Жрать хотите?спрашиваю я.
Что у тебя?
Достаю хлеб для тостов, колбасу. Из всех нас только мне есть куда идти, ядневной гость, в Гнезде лишь прогуливаю уроки, ночую изредка.
Ганк единственный совершеннолетний в нашей компании. Узкоплечий, поджарый, выглядит не старше двадцати. По его словам, с десяти лет живет на улице, промышляет воровством и долго не задерживается на одном месте. Может и с нами он ненадолго.
Папаша Крошки полгода назад помер от передоза, матери сидеть еще лет пять, из приюта она сбежала. Головастик тоже сбежал, промышлял, делая закладки для дилеров, видимо, и сам сидел на наркоте, но его работодателя хлопнули, а Ганк пообещал ему покровительство.
Мэгбесценный напарник, потому что при простовато-добродушной внешности она настоящий бандит и отчаянная. Ганк говорил, Мэг бросила школу, потому что туго соображает, и одноклассники ее затравили, но я не замечал, что она тупая.
Это и вся добыча?разочарованно спрашивает Крошка.
Молча высыпаю на стол пригоршню мелочи, кладу пачку сигарет. Ганк, жующий бутерброд, вздыхает, а я чувствую, что подвел свою вторую семью. Они считают меня крутым вором, а на самом деле я так себе.
Есть одна задумка,говорит Ганк, доедая второй бутерброд.Поделюсь, когда все соберутся.
Как ни пытаемся мы с Крошкой выведать подробности, он от нас отмахивается. Дождавшись Головастика и Мэг, начинает рассказ:
Три месяца назад я подрабатывал грузчиком на продуктовом складе. Там такой супермаркет для бедных, а с другой сторонысклад с продуктами. Хозяин этого деластарый пердун-маразматик. Ему кажется, что тайное правительство хочет поработить человечество, и оплата карточкой и телефономеще один шаг к порабощению. Потому кассу он не переводит на карту, а собирает в сейф, причем сейф простой, закрывается на ключ. Вся надежда на тебя, Ник,я сижу рядом с ним, и он кладет руку мне на плечо.Справишься?
С кодовым замкомнет. Сейфы тяжелые, мы его не вытащим и вчетвером.
По-моему, там самый простой замок, какие ты много раз вскрывал. Но даже если твоя правда, должна быть мелочь для сдачираз, техника и всякие компыдва, куча жратвытри.
Крошка захлопала в ладоши:
В Гнезде появится комп! Клево!
Я не разделяю их оптимизма:
Что, и камер внутри нет? И снаружи нет?
В супермаркете есть, а нас больше интересует склад.
А сигнализация? Копы примчатся через пару минут, и что?
Херня твои копы. Там живет тупой сторож Виски Не помню, как его зовут. Я частенько хаживал к нему с выпивкой, я его типа друг, и он мне откроет.
Ганк, я вор и грязно не работаю. Никаких убийств.
Да какие убийства! Ты только постоишь на стреме и приступишь к делу, когда путь будет свободен. Откроешь сейф и все. Набьем рюкзаки, возьмем, сколько можно вынести. Спрячем все в надежном месте.
Хочешь, я вырублю твоего Виски?Мэг раскуривает сигарету.Мне этотьфу!
Ганк, он же тебя сдаст, когда очухается,поскрипев извилинами, выдает Крошка.Ты ж не собираешься его убивать?
Ганк смеется:
Конечно, нет. Ник вскроет замок. Или просто выманим сторожа и вырубим. В общем, схожу туда, все разведаю, составим план, а ты, Никки-малыш, подумай, с нами пойдешь или в свою чистенькую школу.
Слышу в его голосе намек на издевку, но лишь намек. Мысемья, мы ценим друг друга такими, какие мы есть, и каждый чем-то силен. Друзья, жертвуя собой, прикроют мне спину, и я сделаю так же. Даже угоню машину матери, если это поможет делу, ведь у нее уже другая семья, где мне нет места. Взрослые никогда не делали мне ничего хорошего. И мать не исключение.
***
Домой ужасно не хочется. С большим удовольствием остался бы в Гнезде, но я обещал матери вернуться сегодня. Хотя зачем, спрашивается? Неужели ее и правда еще волнует, что со мной будет? У нее есть Марио, и она всегда принимает его сторону, прав он или нет.
В окне горит свет, но отсюда не видно, что творится на пятом этаже, кто толчется в кухне, моя дорогая маман или ее сожитель. Осторожно отворяю дверь, надеясь, что он уже дрыхнет, на цыпочках стараюсь проскользнуть в ванную, но оттуда выходит мать, вытирает руки о клетчатую рубаху. Смотрит укоризненно. Светлые волосы ее растрепаны и напоминают воронье гнездо, но даже несмотря на это она еще симпатичная. И слишком хороша для урода Марио.
Когда я родился, ей было двадцать. Из-за меня она не получила образования и не смогла выйти замуж за нормального мужика. Из всех ее мужчин, которых я помнил, Мариосамый отвратительный. Пришел на чужую территорию, перебивается непостоянными заработками и еще свои порядки наводит. Хуже всего то, что мать его слушает!
Почему так поздно?спрашивает она без интонации.
Был у Мэг,я почти честен с ней.
Мама тяжело вздыхает, опирается о дверной косяк:
Что в школе?
А вот теперь приходится врать:
Ничего нового, тоска смертная.
Проскальзываю в ванную, умываюсь, мою руки. В зеркало видно, что мама стоит там же, и на лице ее злость сменяется разочарованием. Если бы ей действительно было интересно, что со мной происходит, она знала бы, что я уже неделю прогуливаю уроки.
Когда Марио еще не жил с нами, она звала меня к столу, мы болтали, делились переживаниями, теперь же все изменилось.
Жрать хочется адски. В кухне заглядываю в холодильник, нахожу половину огромной пиццы, отламываю кусок и сую в микроволновку. Завариваю кофе. Откусываю пиццу, свернув ее трубочкой, но аппетит мгновенно пропадает, когда в кухню входит Марио, почесывая волосатое брюхо. Увидев меня, набычивается и шевелит усами:
Ты уже здесь.
Добрый вечер, папочка,говорю я с набитым ртом.
Марио неторопливо топает к холодильнику.
В твоем возрасте я уже зарабатывал на жизнь, а не сидел у матери на шее.
Зато сейчас сидишь,парирую я, жуя пиццу.
Ты хоть бы спрашивал, что жрешь. Это моя пицца, я оставил себе на завтрак.
Считай ее платой за проживание,огрызаюсь я.
Расстреливая меня яростным взглядом, он идет прочь. Не оборачиваюсь, доедаю пиццу и тут подача сбоку, в скулу, переворачивает меня вместе со стулом.
Мелкий засранец!шипит Марио.Знай свое место!
Сволочьне полез на меня прямо, обошел, чтобы выйти из поля зрения! Валяясь на полу, вижу его снизу. Ярость захлестывает меня. Сплевывая кровь вместе с крошками пиццы, вскакиваю, бросаюсь к раковине и хватаю из мойки нож. Я действительно собираюсь воткнуть его толстое брюхо Марио! Посадят? И хрен с ним! Зато и эта жирная гнида сейчас сдохнет!
Марио хватает табурет, выставляет перед собой, пятясь:
Бьянка! Забери своего свихнувшегося щенка! Ты посмотри, что он творит!
На кухню влетает мать, ахает, становится между нами, раскинув руки:
Ник! Немедленно брось нож!
Я опять сплевываю кровь:
Этот урод ударил меня!
Пожалуйста, положи нож,продолжает мать, Марио прячется за ее спину.Надо решать проблему цивилизованно!
Размазываю кровищу по лицу:
Это, по-твоему, цивилизованно?!
Ты бы видела, что творил этот ненормальный,плаксиво жалуется Марио.Он оскорблял меня и выгонял.
Ах ты лжец Да ты же сам
Ловлю себя на мысли, что начинаю оправдываться, это еще больше злит.
Мама, неужели ты ничего не видишь?!шагаю к матери, пытаюсь ее отодвинуть, она виснет на моей руке.
Ник! Успокойся! Я понимаю, ты ревнуешь к Марио, но я тоже имею право на счастье
Руки опускаются сами собой, делаю шаг назад.
Ревную? Счастье? С этим жирным альфонсом? Ты что, идиотка?! Он меня ударил первым! Ты понимаешь, что теперь здесь останется только один из нас?
Она закрывает собой Марио, и мне все окончательно становится ясно. Мать поворачивается, что-то шепчет ему на ухо, он пятится и исчезает.
Ну ты и слизняк,бросаю я в спину удаляющемуся отчиму.
Обида гасит пламя злости. Собственная мать предпочла любовника мне, своему сыну. Хотя чему я удивляюсь? У меня давно нет семьи, моя семьяптенцы из нашего Гнезда.
Я мог бы пригрозить Марио судом, ведь он ударил несовершеннолетнего и пытается выгнать ребенка, то есть меня, из собственной квартиры. Но я давно перестал считать себя ребенком, это раз, и двапросить помощи у копов позорно, учитывая, какую жизнь я веду.