Что ж, тут я тебе не советчик Поступай, как знаешь! вздохнул отец Иоахим. Ладно, время позднее, Дан. Давай-ка выпьем за упокой души Рональда Айвери и, видимо, Старика Чтоб на том свете за ними нашлось бы, кому приглядеть
Дан осушил бокал с виски, а Иоахим допил вино.
Завтра жду тебя с добычей, напомнил он. А про Стивена помни Если он не помрётникого, кто с ним пришёл, в Стеинхольвег не пущу. И город тут ничего не сделает, сам знаешь
Знаю, кивнул Дан. Стивен умрёт, святой отец.
Вот и договорились, стало быть Извини, провожать не буду. И так весь день на ногах на службе
Всего хорошего, святой отец! попрощался Дан и вышел из дома.
Отец Иоахим всё ждал, не попросит ли парень благословения, но так и не дождался. Дан Старган не знал веры и «не умел» в обрядность. И старый священник отлично это видел.
О молодое поколение Слезами станет вам потеря веры!.. задумчиво произнёс он, а потом хлопнул себя по лбу и кинулся к шкафу, открывая защёлку на его дверце.
Створка шкафа распахнулась, и на пол, ругаясь на чём свет стоит, вывалился плотный господин в аккуратном костюме, а сверху на него приземлился немолодой касадор с очень внимательными глазами. В момент приземления он, правда, тоже неистово ругался Зато на ноги встал первым и помог подняться крепышу в костюме.
Ну, Святоша! плотный господин тут же погрозил отцу Иоахиму кулаком. Ну ты у меня доиграешься!..
Сам видел, Усы, я не один пришёл! оправдался святой отец. Да и новости слышал из шкафа
Не так уж там хорошо слышно, между прочим! ответил господин, усаживаясь на стул. Хороший шкаф, добротный!..
Старик и Вождь мертвы, а номад Айвери перестал существовать, пояснил Иоахим.
Так Вот тут давай поподробнее! мрачно потребовал Усы, а касадор с внимательными глазами присел рядом.
Одна просьба, Усы! попросил Иоахим и кивнул на касадора. Отправь Сыча потом приглядеть за парнем. Чую, наломает он дров
Слышал, Сыч? спросил Усы, обернувшись к касадору, и тот молча кивнул. Ну давай, пересказывай
И во второй раз за ночь в доме священника зазвучал рассказ о последних днях номада покойного Рональда Айвери
Лагерь варсомада Дана, Стеинхольвег, Марчелика. 1 мая 1935 года М.Х.
Несмотря на то, что Дан поздно вернулся от отца Иоахима и проспал всего часа четыре, глаза он открыл рано. Его работу за него никто здесь не сделает.
Лагерь вокруг потихоньку просыпался. Луиза и ещё одна женщина, дальняя родственница Иоганна, вместе готовили завтрак. Они о чём-то переговаривались, и, даже не слыша слов, любой бы мог понять, что это было своего рода прощание. Обычно так бывает, когда долго с кем-то путешествовал или просто бок о бок жили вот он, последний день. Вроде бы ещё прощаться рано, а люди в разговорах уже вовсю начинают подбивать итоги
Две семьииз тех, кто не предал Рональда Айверисобирались отправиться на побережье. Дан выпотрошил запасы Старика и часть казны, которую отобрал у Стивена, чтобы честно выкупить у них фургоны.
Ещё одно семейство собиралось отправиться на поиски родственников, которые кочевали в другом номаде. Они свой фургон продавать отказались бы, да и денег на его покупку было откровенно жалко.
Впрочем, пока все держались вместе, потому что Дан пообещал разделить добычу из Подковы Сборщика. Конечно, тем, кто собирался уходить и не путешествовал с юным Старганом, доли были обещаны небольшиепо сравнению с тем, что должны были получить молодые касадоры и их родственники. Однако и это тоже были деньги, от которых, как известно, отказываются только дураки.
Конечно, Дан мог бы и не делитьсяно как ни велика Марчелика, да узок мир. Где-то кто-то обмолвится, где-то кто-то шепнёт на ухои вот уже скачет по пыльным равнинам, обгоняя роллфельды, вместо касадора его репутация. И если репутация чиста, то и в пути не запылится, а если запачкана, то станет ещё грязнее. Обмануть тех людей, кто остался до конца верен Рональду, Дан просто не мог. Их и так выжило всего ничего. У многих из них погибли родственники и близкие.
Сейчас, спустя пять дней после того, как Дан и его спутники догнали номад, улеглись эмоции, и чуть отпустила скорбь, поселившаяся в душах. И теперь можно было строить планы на будущее. Своё будущее Дан видел, как и признался накануне Иоахиму, в поисках Старика и попытке отомстить за него. И за Рональда. Да и за номад бы отомстить не мешало
И Дан почти не кривил душой, когда говорил, что не очень хотел убивать Стивена. Он понимал, что этому глупцу и так жизнь будет не в радость после того, что произошло. Нет, мёртвый брат ему во сне не привидитсяво всякое такое Дан никогда не верил. Просто каждый божий день Стивен Айвери вспоминал бы те двое суток, что был предводителем номадаи страдал бы оттого, что так быстро лишился своей власти.
И ещё Дан прекрасно понимал, что наука Стивену впрок не пойдёт. Виноватыми всегда будут другие людичем Айвери-младший и будет сам перед собой оправдываться. Но однажды Старик сказал Дану, что, даже обманув самого себя, никогда не убежишь от правды. И Дан проверяли впрямь не убежишь. Где-то в глубине души правда всегда будет точить броню лжи.
Вот и Стивен мог бы оправдываться перед собой хоть до посинения. Но правда была в том, что младший Айвери настолько бездарен и глуп, что неспособен управлять даже своей никчёмной жизнью. Стивен всегда был тенью брата, его жалким подпевалойи это преследовало бы его до конца жизни, причиняя невыносимые страдания. Куда более невыносимые и долгие, чем обычная пуля в лоб
Однако настолько глубокая мысль, внезапно посетившая бедовую голову Дана Старгана, почему-то не была принята окружающими. И даже отцом Иоахимом. Впрочем, святого отца как раз можно было понять
Скорее всего, Стивен поселился бы навеки в том самом Стеинхольвеге. Вряд ли бы младший Айвери нашёл в себе смелость сдвинуться с места и искать новую жизнь в неизвестных краях. А значит, и мучиться с ним пришлось бы отцу Иоахиму. Дан всё это понял, приняли собирался честно выполнить неприятное поручение. А потому достал винтовку Старика и принялся старательно её чистить. Даже под специей можно промахнуться, если пуля вдруг криво полетит
Проснулся Иоганн, уселся на брёвнышко рядом с Даном и принялся заниматься тем жечистить любимого «томаса», хотя ещё и не знал, что его ружьё тоже скоро понадобится. Всё-таки один стволхорошо, а два стволанадёжнее. А уж три ствола в умелых рукахэто почти вадсомад. В Марчелике эта нехитрая истина всем давно известна. Так что Дану ещё предстояло выбрать, кто пойдёт с ним третьим
Постепенно просыпались и остальные жители лагеря, подтягиваясь к костру. Завтрак проходил за разговорами ни о чём, в которых явственно ощущалась жгучая тоска по прошлому и слабые надежды на будущее. Наконец, Дан взял слово.
Я поговорил с отцом Иоахимом. Он обещал посодействовать в продаже добычи, озвучил он приятную новость. И уже сегодня вечером мы все получим свои доли.
А членов номада отец Иоахим примет? уточнила та самая дальняя родственница Иоганна.
Примет, но с одним условием подтвердил Дан, кивнув на винтовку. Нам надо прибить Стивена.
Говорил я, что надо его сразу прибить! буркнул Джон Грин. Зря в живых оставил
Не зря, покачал головой Дан. Он ведёт сюда остатки номада. Сам ведёт. И мучается от того, что всё просрал. Несколько дней боли ещё никому не мешали.
Могли бы получить деньги и сразу уехать отсюда! заметила дальняя родственница Иоганна. Не надо было бы ждать
Вы так и сделаете, ответил Дан спокойно. Вы решение приняли, и держать вас никто не станет.
А что дальше, Дан? спросил Мигель. Что мы все будем делать?
Вопрос, наконец, прозвучал. И повис тяжёлым грузом над собранием остатков номада Айвери.
Дан хлопнул себя ладонями по коленям и сказал, будто в омут кинувшись:
Я собираюсь посвятить часть своей жизни тому, чтобы найти тех уродов, которые убили Рональда, забрали Старика и развалили номад. Я очень хочу узнать ответ на вопрос: «Зачем?».
А потом он обвёл взглядом собравшихся и, наконец, произнёс то, что следовало сказать ещё, когда они ехали к Стеинхольвегу: