«Псами» называли стражей или иных представителей закона. И делали так все люди, которые имели проблемы с законом.
Амага Дору стояла немного позади темнокожей девушки, со скрещенными руками на груди и внимательно рассматривала их отряд. Сама же неизвестная колдунья не делала никаких попыток атаковать техниками в ответ. Что настораживало. Только новички из колдунов не владели достаточным мастерством для того, чтобы одновременно держать защиту и атаковать врагов.
Червь, раздался голос главного колдуна их отряда по внутренней связи, который носил еще более дурацкий позывной «Вскрывашка». Я не вскрою этот щит. Она сильнее меня.
Викло это прекрасно понимал и сам. У Вскрывашки был ранг магистра и как колдун он был очень искусен и силен. Раньше его вполне хватало для подобных операций.
Под нами есть кто? Задал вопрос в общий канал связи Червь.
Квартира ниже пуста, как и все смежные, тут же отозвался их главный техник, что на своей ручном ПК быстро что-то проверил.
Пол, дал команду Викло, уверенный, что его замысел прекрасно поймут.
Эх, подала вновь голос темнокожая колдунья, вздохнув с притворной грустью. Нужно уметь отступать, когда вам дают такую возможность.
У Викло все внутри похолодело. Хоть голос девушки был грустным и сочувствующим, но вот взгляд прозрачных, словно кристалл зеленых глаз, говорил об обратном. Девушка вынесла им всем приговор.
Огонь по щиту! Бронебойными и поляриумными! Огонь! Тут же четко скомандовал Викло.
У него был простой расчетнагрузить щит колдуньи, и когда она его сменит или же попытается подзарядить, атаковать техниками. Автоматическое оружие, что стало обязательно для любой силовой группы захвата, даже состоящей из одних инициированных обоего типа, как их, очень облегчало работу. И пусть начальство за стрельбу в жилом доме не погладит их по голове, но это был единственный выход, который был возможен для захвата цели.
Убрать мусор, одновременно с ним достаточно громко, чтобы ее услышали, произнесла темнокожая девушка, нахмурив брови.
Не успели раздаться первые выстрелы, как одного из его подчиненных, что стоял рядом с ним, снесло ветвистой молнией, а у трех других, успевших произвести выстрелы, автоматы вспыхнули и взорвались огненными шарами прямо в руках.
Раздались крики боли его людей, заглушившие даже звуки выстрелов. Но на этом ничего не закончилось. Рядом промелькнула темная тень какой-то неизвестной колдовской техники, которая снесла еще одного подчиненного с места. Тот сломанной куклой врезался в стену, а темная тень нацелилась прямо на него.
Викло, и так активировавший на себе призрачный доспех, успел выставить перед собой еще и щит, принявший на себя это нечто. Темное пятно расплылось по щиту бесформенной кляксой, продавливая его и все время заставляя его мигать голубоватым светом, дающим понять, что скоро в нем закончится элан, который ведун успел влить.
Викло на мгновение отвлекся от своего щита и заметил, что рядом с целью и неизвестной колдунье появилось еще две женские фигуры, облаченные в специальные боевые темные костюмы, тускло сверкая матовыми деталями бронированных деталей.
Твою ж мать, в сердцах выругался Викло.
Им и одной колдуньи хватало «за глаза», а с подмогой, которую почему-то проморгали их разведчики и техники, всему отряду было не справиться.
Раздалось еще несколько вскриков его подчиненных, а следом на Викло обрушился град из каменных осколков, истощая вслед за его щитом и призрачный доспех. Мужчина попытался уйти назад рывком, но наткнулся на воздушную стену, которую выставила одна из новоприбывших колдуний.
Резвый какой, насмешливо произнесла темнокожая колдунья, которая уже давно убрала свой зеленоватый композитный ячеистый щит и подошла к нему. Зря твои хозяева решили связаться с Домом Золотого Меча, Викло.
Его имя, прозвучавшее из уст девушки, ударило по его нервам током, похлеще любой колдовской техники. Страх своей ледяной и костлявой рукой сдавил его сердце, заставив сбиться дыхание.
Захват цели не удался, но это волновало Викло в самую последнюю очередь.
* * *
Впервые в своей рабочей практике инквизитором Анаис столкнулась с политикой и ей это очень сильно не нравилось. Нет, она никогда не питала иллюзий на этот счет. Она потеряла все свои наивные иллюзии в тот день, когда к ней впервые обратилась Изза Хатиф. Именно тогда разбились розовые очки, сквозь которые она смотрела на мир.
Но не нравилось ей это совсем по другой причине. Сейчас она была вынуждена просто сидеть в своем кабинете и наблюдать как практически в центре города происходит самое настоящее боестолкновение, где подвергались опасности жизни мирного населения.
Анаис не была святой. У нее на совести были такие поступки, гордиться которыми было нельзя. Но всегда, всю свою жизнь она старалась, чтобы они не влияли на жизнь простых людей. По крайней мере тех, кого она таковыми считала.
А сейчас ей приходилось смирно сидеть в своем небольшом, но светлом кабинете и всеми силами сдерживать желание рвануть туда. Ведь первоначально инквизиция была создана именно для того, чтобы разбираться с инициированными, вышедшими из-под контроля и угрожавшими простым людям.
Но поступил приказ. Четкий и не имеющий иной трактовки. Сиди и не реагируй.
Для этого к ней в кабинет лично заглянул мистер Абрак, несколько лет назад перебравшийся, наконец, в столицу из Авруса.
Сиди и не реагируй.
Выполнять этот прямой приказ было сложно не только потому, что это было неправильно и, что в последующем Инквизиция свое возьмет и получит еще один рычаг давления на обе стороны, но и потому что там были замешаны знакомые ей лично люди. Точнее один знакомый. Черноволосый и голубоглазый, с дерзкой и обаятельной улыбкой. Человек, с которым у нее никогда не будет общего будущего, но мысли о котором она никак не могла вытравить из себя.
Анаис зло посмотрела на экран своего рабочего компьютера, где то и дело всплывали отчеты агентов, что следили за боестолкновением, и бессильно сжала кулаки.
Это только первое, а ведь мистер Абрак четко дал понять, что их будет несколько.
Впервые в своей рабочей практике инквизитором Анаис ненавидела все, что с ней связано.
* * *
Ян сидел в большой и светлой комнате, которая, судя по всему, играла роль гостиной в доме миссис Краст. Сама пожилая женщина сидела напротив него и с заметно усталым видом пила зеленый чай с какими-то добавками. Он не уточнял, не до этого было.
Оглашение завещания прошло практически без эксцессов, если не считать за таковой возмущение Даниэла О'Нату, отца его биологической матери, когда выяснилось, что и Яну было кое-что завещано. Дедом его называть, даже про себя, Ян отказывался, не признавая между ними никакого родства. Если Сильвану ему пришлось признать своей матерью, не смотря на отсутствие таковых записей у него в свидетельстве о рождении, чтобы не расстраивать своего отца лишний раз, то что касается ее родителей, можно сказать, что их просто для него не существовало. Просто пустое место, голографическая проекция, которая отчего-то имеет самосознание. Парадокс. На который парень имел неудовольствие налюбоваться во время чтения завещания Арлена.
Последней волей его двоюродного дяди, которого он больше воспринимал своим старшим братом, ему досталось три ядра Зверей с заключенной в них способностью к лечению практически от всех болезней, кроме выращивания ампутированных конечностей и когда у больного активировано два источника одновременно. В последнем случае он мог только унять боль и продлить жизнь на небольшой срок. Также ему отошла любимая гитара Арлена и несколько книг, среди которых почти все оказались песенниками, с записанными в них словами песен и нотами к ним. Лишь два увесистых томика, из тринадцати полученных, оказались работами известного саблиста, который делился своим опытом и наблюдениями.
Когда Ян услышал про это, его горло судорожно сжалось, но он сдержал рвавшийся наружу предательский всхлип. Больше он не хотел лить слезы. Арлен бы этого не одобрил. Тем более не хотелось это делать перед Даниэлом О'Нату, который бросал в его сторону возмущенные взгляды. Как же, такая сумма в виде ядер уходит в руки чужака! Но демоны их всех подери, как же это было больно. Особенно после осознания, что даже после своей смерти, сероглазый О'Нату со слегка бесшабашной и добродушной улыбкой, умудрился проявить о нем заботу. Это было так в духе Арлена. Говорить о своих отношениях не словами, а поступками. Ведь забота и любовь была видна в них не меньше, чем если бы тот сказал об этом открыто.