2 октября 2005 года
Областная газета «Новости спорта»:
Как ранее сообщала наша газета, в травматологическом отделении городской больницы в тяжелом состоянии находится молодой боксер, трехкратный чемпион области Михаил Бобков. Став жертвой бандитского произвола, перспективный спортсмен, всеобщий любимец Михаил, по словам врачей, никогда уже не сможет выйти на ринг. Не сможет порадовать любителей и поклонников бокса своими новыми победами. Все мы очень тяжело переживаем и хотим спросить у сотрудников МВД: когда же прекратятся эти безнаказанные преступления и наступит порядок на улицах нашей области?
Глава 4
В двухэтажном здании пансионата царил полумрак. Три светильника из пяти не горели, а два оставшихся явно не справлялись с наступающими сумерками. За стойкой сидела женщина лет сорока пяти, пытавшаяся бороться со скукой традиционным способом чтением глянцевого журнала и распиванием чая. Стук ее чашки изредка прерывал монотонное гудение люминесцентной лампы.
Сергей подошел к стойке, поставил сумку на пол и достал приготовленные документы:
Вечер добрый. Я бы хотел остановиться в вашей гостинице. Это возможно?
Если судить по обилию ключей, висевших в шкафчике номерного фонда, выходило, что сейчас здесь от силы проживало человек пять семь. Остальные номера должны были быть свободными. Женщина лениво отложила журнал. Надев очки и осмотрев Сергея с ног до головы, он произнесла традиционное:
Мест нет.
Кхм. Птица глубокомысленно скосил глаза на висевшие шеренги ключей.
Места для сотрудников предприятий, ветеранов-чернобыльцев и специальных гостей, прокомментировала его взгляд тетка и вновь отпила из чашки. К какой из перечисленных категорий вы относитесь?
Сокольских вздохнул и протянул ей институтскую «липу»:
Будем считать, что я специальный гость. У меня задание от нашего НИИ изучить местную флору и фауну на предмет воздействия радиации.
Женщина-администратор взяла у него российский паспорт, из которого выглядывали денежные купюры. И не таясь пересчитала их. Потом опять посмотрела на Сергея. Тот мысленно чертыхнулся, достал бумажник и добавил еще столько же. Сбережения улетучивались гораздо быстрее, чем он мог предположить.
Так, женщина открыла толстый гроссбух, пробежала пальцем по его неровным строчкам, у нас все забронировано, и свободны только два номера, это люксы. Они дорогие, но номера очень хорошие. Будем заселяться?
Сокольских успел заметить, что страница со «свободными люксами» датирована пятилетней давностью. «Опять разводят, мать твою за ногу» мелькнула сердитая мысль, но вслух он произнес:
Я действительно в командировку. И действительно по делу. Если у вас найдется что-нибудь попроще, что ж, я не привередлив, глядя администраторше в глаза, ответил Сергей.
Та с минуту помолчала, потом захлопнула журнал и разочарованно протянула:
Мне, в общем-то, все равно, откуда вы. Апартаменты попроще, так и быть, найдем. И, не сверяясь с книгой, добавила: Двести пятнадцатый номер, второй этаж, направо по галерее. Воду экономьте, радиоприемник не работает, рамы окон мы заклеили, не открывайте. И в номере не курить!
Она убрала гроссбух и, достав бланк советского еще образца, положила перед Сокольских:
Заполните. Фамилия, имя, отчество, место работы и количество оплаченных суток.
Сергей послушно накарябал свои данные и оплатил неделю проживания в далеко не самом лучшем номере. Заодно он прикинул, что если это цена за номер «попроще», то в здешнем «люксе», видимо, останавливаются только арабские шейхи. Причем не самые завалящие.
Бланк перекочевал в руки администратора. Женщина, сверив данные с паспортными, стукнула печатью. На типографский герб Советского Союза лег фиолетовый трезубец Украины:
Ознакомьтесь с правилами и постарайтесь не нарушать. С этим у нас строго. Тетка подняла бланк. Под ним обнаружился черный шуршащий лист копировальной бумаги. А под ним, в свою очередь, копия бланка, перекочевавшая в руки Сокольских.
«Копировальная бумага! Надо же! Я с девяностых такого раритета не видел», внутренне восхитился Сергей.
Последние сутки оплаченного номера истекают согласно времени заселения, то есть она посмотрела на часы, в девятнадцать сорок две.
Ясно. Сергей забрал ключ, спрятал копию бланка и добавил:
Не исключено, что мне понадобится у вас задержаться. Взяв вещи, он направился к лестнице.
Это возможно лишь в том случае, если у нас будут свободные места, немедленно ответила женщина.
Ну, разумеется, усмехнулся Сергей.
Пройдя по узкому коридору крыла, освещаемому всего одной дежурной лампой, Сокольских все же сумел отыскать свой номер. Провернув ключ в тугом замке, Сергей толкнул легкую фанерную дверь и вошел внутрь. Отыскал на ощупь переключатель, включил свет.
Узкая кровать, стол с двумя стульями и здоровенный шкаф с приоткрытыми дверцами. Птица заглянул в шкаф. В пыльной пустоте на металлической перекладине сиротливо висели две проволочные вешалки. Окна заклеили, видимо, еще в конце восьмидесятых: узкие полосы газетной бумаги скукожились и намертво приросли к рамам. Лишь у форточки сорванные ленты сушеными гадюками уныло свисали вниз.
А вот что порадовало, так это наличие в номере пожелтевшей эмалированной ванны и отдельного туалета, что избавляло Птицу от вынужденных путешествий по коридорам пансионного крыла.
Сергей снял со стены плакатик «Не курить!». Воспользовавшись навыками оригами, скрутил из него бумажную коробочку, приспособив ее под пепельницу. Потом отодрал прикипевшую форточку, раскрыл, насколько позволяли петли, и закурил, выпуская дым на улицу.
«До второго кольца блокпостов отсюда километров пятнадцать будет. Дальше отстойник «мертвый периметр», а потом снова кольцо ограждений, уже последнее. А за ним Она. «Мертвый периметр» должен быть нешироким, где-то километров пять. И все это сплошь бурьян, болота и овраги. Случайных людей там нет, зато наверняка патрули встречаются. В принципе, расстояние до Зоны можно покрыть за сутки, это если предварительно изучить вторую и третью линии блокпостов и заграждений. Естественно, немалая часть времени уйдет на то, чтобы их преодолеть».
В том, что придется попотеть, Сергей не сомневался. Он уже не рассчитывал на пофигизм и разгильдяйство здешних военных, халява осталась за первым КПП.
Птица принял душ и, переодевшись в спортивный костюм, сел ужинать.
Процесс поедания холодной тушенки был прерван осторожным стуком в дверь. Сокольских осторожно встал. Подумав, сунул в рукав куртки-олимпийки нож. Щелкнув хлипким замком, приоткрыл дверь.
На пороге, держа в руках целлофановый тюк с постельными принадлежностями, стояла пожилая женщина в синем хозяйственном халате.
Здравствуйте. Вы позволите?
Сергей шагнул в сторону, освобождая проход.
Женщина вошла в номер и положила ношу на кровать.
Конечно. Здравствуйте! запоздало произнес Сокольских.
Постельное белье, скатерть, полотенце, надтреснутым голосом перечислила она. Потом неодобрительно посмотрела на пепельницу из плаката, перевела взгляд на открытую форточку.
Извините, виновато произнес Сергей, просто на улицу выходить не хотелось, поздно уже.
Женщина вздохнула, достала из кармана сверток. Им оказался кусок белесого мыла. Положив его на краешек стола, она произнесла:
Меня вы можете найти в хозяйственной комнате. Если не застанете, скажите на вахте или оставьте в дверях записочку. Если что понадобится поменять обращайтесь. Смена белья и полотенец раз в три дня.
И посмотрев на шторы, почему-то виновато добавила:
Новых нет. Вы уж как-нибудь с этими.
Она вышла, плотно затворив за собой дверь. Сергей постоял с минуту, потом подошел к двери, запер замок. Критически осмотрев, ножом, как отверткой, подкрутил хлипкие шурупы. Поразмыслив, поставил на задние ножки стул и прислонил его спинкой к двери: если ночью кто-то попытается открыть дверь, стул своим падением предупредит о незваных гостях.
Доев небогатый ужин, Птица расстелил постель и лег спать. Покрутившись с минуту под тощим казенным одеялом, он нащупал под подушкой приятный холод пээмовского металла и погрузился в сон.