Ерундой не занимайся!
Они прошлись по квартире, заглядывая в комнаты, зовя ребёнка. Никого. Тишина на улице, тишина в комнатах.
«Мёртвая тишина», подумал Максим, и поёжился, затряс головой, гоня из неё дурные мысли.
Катя заглянула в небольшой гардеробный шкаф, встроенный в стену, поворошила висящие там вещи Оглянувшись, пояснила:
Столкнувшись с чем-то опасным или неприятным, Оленька сразу прячется. Может сесть в шкафу, или под кровать забиться. Поглядывай, ладно?
Кивнув, Максим прошёл дальше, открыл первую дверь. В детской комнате они осмотрели шкафчики и заглянули под кровать, даже тумбу отодвинули от стены, оказалось, там тоже имелся прогал, в котором ребёнок мог уместиться. Пустота и слабый налёт пыливидно, что здесь не так давно убирались, но пыль уже нашла свободное для посадки место, устроилась, покрыв тонким, почти неразличимым взглядом налётом сокрытые места.
«Это глупо, как это глупо, подумал парень. Девочка, которая провела ночь одна, в пустой квартире, не может сидеть и дальше, слыша голос родной тёти. Это какая-то чудовищная игра, или странная фантазия, всё это не может быть реальностью»
Наверное, надо было спросить о бабке, которая оставалась посидеть с девочкой, но Катя уже шла дальше, устремлялась в следующую комнату, и оставалось лишь торопиться за ней следом, бормотать в спину уходящей девушке отчего-то не было никакого желания.
В Катиной спальне они так же заглянули под кровать и за занавески, затем Максим привычно дёрнул дверцу шкафа, но сгоряча не рассчитал собственные силы, тот вдруг накренился, вывалив на парня целый ворох вещей с верхних полок: купальник голубого цвета, несколько футболок, кофточку, пару полотенец. Завершился этот парад одежды круженым нижним бельём и огромной подушкой, рухнувшей на голову парня. Вмиг покрасневшая несмотря на ситуацию Катя, начала было что-то говорить, но Максим молча сбросил упавшие на него вещи на постель девушки и направился осматривать квартиру дальше.
На кухне оказалось распахнуто окно, и вообще имелось немало мест, в которых мог бы спрятаться ребёнок. Максим и Катя пробежались по шкафчикам и уже почти закончили осмотр, когда Максим вдруг заметил движение. Возможно сегодня хороша реакция спасла ему жизнь: когда сверху, откуда-то из-за шкафчиков, на них метнулась небольшая крылатая фигура, Максим как раз держал в руке кухонное полотенце, и им он отмахнулся, попав по морде твари, летящей прямо ему в лицо.
Раздался тонкий визг. Крылатое создание сбилось, выдало кульбит в воздухе, пытаясь выровнять свой полёт, но на кухне было слишком тесно, задев дверцу холодильника, летун упал на пол. Уставился на людей глазками-бусинками, чёрными, злыми, и Максим узнал это создание. Вчера ночью, в серой машине, на груди мёртвого водителя, с частично объеденной головой, сидело точь-в точь такое существо! И потому, не колеблясь и не раздумывая, Максим опустил каблук на крыло этой странной летучей мыши, тут же дернул ногой, но летун уже успел вцепиться в штанину, тонкие острые клыки с лёгкостью прокусили джинсовую ткань, по счастью не задев кожу, а затем, Максим поставил вторую ногу рядом с первой, прямо на раззявленную пасть, на чёрные злые глаза, на тварь, такую маленькую, и такую опасную.
Хрустнуло. Тельце забилось, затрепыхало крылышками.
Катя стояла с открытым ртом, точно собираясь издать визг, и Максим на всякий случай попросил:
Спокойно! Не кричи пожалуйста, всё уже хорошо.
Издав странный горловой звук, она кивнула, попятилась назад. Максим мотнул головой, указал ей за спину:
Наверное с улицы залетело, надо закрыть окно.
Девушка дёрнулась так, что зацепила узорную разлапистую кухонную люстру, и та вдруг осыпалась вниз десятками стекляшек, собранных как бусы в многочисленные пересекавшиеся сверкающие нити. По кухне точно прошёл стеклянный дождь, зазвенело под столом, стекляшки прозрачными дробинками отстучали по полу и потом долго ещё по нему катались. Сама же Катя, ещё в полёте развернулась, махнула рукой с такой силой, что пластиковая оконная створка хлопнула, едва не вылетев на улицу вместе с рамой, кухня содрогнулась, зазвенела посуда в шкафчиках.
Ты офигел?! взвизгнула Катя на ошарашенного происходящим Максима. Зачем так делать?! Ты зачем мне за спину в такой момент тычешь, я решила решила
Тс-с-с. Максим шагнул к девушке, обнял её, слыша как трепыхается безголовое тельце убитого создания за его спиной, как оно бьёт крыльями по полу. Ох и живучая тварь Прости, не подумал. Ну успокойся, кажется, оно тут было одно.
Оно одно! простонала Катя. А Оленька где?!
Мы ещё к соседке не ходили, предположил Максим, и его тут же оттолкнули.
Максим, я наверно дура, призналась Катя. Ума совсем нет, конечно они там! и уже тише добавила:должны быть там, больше негде
Ты совсем не начал Максим, но его не слушали.
Катя бросилась из своей квартиры, почти бегом, едва не сбив с ног Любу, которая так и простояла всё это время на пороге. Выбежав на лестничную клетку, Катя затарабанила в соседнюю дверь.
Тётя Нина! Тётя Нина, это Катя! Вы дома?! прислушалась к царящей в подъезде тишине, вновь подняла над головой кулачки, но тут замок щёлкнул, и дверь распахнулась. Тётя Нина начала было Катя, но тут же упала на колени, обняла бросившуюся к ней из дверного проёма племянницу, облегчённо выдохнула сквозь слёзы:Оленька!
Устало вздохнув, Максим прижался спиной к стене. Нашлась
Убийца, покинув своё такое удобное и уютное гнёздышко, лёгким шагом пересёк двор. Проходя мимо машины, заглянул в неё, дёрнул дверь и хмыкнул, когда та приветливо распахнулась. Вот люди пошли, уже и машины не запирают. А если бы он по магнитолам промышлял, или ещё какое хулиганство замыслил? Хотя, учитывая сложность ситуации, в которую попал этот город, магнитолами промышлять сейчас просто глупо. Да сейчас, наверное, можно выносить магазины и ювелирки целикомникто и не почешется.
Но всё равно, как хорошо, что он не хулиган!
Войдя в подъезд, куда совсем недавно вошли трое виденным им людей, он аккуратно притворил за собой дверь. Постоял мгновение, прислушиваясь тишине, окружившей его и борясь с желанием разуться. Входя в помещение, он всегда снимал свою обувь. Снимал, протирал, и, если необходимо чистил, ставил на место, лучше всего, если это будет специальная обувная полка. И каждый раз входя в подъезд, он боролся с желанием разуться, несколько кратких мгновений оно в нём бултыхалось, странное, нелогичное.
Он наслаждался этим желанием, и каждый раз наслаждался победой над ним.
Медленно начал подниматься по лестнице, сосредоточившись на окружающих звуках. Не задумываясь куда поставить ногу, словно бы и не глядя на ступеньки, но при этом ни разу не оступился и не нашумел. Ноги сами вставали в нужное место. Не наступить в подозрительное рыжее пятнонеприятно иметь грязную, или вонючую обувь. Не задеть пустую смятую банкув этом подъезде живут свиньи. Где живуттам и срут. Хорошо, что он приехал в этот город, здесь давно пора навести порядок. Не коснуться распахнутой двери квартиры на втором этаже. Было интересно что там, внутри, но он слышал движение где-то наверху, а потому, стремился туда.
Остановился, когда до источника шума оставалось всего два пролёта. Отсюда были хорошо слышны голоса: старческий, девичий, мужской, и ещё, неожиданно появился детский, звонкий голосок, принадлежащей девочке.
Из было слишком много. Ни на миг не задержавшись и не задумавшись, мгновенно приняв решение, он развернулся и пошёл вниз. Обычный человек так, наверное, не смог бы, он бы обязательно постоял, пусть несколько секунд, прислушиваясь и обдумывая сложившуюся ситуацию. Этот мужчина не знал промедлений и лишних задержек. Только что он поднимался наверх, и тут же развернувшись идёт вниз. Там есть приоткрытая дверь, самое время посмотреть, что за нею, вдруг будет интересно?
Шесть человек, объединённые случаем и необходимостью в группу, шли по городу. Своему городу, который за одну ночь неожиданно преобразился, приобрёл новые черты, стал опасным, словно бы чужим. Тут и там глаз натыкался на новые детали, появившиеся за последние сутки. Вполне безобидные как например: обронённая мужская сумка, из её бокового кармашка торчит нечто красное, кружевное; раскопанная клумбакто-то задался целью то ли съесть, то ли просто растоптать росшие здесь цветы. А ещё, были другие детали, от которых не сразу удавалось оторвать взгляд. Вот ряд оконных рам: первая выбита несомненно из дома, вторая со стороны улицы, третья опять изнутри, а далее идёт сплошной пролом в стене, обнажающий обстановку обычных жилых квартир. И если задуматься о силе, которая требовалась для вот такого разрушения толстой кирпичной стены, то хочется не то что бежать назад, в музей, а вовсе прыгнуть в ближайшую машину и топить газу что есть сил, выбираясь из города.