. По краю много всего вкусного валяется. Нам этого вполне хватит на долгую и сытую жизнь.
Твой информатор не сказал, что в замороженном секторе, где была лаборатория? поинтересовался я. Хочется знать с чем имеем дело. Мало ли эта гадость нашла щель и выбралась в город.
Вирус какой-нибудь, ответил Бурый.
Нет. Агрессивные растения, которые могли управляться людьми, ответила Джули.
Колючками кидаться и жевать людей? спросил я.
Типа того. На привал остаёмся здесь. Завтра поедем за железом в жилую часть города, ответила Джули.
Логично, что в темноту тащиться никто не будет, ответил я.
Хлеб, мясо, стопка самогона. Я не отказался. Впереди была ещё одна вытаскивающая душу ночь и к ней нужно было подготовиться морально, заодно Петьку помянуть. Разговоров не было. Каждый сам по себе и в то же время вместе в этом безумном путешествие.
Кто чем займётся, когда получит свою долю? спросил я.
А тебе это зачем? подозрительно спросил Бурый.
Интересно, куда можно вложиться, чтоб деньги не утекли из рук. Девчонки и виноэто круто, но шкурой каждый раз рисковать, чтоб их получить, как-то глупо. Надо их в дело вложить.
Хочешь открыть бар? предложила Джули. Магазин оружия?
Лучше бордель, заржал Бурый. На всё это нужны связи. Просто так в город приехать и открыть заведение вряд ли получится.
А что может помешать? заинтересовался я.
Вань, ты головой думай, а не в облаках летай. Кто разрешит чужаку вести дела и отбивать клиентов у друзей?
Если только пришлый не предложит более высокую ставку за покровительство. Ты это имеешь ввиду?
Возможно. Но в небольших городах больше ценят не деньги, а личную заинтересованность. Родственные и дружеские связи выше денежных.
Чужаку для начала надо доверие завоевать, прежде чем дело открывать, согласилась с Бурым Джули.
Но когда ты набирала людей на это предприятие, то
Вань, я же не собиралась возвращаться в город. И металл продавать в вашем городе я не намерена. Он вам не нужен. Вот в Арке, там много мастерских, которые делают машины. Они металл из старых городов с руками отрывают. Сейчас хоть и стараются литейщики восстановить производство стали, но она получается более тяжёлой, чем металл в городах.
Тогда почему людям не вернуться в города или не начать организовывать такие экспедиции за металлом на постоянной основе? спросил я.
Потому что единицы могут ночь в степи пережить. Бродяги ездят по проторенным маршрутам. Максимум в районе одного светового дня пути. Больных на голову мало, ответил Бурый. Бандиты свои базы располагают в полудне пути от трасс.
Заброшенные города, до которых могли дотянуться руки уже разобраны по винтику, добавила Джули.
Слушайте, а почему люди не остались в городах? Ведь можно было разбить поля и огороды рядом с ними.
Вот возьмём этот городок. Люди пытались здесь остаться, когда началась война. Здесь был хороший бункер, в котором могли переждать атаку снарядов вплоть до ядерных. Здесь жрачки было на тридцать лет с учётом трёхкратного перенаселения бункера. Но никто не учитывает человеческий фактор. Внутренняя война за власть, фанатизм и желание пострадать. Люди любят страдать, считая, что через свои и чужие страдания они искупят свои плохие поступки. Мир рушится на глазах. Что делать? Искать виновных. А кто виновные? Мы сами. Мы виноваты в том, что случилось. Но вместо того, чтоб признать вину и попытаться выжить в новом мире, рассказать детям, что делать так больше нельзя, извлечь урок из ошибок, безумный учёный распечатал лабораторию и стал приносить жертвы цветкам. Человеческие жертвы.
Гадость какая! я аж сплюнул.
Она считала, что делает доброе дело, ответила Джули. Что таким методом спасёт человечество. Людям надо во что-то верить. Когда наука предаёт, когда предаёт правительство, то происходит переосмысление жизни и вера принимает какую-то извращённую форму.
Ты из этого города. Но раньше не возвращалась, сказал я.
Родилась здесь. Мама наукой занималась, а отец мастером установок был. Но это давно было, пока она с головой дружила и не хотела меня на съедение цветочкам отправить. Посчитала, что я принесла в этот мир апокалипсис, раз родилась в год начала войны, Джули выпила залпом стопку и поднялась. Темнеет. Надо нам закругляться.
Почему через столько лет ты решила вернуться? Надеюсь, не для того, чтоб нас в жертву цветочку принести? спросил я, посмотрев на неё.
Деньги. Здесь их можно заработать быстро, ответила Джули.
Разомнём ноги? предложил Бурый.
Давай, согласился я.
Мы отошли чуть в сторону от машины. Город был небольшой, но мощный. Массивный и мрачный. Когда я смотрел в его сторону, то на ум приходило кладбище с мраморными памятниками, которые порой ставили в рост человека.
Металл режем и тут же грузим. Мы с тобой этим занимаемся, Джули на страже. В любом случае не расслабляйся. Не нравится мне этот город. И Джули не нравится. Рожа у неё грустная.
Меня насторожило, если бы она была весёлая, ответил я.
Завтра можем натолкнуться на любую дрянь. Будь готов. По возможности прикрываем друг другу спины.
Как и спину Джули.
По возможности. Имеешь возражения? Бурый покосился в мою сторону.
Я тебе уже свою позицию по данному вопросу говорил, ответил я. Бурый промолчал, но мне показалось, что он мне не особо поверил.
После самогона появилась лёгкость, а все проблемы стали казаться незначительными. Нервное напряжение начало отпускать.
О чём вы там болтает? как бы между делом спросила Джули.
Да Бурый опытом делится, как девок при помощи денег и наглости кадрить, ответил я, запрыгивая в машину и заваливаясь на сидение. Спать хотелось до безобразия. И желательно без кошмаров.
Кошмары пришли ночью, когда машина подскакивала на ухабах и куда-то неслась. Впереди были мутанты-цветы, которые нас хотели съесть, твари, Бурый с ножом около моего горла, плачущая Джуои и вой. Я же отказывался открывать глаза. Вроде и понимал, что это всего лишь сон, но было всё равно не по себе. Когда машина перестала качаться, я открыл глаза. На лобовом стекле сидело что-то невообразимое и скалилось. Лапы, похожие на усы муравьёв скреблись по стеклу.
Охренеть, пробормотал я, снимая рубашку.
Ты чего делаешь? спросил Бурый.
Нахрен мне на эту рожу любоваться? завешивая рубашкой лобовое стекло изнутри, спросил я. Откроешь так глаза и заикаться начнёшь.
Это закроет нам обзор.
Бурый, а тебе не наплевать? Закроет и ладно. Если тварь пробьёт стекло, что мало вероятно, то нам хана. Отбиться не получится. Любоваться же на её морду всю ночь я не намерен. Давайте спать. Завтра пахать целый день, укладываясь поудобнее на кресле, ответил я.
При таком звуке? Заснуть невозможно.
Плевать. Не хочу на дрожь силы тратить, ответил я, вновь засыпая, про себя повторяя стишок про поле, девушку с венком и загадочной улыбкой. Это было лучше, чем думать о гадости
Глава 8.Черта
Эта ночь была другой. Хоть и плохо, но я всё же спал. Кошмары мучили, но я отстранился от них. Утро я встретил довольно бодрым, в отличие от Бурого и Джули, которые варились в живом кошмаре всю ночь. В этот раз мы ждали два часа после рассвета, чтоб все твари точно разбежались. Пока ждали, то освободили кузов машины, паёк перетащив в кабину.