- Этого пленника лучше допрашивать тебе, - говорит он и кивает на неподвижно лежащего на земле наемника.
- Чего сразу я- бурчит Данила, но осекаетсяна земле, в пыли, раскинув руки лежит Наташа.
Девушка приходит в себя, глаза открываются, взгляд останавливается на растерянном лице Данилы.
То ли это кинематограф так зомбирует людей, то ли книги - нет, скорее, кино. Книги сейчас мало читают. Так вот, в ситуации подобной этой, герой фильма почему-то обязательно должен уточнить личность лежащего в пыли и грязи человека. То есть спроситьэто ты, Наташа? Или еще «умнее» - как ты здесь оказалась? Если недавно стреляли, то задают еще один «гениальный» вопросты цела? Словно можно спокойно отвечать на вопросы, если что-то оторвано или прострелено. Типа да, это я, шла мимо, в меня стреляли, правую ногу пробило пуля, левую оторвало взрывом, на голову упал кирпич. А еще меня оглушило, засыпало землей и придавило бетонной плитой.
Данила молча смотрит, как Наташа поднимается с земли, поправляет волосы и стряхивает пыль с одежды.
- Ты ведь не только управляющая поместьем Хруста? - спрашивает Данила.
- Нет, только управляющая, - отвечает девушка, прямо глядя в глаза. - Но я еще и дочь пирата.
- Понятно, - кивнул Данила. - Наронг, проверь еще раз вокруг все, добей живых и собери оружие, пригодится. Тигран, помоги ему. А ты рассказывай, кто такой Хруст, чего ему надо и какими ресурсами он располагает.
Наташа провожает взглядом уходящих, преувеличенно внимательно осматривает свои помятые и поцарапанные доспехи.
- А если я совру? - говорит она.
- Я проверю, - жестко отвечает Данила. - Рассказывай!
- А если не буду? - тихо спрашивает девушка.
- Заставлю, - также тихо отвечает Данила. - У меня нет выбора.
Глава 6.
Законы политической борьбы ничем не отличаются от законов дикой природы. Большие жрут малых, выживает сильнейший, милосердие ноль, совесть и честь отсутствуют как понятия. На обломках рухнувшего государства пышным цветом произрастает то, что в обычных условиях умирает, даже не родившись. Ничтожества превращаются в вождей, простой солдат становится главнокомандующим, поденный рабочий министром среднего машиностроения. Революция превращает мир в зазеркалье, плюс меняется на минус, комедия сменяется трагедией. Человечество как бы смотрит на себя со стороны, удивляясь и ужасаясь одновременно и, не раз и не два умывшись кровью, возвращается в то состояние, в котором пребывало ранее. Вроде простая истина: от добра добра не ищут, но «устроен так белый свет, нам то, что есть, - ни к чему; нам нужно то, чего нет».
Общество рептилоидов, лишенное государственных скреп и нравственных ориентиров, лихорадочно искало «костыли». А наилучший «костыль» - это диктатура! Твердая, несгибаемая, на которую можно опереться, которая не позволит упасть слабому телуи в лоб дать тому, кто решится обидеть инвалида. Именно к диктатуре стремился Хруст. Выходец из касты ученых, он с малолетства ненавидел высокомерных жрецов, нахальных военных и глубоко презирал простолюдинов. Обществом должен управляет ум, а не грубая сила или религиозный фанатизм. Они тоже нужны в небольших дозах, но безраздельно властвовать должен только разум.
По образованию Хруст биолог, вся его предыдущая жизнь прошла в стенах лабораторий, где он изучал живые организмы, пытаясь разгадать тайну происхождения жизни. Его тайной страстью была генетика. Тайной, потому что в кастовом обществе рептилоидов занятия генетикой карались смертной казнью. Жрецы и боги невидимки не без оснований предполагали, что генетика угрожает их власти. А терять власть и привилегии никто не хочет, люди и ящеры в этом вопросе солидарны.
Мечтой ученого Хруста было создание рептилоида нового видаlacerta perfectum. То есть ящер совершенный, соединяющий в себе высокий разум ученого, силу и неприхотливость солдата и выносливость простолюдина. Понятно, что мечты сии были тайными. Иной раз приходилось даже напиваться наркотическими жидкостями, чтобы зеленомордые жрецы не «прочли». Из-за регулярных пьянок Хруста считали недалеким «ботаником» и почти не обращали внимания, чем он там занимается в окружении банок, пробирок и кастрюлек. А он только этого и желал.
Но вот грянула революция, великий передел, по недоразумению устроенный каким-то жалким человечком с Земли. Рухнула власть невидимых богов, казавшаяся вечной и несокрушимой. А вместе с ней и низверглись в пустоту и жрецы. Вчерашние зеленошкурые властители подверглись гонениям, насмешками и насилию. Обладать зеленой кожей стало смертельно опасно. И Хруст решил, что настало его время. Революционный дурман порождает демонов, бредовые идеи кажутся истиной, сумасшествие видится гениальностью. Хруст получил возможность открыто заняться генетическими исследованиями, обрел единомышленников и даже влиятельных покровителей. Но не получил одноговласти! Оставаться разменной монетой в чужих руках Хруст не хотел. Обладая гибким умом, он быстро осознал, что власть это политика, а политика - это идеи, привлекательные для большинства.
Пришлось на время отложить науку, доверив ее бесталанным помощникам, а самому вплотную заняться политикой, то есть создать свою партию и объединить вокруг нее другие. Новая, объединенная партия будет прогрессивной во всем, отвергающей догматы старого, стремящейся в будущее и заботящейся обо всех. В том числе и о людях. Это понравилось не всем. В объединении началось брожение, появилась оппозиция, подняли головы оппортунисты, оживились завистники и замаскированные враги. Что делать в такой ситуации руководству? Бороться за единство и сплоченность рядов! Разумеется, чужими, даже чужепланетными руками.
Будучи опытным мерзавцем, Хруст понимал, что одного убеждения мало. Власть держится на соратниках и верных штыках. А верность «штыка»основывается на щедром вознаграждении, прощении грехов типа убийства мирных жителей и грабежей. И главноеигрушках! Игрушках для постаревших детей, которым больше всего на свете нравится жечь, взрывать и разрывать, уничтожать всеми доступными способами жизнь, самим при этом оставаясь в безопасности. Но самая большая игрушка должна быть у него. Поэтому, когда Хруст узнал о существовании кораблей на протонной тяге, он приложил все усилия, чтобы разыскать хотя бы один. И ему это удалось, один корабль он нашел, но в ужасном состоянии. По сути, изуродованный скелет, но батарея уцелела. Поразмыслив, Хруст решил использовать батарею как основной источник энергии для своих опытов. Пользуясь революционным бардаком, он расширил свою лабораторию, передислоцировал в громадную пещеру на Диком континенте, подальше от глаз завистников и конкурентов, туда же ушла и батарея. Пользуясь награбленными в ходе беспорядков деньгами, нанял лучших специалистов, доставил оборудование и многочисленных подопытных.
Остальные корабли, увы, пропали бесследно! Возможно, уничтожены, хотя прошел слушок, что один достался людям. Но, не умея пользоваться им, припрятали его так, что даже следов обнаружить не удалось. На дружеской попойке с руководством конкурирующей партии простолюдинов случайно, под закусон из мяса молодого петродактиля, Хруст узнал, что один корабль все же есть и он цел. Снято дополнительное оборудование, броня, оружие, а каркас в легкой броне с двигателем спрятан до лучших времен.
«Именно поэтому выбор первой жертвы для человека с Земли пал на бледномордого лабазника. Авось в ходе разборки что-нибудь всплывет»! - думал Данила, слушая рассказ Наташи. Нельзя сказать, что он узнал что-то необычное, нечто подобное и сам подозревал.
- Ты рассказала все, что знаешь? - спрашивает Данила. - Вскрывать мозг не надо?
- А ты можешь? - с испугом спрашивает Наташа.
Лицо побелело, под глазами обозначились темные круги, губы задрожали.
- А по твоему, почему ящеры меня так боятся?
- Но я не ящер!
- На мой взгляд, принципиальной разницы нет. Но на всякий случай надо проверить.
- Нет!!! - взвизгнула девушка. - Я рассказала, все что знала. Хрусту действительно очень нужен корабль с протонным движком.
- Не сомневаюсь, - криво улыбнулся Данила. - А вот что нужно тебе? Ты ведь понимаешь, что Хруст убьет меня, как только надобность во мне отпадет. Эта посудина, - мотнул головой Данила на ущелье, - да с хорошим вооружением дает твоему хозяину возможность статьну, не знаю! - королем ящеров что ли. Но счет моей жизни пойдет на минуты, как только корабль окажется у него в руках. Ты ведь понимаешь это, правда?