С утра во дворце подозрительно тихо, придворные попискивают как мышки и жмутся к темным углам, откуда стреляют на меня бусинками глаз. Подозреваю, слухи о моей скорой абдикации просочились от господ послов на похоронах, и за вчерашний вечер разлились по всем закоулкам Варлойна.
В Санкструме не в обычае устраивать поминки, так что наш похоронный поезд вернулся во дворец изрядно прореженным. Дорогие гости разъехались по домам, хотя многие и многие, едва мы поднялись из крипты, пытались принести мне соболезнования. Как и в нашем мире, соболезнования сильным мира сего преподносятся с целью саморекламыавось сильный тебя отметит, запомнит, что в последующем может принести значительную пользу.
Когда я уже садился в карету, меня нагнал Омеди Бейдар; двое кардиналов за ним, отдуваясь, несли сундучок. В нем оказалось ровно две тысячи золотом. Просто чудо расчудесное! Как видно, послы приказали Бейдару меня умаслить, они все-таки полагали, что я спешно выдираю деньги откуда могу, покуда кормушку не прикрыли. Я прибавил еще тысячу и вечером под расписку отдал средства Ричентеру, пусть распределит среди семей Алых, что погибли. Сказал еще следующее: все семьи тех Алых, которые пали от рук Нечестивых, берутся под опеку короны. Это значит: ежегодный пансион, а дети могут рассчитывать на учебу при Университете. Он благодарил и, в свою очередь сообщил сухо, что о Нечестивых я больше могу не вспоминать.
Оставили одну бабу, сказал еще суше. Ребра у нее сломаны, дышит еле-еле.
Та самая, что пыталась убить Амару
От прочих ничего не узнали толком
Значит, перед смертью их подвергали тяжким пыткам.
Лейтенант, произнес я. Я поговорю с Хватом и с этой убийцей. Но, скажу вам по секрету Впрочем, к черту секретность: расскажите об этом всем Алым! Но не сейчас, а через В воскресенье расскажите. Так вот: истинные заказчики акции в доме Реннира Доловацапослы Адоры и Рендора, Сакран и Армад. Пытаются меня устранить, подозревают, что я не хочу отдать корону Работают на упреждение.
Сказал и подумал: а ведь правда, послы через подставных лиц наняли целое киллерское бюро, препоручив его заботам Хвата, с которым, явно, имели давно налаженный контакт. А вот чего я Ричентеру пока не сказал, так это того, что кто-то из Алых был, несомненно, подкуплен, и сообщал послам все новости, какие только мог узнать Скорее всего, он не высокий чин, о том, что я намерен сохранить корону, знают только Бришер и Ричентер, и им приказано не трепаться. Когда прибудет Бришеря сообщу ему о подозрениях, дальше пусть сам копает, шпиону нужно будет устроить ловушку.
Ричентер напряг плечи:
Но вы же не собираетесь сдаваться?
Даже и не думаю, ответил я.
Ричентер одобрительно кивнул. Горцы, как и степняки, никогда не приняли бы моей сдачи после громких слов о победе, и, яви я им слабину, мгновенно перестали бы меня уважать. Я могу лавировать в определенных пределах, но мне запрещено публично демонстрировать страх, малодушие, слабость.
Ох, тяжела ты, шапка политика
И очень одиноко мне без Амары.
Нужен еще бочонок виски, лейтенант, сказал я. Срочно. Сегодня. Можете из своих запасов. Я заплачу золотом.
* * *
Спал без снов, зато просыпался раза три, задыхался. Апноэ, остановка дыхания во сне На Земле с таким не сталкивался, а вот Торнхелл, увы, был подвержен в моменты острейшего стресса. Три дня на все про все, а тамили пан, или пропал, такой цейтнот вгонял не то что в стресс, а буквально сводил с ума.
Кот сторожил меня, лежа в кресле, и всякий раз, приподняв голову от подушки, я наталкивался на два внимательных, блестящих и круглых глаза. Известно, что кошки связаны с потусторонними силами, так что Шурик, полагаю, оберегал меня не только от внешних угроз вроде достопамятной змейки.
Когда я, наконец, выбрался из кровати, кот с видом смертельно уставшего человека пыхнул носом, перепрыгнул на кровать, где вытянулся и по-настоящему задрых.
Завтрак дожидался на столе в кабинете. Туда же Блоджетт доставил почту. Среди бумаг оказалось письмо от великого прозреца, его подбросили в бумаги одного из моих секретарей. Написано, как всегда, емко, в завывающе-пафосном стиле:
«Рати мои несметны. Бойцы мои закалены. Скоро я двину их к Норатору. Тебе не укрыться от Месяца Жатвы. Заклинаю: не принимай корону, если хочешь жить»
Содержательные угрозы. Я нервно усмехнулся. Прозрец не дурак, но не понял, что, заклиная меня не принимать корону, ненароком выдал, что работает на Сакрана и Армада, или, по крайней мере, является их союзником. Ай-ай-ай, прозрец, так проколоться! Никакой ты не прозрец, а хитрый сукин сын, вошедший в коллаборацию с Варвестом. Что тебе пообещали, а? Иличто ты пообещал? Ничего, и до тебя доберутся мои длинные руки.
Гицорген уже дожидался в приемной: чистый, умытый, в прекрасном серебристом кафтане. Во взгляде необузданная энергия, лишь круги под глазами демонстрируют, что спал не очень, что похмелье все-таки крепко держало за горло всю ночь.
В принципе, можно приказать арестовать этого мужланистого хитреца, но ведь тогда Сакран и Армад окончательно убедятся, что я не стану отдавать корону. Пока Гицорген при мне, они лишь подозревают, а вот попытайся я от него отделаться буквально, их подозрения перейдут в уверенность, и тогда планы мои могут пошатнуться. Как минимум, под вопросом окажется план заманить экспедиционный корпус в старый порт. В общем-то, Гицорген мне сейчас даже полезеня могу через него сливать дезу послам, и это очень хорошо. Сами не ведая того, они подбросили мне чудесную возможность влиять на их решения.
К счастью, вчера, пока барон отсыпался, я успел отдать кое-какие приказания.
Перформанс Гицоргена в крипте был как минимум забавен, но я счел долгом его пожуритьмягко, будто демонстрируя неуверенность, неспособность обуздать человека более сильного, чем я. Мямлей выступил, говоря проще.
Насчет голых женских ногя с вами солидарен, но во всем остальном Опозорить захоронение В такой день
Глаза барона озорно блеснули:
Ну вы же сами сказали, господин архканцлер: вам на родичей того, с высокой колокольни, разве нет?
Я не ответил. Гицорген играл с огнем, дерзил почти открыто, щупал пределы моего терпения. А я смолчал, пусть думает что я тряпка. Интересно, поверит?
Куда сегодня, господин архканцлер? спросил Гицорген с интересом. К девочкам либо в игорный дом?
Гулять по Варлойну. Скоро я навсегда его оставлю. Хочу насладиться последними днями власти.
О, вы всегда сможете здесь бывать! Уверен, государь Варвест с радостью примет вас в любой день!
Нет слов. Он ведь ломает комедию в открытую. Но понимает ли, что я тоже перед ним в куклы играю?
Мы вышли из приемной, двинулись по Варлойну. Такие прогулки я иногда совершал и сам, чтобы научиться, в конце-то концов, ориентироваться в этом чертовом дворце, похожем на завалившуюся на бок Вавилонскую башню.
В окошки смотрело оловянно-серое небо.
Странное ощущение: еще недавно этот дворец был набит моими родичами, а теперь их нет. И уже не будет. Если подумать хорошенько: я и Варвестединственные, кто может продолжить в Санкструме линию Растаров. Нет, очень может быть, что Экверис прижил еще бастардов, тем более и Блоджетт не отрицал, но признал он только меня, а значит, я единственный для Варвеста конкурент. Почти побежденный, жалкий
Сквозь строй Алых пробился один из моих секретарей, доложил сбивчиво:
Господин архканцлер, черный мор в порту не унимается! С утра насчитали уже двадцать трупов! Мор проник и на суда, хоть и пытались огородить бесполезно! Ужасные миазмы всепроникающие, и нет от них спасения!
Я бросил руку ко лбу, провел дрожащими пальцами.
О Ашар К счастью, стены порта высоки, миазмы за них не проникнут. Но сам порт Велите отвезти туда еще дров, пусть сжигают трупы прямо на месте! В воду покойников не бросать, дабы не загрязнять миазмами Оргумин! Возниц назад не выпускать! Их тоже на карантин! Пускай сидят Пока не переболеют все Выпустим всех, кто выживет Да, всех, кто выживет
Гицорген смотрел внимательно, молча. Покачал головой сочувственно.
Черный мор не проник в Рендор, к счастью, Ашар уберег! Он помедлил, сказал вкрадчиво:Вы, господин Торнхелл, я слышал, сталкивались с черным мором в пути когда двигались к Норатору