- Спасибо, - на глаза неожиданно наворачиваются слезы, но влага так и осталась не пролитой. Креплюсь.
Наконец остаемся втроем: я и парни.
Надо начать разговор, но я как-то растерялась, застеснялась.
- Капа, а кто твой крестный, ты давно в Улье?
Вот и все. Хватит трястись. Нормальные парни, Ноль других не кинулся бы спасать.
- Призрак из Мэнга. Ноль с ребятами сделал закладку на озере. Молчун жив, остальные нет. На Стиксе всего ничего, третий месяц на исходе.
Надо было видеть их лица. Смотрят на меня и молчат.
- Кхе, кхе я с вами в Отрадный возьмете?
- Конечно, даже разговора нет, расскажи, а? - смотрят на меня с надеждой и грустинкой.
- Хорошо, но сначала перекус, может в подвале?
- А если кто нагрянет? Я может останусь, - предлагает Бат.
- Нет, - перебиваю его, - я немного сенс, почую, а из подвала можно уйти незаметно.
- Подвал, так подвал, - веселеет Бат.
Ревень продолжает на меня внимательно смотреть. Я еще больше смущаюсь.
- Прости, кого-то ты мне напоминаешь, не могу вспомнить кого, Бат, дай руку, совсем сил не осталось.
- Так может живчик? - предлагаю я.
Ребята улыбнулись:
- Не мешало бы.
- А чего раньше молчали? - я удивилась, серьезно удивилась.
- Основную часть споранов добывали девушки, бойцы они высшего класса, но у них своеобразный кодекс поведения, все для раненого, держат запас для него, трясутся над ним, чем-то вроде обязаны ему, мы в их камеру последними попали. Тогда и сговорились на совместный побег, - Ревень морщится.
Его слова падали тяжело.
- Вы ранены, - предположила я.
- Ушиб, видимо в ребре лопина - побаливает, возможно сотрясение, голова кружится и сушняк давит.
- А если спек?
- Не тут, надо в спокойном месте его колоть, да и не такая серьезная у меня рана, живчик справится.
Я уже достала фляжку и передала парням. Спек я забрала у Мерта, ему он уже не пригодится.
Наконец мы перебрались в подвал. Кха, а в подвале выбора больше, чем было на полках магазина, это не только продуктов касается. Холодильников тут нет и слава богу, а вот температура в помещении позволяла хранить копченые колбасы, сыры и ящики с алкоголем. Мы поступили мудро в доставшиеся мне от муров рюкзаки, довольно вместительные, переложили пожитки парней. Из стеклянной тары алкоголь перекочевал в пластмассовые из-под лимонада, из расчета на две недели пути. Считали с запасом.
Предположительно составили маршрут по данным, которые парни помнили наизусть. Позавидовала их памяти и карте, с которой они эти данные получили. До озера, не считая трех кластеров с подземным ходом, еще три, один не просто большой, он огромный, самый опасный, полностью состоящий из степи.
Опасный, потому что иные всегда на нем пировали вдоволь быстро набирая массу и новый класс. В разных концах кластера располагались маленькие кочевки, зато с огромным количеством овец, коров и лошадей. А еще собак, которые даже будучи пустышами являются машинами смерти. Псы породы - московская сторожевая, красивая овчарка - агрессивная, имеет отлично развитую оборонительную реакцию, встреча даже с одной особью не сулит ничего хорошего для нашей маленькой компании.
К ночи Ревеня отключило. Я обеспокоенно поглядывала на молодого мужчину, его лоб покрылся испариной - не похоже на простую лопину ребра, сейчас он лежит на двух матрасах укрыт теплым одеялом, тело как бы в покое - не понятно.
Тем более на Стиксе нет всяких ОРВИ, гриппа и триппера, как часто шутил Горец.
Бат беспокоился не меньше моего, потрогал лоб Ревеня:
- Пот холодный, температуры нет.
Я пожала плечами:
- В медицине я ноль. Утром надо сбегать до Ведуньи.
- Так и сделаем, - закивал головой Бат.
Я решила дежурить в первую половину ночи. Поднялась на последний этаж, устроилась в кресле, прикрыла ноги пледом, в сторону дороги открыто окно. Дар включала раз в час, заметила, что с каждым днем отвоевываю около десятка метров дальше. Живых вокруг много, но в основном мелочь: белочки, зайчики, мыши.
Время не ахти быстро бежало, ветер колышет тюль, тени агрессивно выползают из углов, в лесу ухнула сова, доведя меня до икоты.
- Икота, икота, перейди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого, - прошептала я в темноту и чуть не заревела, вспомнив как мама всегда так приговаривала, держа меня за руку, и ведь проходило.
Сейчас тоже прошла.
Бат поднялся по лестнице, я не услышала, но увидела его даром, а также почувствовала его крайнюю возбужденность, недоверие, обиду, злость.
Повернула в его сторону голову.
- Ревень умер, - как-то совсем потерянно, прошептал он.
Мое сердце пропустило удар, потом помчалось галопом, где-то в горле встал ком. Я несколько раз открыла и закрыла рот, вместо слов из горла вырвался хрип. Я сидела и не шевелилась, сидела и не могла поверить.
- Я слишком поздно понял, уже когда он захрипел и схватился за горло - ботулизм. Отравился. Черт, черт, черт
До утра я так и просидела в кресле, мы оба молчали. Дар включала, понимая, что от Бата сейчас помощи вряд ли дождусь.
Как вспыхнуло солнце, от стаба кто-то появился, бегом, по главной улице деревни.
Я пошла открывать дверь. На Кобру было страшно смотреть:
- Старшая сестра ботулизмом заболела, младшая вспомнила, что в деревне они ели соленые грибы, найденные в погребе, у вас
- Ревень умер.
- Бат?
- Вроде нормально себя чувствует, переживает только очень
- Ведунья девушку вытащить обещала, может она меньше съела, чем Ревень, может с разных банок ели, черт, глупая смерть, единственная болезнь, которая на Стиксе почти всегда приводит к смертельному исходу. Это у Ведуньи не только травки, лекарства тоже остались, вот и сгодились. Она вам тут антибиотиков передала, активированного угля, соду вы и так с собой возьмете, на будущее симптомы, - проговорили почти двадцать минут, вернее она говорила, а я внимательно слушала, - Все, сейчас всякой всячины с собой прихвачу из магазина и обратно побегу.
Я махнула головой.
Поднялась к Бату:
- Хоронить где будем?
- Ты говорила, что из подвала ведет подземный ход, там оставим, давай выдвигаться, только чаю выпьем.
- Так дело не пойдет, надо перекусить, я приготовлю хотя бы вермишель.
- Хорошо, готовь, а я посмотрю, что можно из рюкзаков выкинуть.
- Не спеши, просто всю еду пока в один рюкзак сложи, по очереди понесем или вместе, примус бы с собой взять, - посетовала я.
- Может ты и права, я видел в хозяйственном отделе что-то подобное для туризма.
- Тогда посмотри коврики, спать удобнее будет, - вспомнила я как-то вскользь произнесенные слова Ноля, - и крупы, воды.
- Гречку или
- Гречневую и пшенную, их можно в ночь запаривать, хорошо в термосе получается, но можно и в кастрюле, если укутать.
- Аппетиты давай наши уменьшим, примус, газовый баллон, вода, крупы, пару кастрюль, консервы - надорвем пупки.
Вот этого я и добивалась, отжил, начал спорить.
- Как скажешь, - сделала вид, что согласилась с его доводами.
Сама сделала все по-своему.
Картошку с зеленью и яйцами мы вчера подъели, чай выпили, термос от настойки освободила, заодно живчика аж две порции сообразила.
В один термос снова чай заварила, во второй рис насыпала, кипятком залила, перед этим посуду тоже кипятком обдала, к вечеру будет готовая еда.
Вермишель делала по маминому рецепту, чуть маслица растительного на сковороду, поджарила вермишельку до светлого золотого бочка - перемешивая, посолила, кипятком залила, крышку закрыла, огонь уменьшила, десять минут и все в ажуре. Не нужен дуршлаг, вода пропала, еще раз перемешала и можно завтракать. Кому как нравится, хочешь с сахаром и маслом сливочным, хочешь с мясом, и того и того в магазине имеем с избытком.
Перекус был быстрым. Бат умудрился еще и с огородов свежих овощей доставить. За его спиной монументально угнездился рюкзак, раздувшийся даже с боков, но по швам не трещит. Принес он и четыре литровые фляги.
- Что нашел, - пожал он плечами, на лице застыла мина пофигиста.
А я обрадовалась, разлила по трем только что приготовленный живчик, поделили емкости по-дружески, на моем ремне уже висела одна, памятуя о конфузе в кустах, еще одну запихнула в карман сбоку рюкзака, подвинув термос с чаем, одну полную и одну пустую флягу Бату протянула, он наполнил её водой и умудрился куда-то в недра своего монстра спрятать.