Вслед за Дираксисом в небо поднимались тысячи аэролетов. Гул лопастей эхом разносился по округе, привлекая внимание любопытных животных, что провожали взглядом покидавших поверхность людей.
Валериан держал на руках плачущего младенца, и наблюдал за четвертым кольцом Дираксиса с высоты птичьего полета. Густые столбы дыма валили из охваченных пламенем домов, и накрывали лабораторный комплекс, сожранный очередной войной, затеянной людьми.
Иногда в прорехах дымного покрывала показывались ленты дорог, на которых велись ожесточенные бои, и лазерные лучи. Длинные и стремительные, пронзительные и горячие, но совершенно бесполезные.
Уцелевшие бойцы вели огонь из-за брошенных машин, но звуковиков было слишком много, и удержать их не получалось. Теперь велась битва не ради выживания, а ради возможности на миг продлить жизнь, оттянуть себя от края пропасти. Но люди не привыкли сдаваться. Ни в чем.
Звуковики черными облаками набрасывались на людей, оставляя на улицах след из кровавых пятен и изуродованных человеческих тел, обезображенной и разорванной военной техники. Валериану было больно наблюдать за этим. Это не первый бой, увиденный им в жизни, но первый бой, вызвавший в нем чувство глубокой тоски.
Жены убивали мужей. Ведь если София превратилась в эту тварь, значит, и другие роженицы, которых на четвертом кольце было сотни тысяч, тоже превратились, и те, что уже родили детейтоже превратились. Сотни тысяч некогда любимых женщин обратились безжалостными монстрами.
Как можно было жить в государстве, которое даже вероятность подобного зверства допустило?
Совсем по-другому живется, когда понимаешь, что происходит, да? щуплый седоволосый мужчина в научном белом халате обращался то ли к Валериану, то ли бредил сам с собой, отстраненно сидя на лавочке в сторонке, и уныло глядя в пол. Где же я допустил ошибку? Что сделал не так? Неужели при акустическом воздействии на струны пятой глубины я создал остаточные вибрации? Вибрации, мужчина стиснул зубы и процедил сквозь низ. Провальная работа! Крах! Я создал мутантов! Создал гибридов Белых гигантов и людей, и людская сущность испортила все, превратив миролюбивых существ в чудовищ! Это моя вина!
Что ты сказал? Валериан передал Алекса Клифу, и впился в мужчину уничтожающим взглядом. Кого ты создал?
Полегче, предостерег Валериана Клиф. Это Джонатан Суонсон. Создатель программы «Экспансия», главное светило науки в галактике. Чревато.
Да мне насрать! выпалил Валериан, и схватил Джонатана за воротник, оторвав его от лавки и притянув лицом к своему лицу. Джонатан был легкий, и дрожал от страха, боясь смотреть Валериану в глаза. Внизу моя жена! Что ты с ней сделал?! Валериан кричал, брызгая слюной. Глаза его покраснели как у разъяренного тигра. Что ты сделал с ней, урод?!
Но Джонатан ничего не ответил. От испуга он побледнел, и слова произнести не мог. Сделался будто мертвый. Громко сглотнул и спрятал глаза, а Валериан кричал на него, сжимая ткань белого халата до треска.
Валериан отпустил Джонатана, рухнул на колени, и закрыл ладонями лицо, крича от отчаяния. Сколько не ори, сколько не колоти ученого, да хоть убейничего бы не изменилось.
Джонатан прерывисто выдохнул, и медленно опустился обратно на лавку, слыша стук собственного сердца. Тело стало ватным и непослушным. Джонатан боялся Валериана, но прекрасно понимал его чувства.
Я всего лишь ученый, поймите. Не я решаю, какими методами будет пользоваться коалиция. Я лишь изобретаю, даю в пользование, и слежу. Я не знал, что все так обернется. Мама бы никогда не простила мне такого поступка. Я шел в науку ради того, чтобы показать ей, что наука способна творить добро, способна спасти нас, но теперь. Она бы меня не простила. И я себя не прощу. Но вы меня простите. Пожалуйста, всхлипнул Джонатан. Но вы поймите, каково быть сыном давно умершей матери, единственным сыном. Ничего. он жалобно шмыгнул носом, едва ли не плача. Ничего, кроме себя, не видеть. Не иметь семьи и братьев. Я хотел, чтобы люди снова могли почувствовать себя счастливыми. Чтобы мама мной гордилась. Простите меня.
Что можно сделать? Валериан обессилено опустил ладони себе на колени. Взгляд у него стал сумрачный, направленный куда-то вглубь себя. Как можно спасти людей? Вы же ученый. Так помогите им, черт бы вас побрал.
Науке это неизвестно, простите, с сожалением ответил ученый дрожащим голосом. Я всю жизнь изучаю струнную акустику, но с таким страшным феноменом сталкиваюсь впервые. Мы коснулись фундамента мироздания, и задействовали какой-то невиданный механизм.
Глава 20
Глава 20
Ясно, обреченно ответил Валериан, и поник. Все ясно.
Джонатан преисполнился жалостью. Настоящей и животрепещущей. Ему никогда не хотелось, чтобы от результатов научных работ страдали люди. Он основал научное направлениеструнную акустику, и она стала делом его жизни. Жизни, наполненной радостью, достижениями, и открытиями. Когда он сделал первые шаги в струнной акустике, ему вручили огромный научный грант, а как только он получил грант, все изменилось. Он купил себе планету, без преувеличения став королем мира. Он отстроил себе огромный дом, размером с город, и создал утопию, в которой вдоволь мог заниматься научными работами, не думая о голоде и стыде.
Люди обрели бессмертие.
Денег стало так много, что он обо всем забыл, и пропустил через постель у себя в спальне всех одноклассниц, которые раньше дразнили его, а теперь с радостью бросались на него в надежде легкой наживы. Он кончил в нескольких из них, но так и не дождался уведомления об отцовстве. И это расстроило его, ведь он обещал матери внуков. Спустя полгода стало известно, что люди, ставшие бессмертными, детей иметь не могли.
Мать Джонатана впала в тяжелую депрессию, и желание принести ей облегчение ослепило его. Он не понял, что в стремлении стать Богом люди переусердствовали, и продолжил работу. Люди обрели бессмертие, но лишились возможности иметь семью, и Джонатан хотел устранить этот недостаток, хоть общественность спокойно относилась к бездетности. Тем не менее, научные работы не прекращались.
Бессмертия удалось достичь, воздействуя на струны четвертой глубины, но в ней Джонатану не удавалось найти решения возникшей проблемы. Тогда он решил пойти дальше.
Пять глубин струнных тканей, и звуки, что они издавали при вибрацияхесть всё. Струнная акустика появилась из теории струн, которую Джонатан усердно изучал до того, как выявил, что попытка воспринимать мир лишь визуально и в рамках доступного человека диапазона виденияошибка. Струнный микрофон позволил расширить этот диапазон. Мембрана микрофона покоилась в центре кольцевидного лептонного концентратора. Концентратор усиливал излучение лептонных структур мембраны, и позволял услышать невозможное. Концентратор конвертировал энергию лептонных колебаний в понятную для восприятия формузвук, и благодаря этому человек обрел возможность буквально слышать мир. Так и появилась наука о струнной акустике.
Струны звучали аккуратно и нежно, будто ласковый девичий голос, имели четкую ритмичность, и от того звуки струнных глубин назвали Пятью песнями мира.
Первая песня звучала на первой струнной глубине.
Ее звук отражался в струнной ткани глаза человека, и позволял людям «видеть», но даже само слово «видеть» стало термином ошибочным.
Люди не видели мир, а слышали его собственной струнной тканью, и мозг на основании вибраций создавал для себя образ, требующий наименьшего ресурса. По сути, на самом деле мир звучал, и мозг на основании звука строил картину мира. Но это была только верхушка айсберга. Мир не только пел песни, но и мог слышать, мог отвечать. Именно по этой причине далекие предки Джонатана с Земли говорили, что слова определяли жизнь человека.
Джонатану удалось придать этой эзотерической концепции вид, понятный науке, и это сделало его сказочно богатым и известным. От перспектив этого открытия людям вскружило головы, ведь общаясь с миром можно было переубеждать его, меняя ноты в мировых песнях. О вечном страхе перед смертью от старости позабыли. В желании больше не испытывать смертельной боязни люди забыли обо всем.