Ага, поддержал Данни.
Болтать времени не было.
С помощью Линды и Данни группе удалось сдвинуться с места. Василиса положила руку Линде на шею, и ковыляла рядом с ней, едва переставляя ноги. Алекс тоже мог кое-как двигаться, правда Данни едва ли не тащил его на себе. Да и походный рюкзак на спине прибавлял ему немало веса, и от этого двигаться стало тяжеловато.
На спине Линды тоже был рюкзак, и Василиса с удовлетворением поняла, что без еды никто не останется.
Нужно убежище, говорил Данни, оглядываясь по сторонам в поисках крова. На улице мы долго не протянем.
Несколько часов они бродили по пустоши, и когда сил совсем не осталось, они увидели уцелевший холм, не тронутый битвой гигантов. Холм зеленый, и потому не сразу удалось заметить в нем вход в пещеру, прикрытый зеленым водонепроницаемым брезентом. Кто бы его тут не оставилему определенно хотелось спрятать это место.
Конечно, вторгаться на чужую территорию было не очень красиво, но все промерзли до костей, хотели поесть и согреться. Ночи на Земле оказались совсем холодными и неприветливыми, а обогревателей с аэролетными кабинами уже не было, так что выбора не оставалось.
Посиневшие губы Василисы дрожали, да и сама она трусилась от холода, замерзая в промокшей насквозь форме.
В пещере было тихо.
Сначала Данни осторожно заглянул внутрь, держа наготове излучатель, но темнота была такая, что хоть глаз выколи. Данни щелкнул кнопкой тактического фонаря на излучателе. Никого не было. Только ветер тихо свистел, слабыми потоками врываясь внутрь и гуляя в жестких каменных стенах. Данни прошелся лучом по пещере. В овал света попали баррикады из мешков с песком, приспособленные под установку пушечного расчета, попали пустые и застегнутые палатки.
Они вошли внутрь, и Данни поспешил закрыть брезент, на всякий случай, чтобы не выдать их присутствия. Он нашел дрова в одной палатке, а сухую одежду в другой. Развел костер. Всем удалось переодеться. Пусть одежда пришлась многим не по размеру, она была сухой и чистой, а это в данных обстоятельствах было главным.
Алекс и Василиса сидели в обнимку поближе к костру, укутавшись в плащ палатку, которую Данни вручил им, достав из своего рюкзака.
Поели консервы. Банки Данни разложил у входа, создав своеобразную сигнализацию. Кожа Василисы, наконец, обрела более-менее здоровый вид, правда Василиса все равно производила впечатление какой-то болезненности. Дыхание ее было глубоким, а лоб от жара покрылся испариной.
Как вы нашли нас? поинтересовалась Василиса, обратив на Данни болезненный взгляд. В ее глазах отражался огонек костра. Я думала, мы там и останемся. Замерзнем насмерть. Спасибо вам.
Бросьте, госпожа Старший пилот.
Хватит, скривилась Василиса. Линда в чем-то права. Она говорила, что мы больше не военные. Долг у нас только перед людьми. Не перед армией. Субординацию можно и забыть, Данни. Мы не раз спасали друг другу жизни.
Правда? Данни растянул губы в радостной улыбке. Хорошо.
Когда я пришла в себя, то сразу поняла, что ты ринешься за Алексом, это Линда. Ты всегда так делаешь, когда он попадает в беду. Звуки битвы мы тоже слышали, и найти вас было не трудно. Чисто небо на месте схватки, ледяное поле, и вы посреди него на островке из грязи.
Спасибо. Ай! вдруг прошипела Василиса от боли в плече, и закатала рукав армейской футболки, чтобы взглянуть на рану.
Рана выглядела плохо. Почернела по краям, и была заполнена белым гноем, перемешанным со спекшейся кровью. Нарывала. И ноги, стертые в кровь, тоже гноились. Смотреть было страшно. Черт. Похоже, я покойник, с грустью сказала Василиса, хотя и старалась казаться спокойной. У нее разболелась голова, а тело от нестерпимого жара словно горело. Захотелось на улицу, под дождь, или хотя бы прохладный ветер. От раны исходил неприятный запах гнили, будто от начавшего разлагаться трупа. Впрочем, так и было. Василиса гнила заживо.
Безопасная ампутация конечности в таких условиях не светила точно, и гангрена теперь была равносильна смерти.
Данни обеспокоенно нахмурился, задумался над чем-то, а потом просиял в лице, и ринулся к рюкзаку, порылся в нем, и достал оттуда целый медицинский инъектор. Протянул его Василисе и сказал:
Держи. Я на всякий случай захватил, когда были на складе. Забыл сказать, что у меня тоже есть. Волновался из-за луж крови между контейнерами.
Класс! обрадовалась Василиса, и воткнула шприц инъектора в плечо, рядом с раной, почувствовав колющую боль и сморщившись от нее. Целебный раствор смешался с кровью, и бактерии сразу же взялись за работу, уничтожив гной и серьезно ускорив процесс регенерации в организме.
Жар спал практически сразу. Голова перестала болеть, и Василиса с облегчением положила ее Алексу на плечо. Жить стало гораздо легче и дыхание успокоилось. Алекс от инъекции отказался, говоря, что поправится самостоятельно.
Спасибо, Данни, искренне поблагодарил Алекс, с улыбкой глядя на Данни. Он был рад, что Василису удалось подлечить, и ей теперь ничего не угрожало. Алекс с теплотой посмотрел на нее. Глаза ее были закрыты, она тихонько сопела носом, и сладко спала, как маленькая. А скажи, Алекс достал из кармана платиновый медальон-черепаху. Что это? Было рядом с тобой. Видимо, выпало из твоего крамана. Или я ошибся? Это ведь символ палаты правителей, если я правильно понимаю.
Данни поджал губы, и растерялся. Затем потупил взгляд. Он совсем не ожидал, что медальон окажется у Алекса, да и Алекс теперь не сомневался, что медальон принадлежал Данни.
Данни? Алекс вскинул брови, не понимая, почему Данни так отреагировал. Это что-то важное? Держи. Я же у тебя его не забираю.
С-спасибо, смущенно ответил Данни и робко принял медальон, сунув его в карман. Это, Данни посмотрел в пол, сомневаясь, стоило ли озвучивать мысль, пришедшую ему в голову. Все же, он поднял глаза на Алекса, и уверенно заявил:Это родовой медальон моей настоящей семьи. Ясын верховного консула Ривза.
Ривза?! хором удивились Алекс и Линда.
Глава 17
Ну, да, тоскливо согласился Данни, и отчужденно уставился в костер, слушая треск горевших веток. Не хочется мне этого вспоминать.
Как так вышло, что ты оказался в Демьяне? удивленно спросил Алекс. От этой новости у него глаза на лоб полезли. Удивительно получалось. Выходило, что его друг являлся наследным принцем.
Я никогда не рассказывал об этом вам с Айрис. На Демьяне я жил с приемными родителями. По их словам, Ривз отдал меня им, как только провел третью экономическую реформу. Реформа включала в себя законы, по которым женщина не имеет права наследовать трон. Наследовать его могут только мужчины. И вот тут Ривз решил избавиться от меня, как от ненужного балласта.
«Ведь тебя уже использовали как пропуск, думал Алекс, вспоминая, что на территорию Дираксиса пропускали только родителей с детьми. И ты больше не нужен».
Ничего себе. А кто же тогда твоя мать? спросил Алекс. Не Ирма?
Откуда ты знаешь Ирму? Данни удивленно вскинул брови. Ты знаком с ней?
Нет, ответил Алекс. Не знаком.
Это дочь покойного директора научного института, которая убила его по распоряжению самого Ривза, хмуро рассказывал Данни. Знали бы вы, сколько скелетов в шкафу у этого хитрого ублюдка. Мои приемные родители знали какую-то правду, и отец Ирмы знал, имел власть и доверие, чтобы поведать всем истину, и Ирма, из любви к Ривзу, отравила его, чтобы Ривз мог захватить власть.
Не понимаю, задумчиво произнес Алекс. Это что должно быть такого в мужчине, чтобы ради него убить собственного отца?
Ирмабольная на голову. Она получает наслаждение от агрессии и унижений. Ривз постоянно мешал ее с дерьмом, даже бил, и это влюбило ее в него по уши. Химия не позволяла ей искать другого деспота, и она зацепилась за него. Мои приемные родители знали об этом, хотели рассказать людям правду, попробовать, но Ривз и к ним нашел подход. Они не могли иметь детей, оба страдали бесплодием, и Ривз, в обмен на молчание, предложил им меня и жизнь в Демьяне. Безопасную жизнь, или сброс за борт Дираксиса. Они купились. Испугались. И вместе со мной покинули первое жилое кольцо, получив от Ривза медальон как напоминание, что молчаниецена из жизней. Он не любил пачкать руки, и старался проливать меньше крови, по возможности сохраняя жизни тем, кого сносил со своего пути.