Стоп, что? бородатый встал на месте, как вкопанный, То есть ты хочешь сказать, что Драмиханский альянс жив-здоров? Что мой дед зря погиб на той проклятой войне? И они так же как и тогда, пытаются уничтожить всех, кто не похож на них?
Вроде того, нахмурился командир Альфы, Только называются они теперь по-другому: «Братством». Это не вы, и не эти ваши оружейники придумали. Они сами себя так окрестили.
Мдаа Дела, задумчиво протянул наш «проводник», снова переходя на шаг, Хорошо, что мы тогда к ним не полезли, а то бы точно всех наших точно поставили к стенке, или еще чего похуже придумали. Они это умеют. Говорят, во времена великой войны их командиры развлекались, спуская специально дрессированных собак на людей и наблюдая за тем, как звери рвут их на части. И это считалось одной из самых легких смертей.
Так сколько их? И где расположены? не отставал от пленника Селлас.
Да далековато отсюда. Почти на самом севере города, у границы расколотого мира, задумчиво пожевал губами тот, Сколько? Ну, наши ходоки насчитали голов сорок. Может пятьдесят. Не больше. У них там что-то вроде небольшой базы или лагеря. С техникой, периметром и прочим подобным. Ну, все как полагается, чтобы, значица, от тварей защищаться. Мне сложно описывать, яж такого в жизни своей ни разу не видел, а прожил я немало.
Слушай, спросил его я, на всякий случай, оглядываясь назад. Улица была пуста. Только вдалеке все еще виднелись три ржавых грузовика, А почему ты нас бандитами назвал? Да еще и стрелять начал?
Так выж ентобородатый замялся, Одеты почти, как они. Оружейники эти, значитца. По крайней мере, в темноте мне так показалось. Сейчас вижу, что так, да не совсем. У них костюмы будут повнушительнее ваших, хоть и похожи.
Так оружейники и бандитыэто одно и то же? спросил СелласПочему?
Эти уроды тут развлекались похлеще вашего братства, сплюнул проводник, Мы ж долгое время думали, что одни. Что человечество вымерло все, и теперь на нас вся надежда. А потом они появились. С орбиты спустились, значит, и развернули тут свою фабрику. Мы ведь обрадовались тогда, сразу к ним отправились с просьбой, мол, помогитевывезите нас отсюда. В ответ поуличи лишь пули. Дальшехуже. Они начали наших разведчиков отлавливать. Устраивали, понимаешь, себе развлечениеохоту на людей. Говорили, мол, давай, беги в свой лагерь. Если успеешь раньше, чем мы тебя достанем, так и бытьживи. Вот только не добегал никто. Почти. Одному удалось. Он нам об этом и рассказал.
Мдаа Похоже вариант с оружейниками отпадает. Такими делами любят себя развлекать наёмники Альваринского синдиката. И если на планете онито лучше к их лагерю близко даже не подходить. Договориться все равно не получится, только поляжем все зазря. Экипировка у них серьёзная. Была, когда Директорат решил провести против одного из их логов войсковую операцию. Много наших тогда полегло. Наёмники, конечно, тоже знатно получили, но Дагор, такие потери мы несли только в боевых действиях с Братством.
Слушайте, а чего вы забыли в могиле чумных, перехватил инициативу разговора пленник.
Прятались там от тварей, бросил я, Они загнали нас в этот подвал вчера вечером.
Вон оно что, задумчиво пожевал губами бородатый, А мы туда с сыном пришли жену мою проведать, и его, он кивнул в сторону насупившегося парня, мать. Каждую неделю ходим. Сын говорит бросить это дело, мол, опасно. Твари, бандиты, еще это братство то и дело по городу раскатывает, да и обелископоклонники все чаще начали попадаться за пределами расколотого мира. А я Не могу так Любил ее очень сильно. Да я бы, когда она чумой заразилась, вместе с ней из лагеря ушел, если б не сын. Пусть бы издох, зато был бы рядом. Меня в централке тоска гложет постоянно. А там Как будто чувствуется что она рядом. И отпускает. Легче становится на душе. Будто она и не умирала вовсе. Через неделю снова начинаю на стенку лезть, и мы снова туда идем. Я говорил сыну, мол, не таскайся за стариком, сам справлюсь. Мне все равно подыхать уже скоро, какая разница, старость меня сожрет или твари? А ты уже взрослый и в лагере твои руки лишними не будут, так нечего тебе себя из-за моей причуды губить. Но он же разве послушает?
Дурак ты, огрызнулся парень.
Который может тебе подзатыльник отвесить! взъелся бородатый в ответ, Нечего на отца голос повышать. Совсем уже страх потерял.
Слушайпрервал их перепалку Эдрих, А вот «старость», которая, как ты говоришь, тебя сожретэто болезнь такая? Из-за нее ты так странно выглядишь? Она заразна?
Скажешь блин тоже, усмехнулся проводник, Я посмотрю, как ты будешь выглядеть в свои пятьдесят шесть. И сильно удивлюсь, если лучше.
Мне сто пятьдесят шесть, ответил парень.
«Старик» снова остановился и смерил его подозрительным взглядом.
Врешь, вынес он вердикт спустя минуту, Быть такого не может.
Мневосемьдесят семь, подключился к разговору Рам, Но я тоже на тебя не похож.
Девяносто пять, пробубнил Селлас, пристально всматриваясь в одно из окон.
Это ж Это ж по сколько вы живете? ошарашенно вылупился на нас проводник.
А, никто не знает, бросил молчавший до этого Анис, Самому старому жителю Директората сейчас около трехсот лет. В теории, если ученые, конечно, не врутсколь угодно долго.
То естьстарик глотал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, То есть вы бессмертные? Вы смерть победили?
Да, будничным тоном ответил Эдрих, Причем, довольно давно.
У вас, значит, сыворотка есть? с надеждой в голосе спросил бородатый, Чтоб это Чтоб снова молодым стать!
Не знаю, сказал Рам, может и есть где. Нас такими выращивают сразу, и после сыворотка никакая особо и не нужна. Только если вдруг тело сильно повредимили органы новые выращивают или вовсе мозг пересаживают в клона. Бывают, конечно, случаи, когда мозг погибает, и тогда, увы, сделать уже что-либо просто невозможно. Но среди гражданских ониредкость. Мы, может, уже дальше пойдем? Потрепаться и по дороге успеем.
Мдаа Значит не судьба, задумчиво протянул проводник, Ну может хоть сыну повезет выбраться с этой планеты. Да, давайте за мной, тут недалеко уже, он махнул рукой вперед, Тут прямо до перекрестка, затем направо, до площади. Слушайте, бросил старик уже на ходу, а что значит «выращивают»? Вы разве не из материнского пуза вылезаете, после, нупроводник на секунду замялся, Ай, неважно.
После секса? ухмыльнулся Эдрих, Нет. Говорят, таким способом размножался вид, который был до нас. Наши предки, вроде как. Но они все вымерли, после того, как мы перешли на пробирки и появились первые бессмертные. Судя по тому, что я видел в документалках и статьяхстарый способ был крайне негигиеничный. Там и наследственные болезни у ребенка появлялись, и всякие уродства, да и сам по себе он мог получиться каким угодно, но самое главноесмертным. А сейчас всех порченых отсеивают и перерабатывают еще в период эмбрионального развития, да и случайных или незаконных детей родить не получится, что к лучшему. Было бы страшно представить, если б их заводили все кому не лень, просто после того, как потрахаются. Перенаселение, голод, каннибализм Да даже без этогоесли вдруг у ребенка родители моральными уродами окажутся, каково ему будет. А такбез тестов на пригодность в качестве родителя, без денег на выращивание эмбриона и дальнейшее содержание младенца им просто никто не даст его заделать. Что, как мне кажется, очень правильно. А ты разве, не
Я, скривился старик, тот самый вымерший вид, который, как видишьочень даже жив. Но общество у вас дурацкое, если не дает человеку решать, заводить ему детей или нет. Такое только он может решать. Ну, еще и бог.
Теперь скривился уже Эдрих. Скривился и сплюнул на стекло своего шлема, пробормотав что-то вроде: «Еще один больной на голову. Будет Дейму компания». А потом, пожалев о своей дурацкой привычке, снова включил очистку.
До перекрестка мы шли молча. Улица была совершенно пустая и чистая. Ни тварей, ни останков брошенной техники, ни обрушившихся домов. Видать, на совесть их собирали. Но вот за поворотом путь нам преградила стена. Вернее, ее некое подобие. Кто-то перевернул две тяжелые грузовые машины и обил их кузова стальными листами в несколько слоев, оставив лишь небольшие смотровые щели, так, что они теперь напоминали теперь два больших железных дзота. Между ними, по всей видимости, когда-то были импровизированные ворота, все из тех же листов. Сейчас их остов, прогнивший практически до состояния трухи, валялся неподалеку. Вокруг не было ни души.