Вроде я благополучно добралась, но неуютно, как же неуютно я себя ощущаю.
Понять трудно: Где чертов комбинат, столовая...
живот неожиданно чуть буркнул. Я же еще сильнее испугалась и засунула в рот сыр. Черт, когда вытащить успела? Нет, не вытаскивала, в рюкзаке непочатая упаковка, а этот в руке зажат уже давно, спрессован до состояния пластилина.
***
И последний момент, тот что я смогла воспроизвести в мозгу: практически на меня, мою стоящую рядом бочку опускается бронированная нога чудовища, во сне монстр уже вспоминается смешным и милым. Я с ужасом вижу тень, на фоне яркого солнца, огромная туша вытаскивает из провала пораненную ногу, между пальцами застрял кусок железяки почившая стиралка и лист железа закрывавший полуподвал, с пошатнувшейся бочки слетающая крышка, теннисным мячиком врезается в утрамбованную землю, оглаживает мою голову ручкой, благо деревянной, но дубовой...
один край крышки постепенно с затухающей вибрацией, пугающе прижимает мое бессознательное, скрюченное тело к самому темному месту за бочкой.
Второй лист железа вмят, но не сломлен, зато стойкий запах кислой капусты разнесся по округе в мгновение. Сюда пытается одним глазом заглянуть кто-то очень любопытный.
Недовольный рык вожака, удар и рядом с бочкой новое украшениеголова чудовища, прижавшая вибрирующий лист железа, отделивший меня и бочку от жадных взоров, заполонив собой практически все пространство гаражной ямы, скалится пастью кверху, пробивая панцирем на голове несколько дырок в листовом железе. В бочку что-то смачно плюхается. Но этого я уже конечно не видела, не слышала. И большое, на мое счастье и удачу - благо.
Если и было у меня сотрясение мозга, то тоже не почуяла, а может сказалось отсутствие оного организма, так как ночь и следующие сутки провалялась в ауте. Может и больше. Но сотик показал столько. Пока поверю. Зарядки больше половины.
Думать ни о чем не хотелось. А приходится, тем более я зажата настолько, что любое движение телом приносит непередаваемые ощущения покалывания иглами дикобраза. Одна рука на свободе, рюкзак под спиной, со всем содержимом. Спас меня капюшон ветровки и многострадальное одеяло, каким-то образом задравшись, прикрыв макушку и висок. Капустный запах уже не отталкивает, наверное, с голодухи, готова и её сожрать. Но дальше... другой запах, вернее вонь, вот он нервирует, так что лучше капустный дух.
1.3.
Динозавров, бронированных монстров и прочей нечисти на Земле не водится, что это роботы там какие-то, даже мысли не возникло.
Не Земля что ли? Бред.
Может и не бред. Фантастика, фэнтези... мать любила, я так по верхам скакала. Заныло сердцеродители. Сирота. Первый раз хлюпнула носом, второй и заткнулась, вцепившись зубами в рукав.
Монстры рядом.
Пить хотелось все нестерпимее.
Да! Надежда! Между прочим, мое имя. Гм... а Надежда последней умрет? Тупой, черный юмор.
В щелочки начали пробиваться лучики. Пыль уже за эти сутки осела, покрыв меня с ног до головы налетом. Двинусь она взлетит, чихну, не дай боже...
Топорик все больше давит на спину, хотя две неудачные попытки можно в плюс записать, бутылка с лимонадом в руке, еда видимо не подлежит восстановлению, но пытаюсь весь рюкзак, хоть к стене пристроить. Спасибо танцам, двигаясь в режиме гусеницыспиной, выталкиваю из-под себя колющие железки. Устала, как марафонец. Если крошки хлеба еще можно собрать, то сыр в тепле, под моим телом, превратился в отраву. Земля, насыпавшаяся мне в ноги, стала кладбищем для вонючего сыра и моих отходов жизнедеятельности. Ямку копала топориком, в три погибели. Моя жилплощадь, как выкрутилась из одеяла, чуть увеличилась, на ладонь примерно. Если железо начнет нагреваться, то от вони я окочурюсь. А пока закинула-таки капусту в рот.
Голод не тетка.
Коты уже не орут. Два раза, с разных ракурсов попыталась посмотреть в щелки, но так и не поняла, что лежит за железякой и смердит. Греметь железкой побоялась. Топор и бутылку с лимонадом отправила в бочку. Одеяло сложила, ветровку решила оставить, черная, меня под крышкой совершенно незаметно. Кстати крышку хорошо так заклинило в земле, чуть выше бочки, как моя голова не была снесенаудивляюсь.
Что же только и остается, как думать. А может вспоминать про те чудесные почти шестнадцать лет?
Толку себя изводить?
И все же.
А что вспоминать? Надя, летшестнадцать в ноябре исполнится. Каре, волосы густые, сероглаза, глаза средние, ресницы черные в противовес пшеничным волосам, нос с еле заметной горбинкой, губы приятной пухлости, и моя любимая улыбка. Рост почти метр семьдесят, фигура не модели-вешалки, но вполне приличная, все на месте, для моих лет. Школа, где с неба звезд не хватала, друзья, подруги... были. Одноклассникинеоднозначно, по-разному относилась к ним: Фифы и лохушки, зазнайки и откровенные змеюки, парни им под стать. Все мы разные, но святых не встречала. Вроде Санька спокойный, как удав, потом выяснилосьсебе на уме. Главная забияка и змеюка Галка пару раз намекала, что хочет подружиться. Ну её в болото.
Сама не лучше, не хуже.
Матьвечно на работе - начальник, отецработяга, но пальцы веером любит...л, выкручивать, - Я, да я.
Но меня любили, наряжали, капризы исполняли.
А я. посуду порой без напоминания не помою. Эх. Уже не вернешь. На мамкину грудь голову не положить, на папку не наехать с ремонтом, ни в кино его не вытащить. Ага, новый телефон не стребовать, новый костюм... Бля. - влияние улицы. Не пай я девица.
Удручает. Мать там про всякие войны вещала и роль женщины в них как-то помнится мне однобокоизнасилование, мучения, в общем ничего позитивного.
Интересно, может я в какой магический мир попала, магия проснется, прынц отыщется?
Три раза.
Немытые боровы и бордель.
Фу, занесло в дебри. Надеюсь на первый вариант, а может я в коме и все только глюки, сейчас проснусь и. мама рядом. Захотелось завыть. И от боли в том числе, я себя старательно ущипнула, и от безнадеги. Не может все так реалистично казаться.
К вечеру жажда усилилась, а в бутылке осталось жидкости меньше половинытерплю и пытаюсь жажду сбить капустным соком. Как-то в один момент отключаюсь.
Странное место, только что в дырочки заглядывали звезды, моргнула и уже светло. Ни тебе рассвета, да и заката вчера не видела. Принюхалась уже или правда за железкой меньше вони? Вернее, первое, накатывает отупение, хочу подняться и несмотря ни на что идти домой. Надоело. Пусть кусает. Глаза слезятся. От вони и. тошнит. Набиваю шишку на голове об ручку крышки. В голове звон. Но решительно поднимаюсь. Чтобы ящерицей нырнуть обратно и сжаться, сжаться.
В отдалении слышатся стрельба и крики. Кричали точно люди. Хорошие - плохие, но точно люди. А потом звенящая тишина. Я прислушиваюсь к каждому шороху. Но над гаражом даже птицы не летают. За день устала так, что не заметила, как заснула.
Глава 2 Муры, Призрак, крещение.
А вот проснулась от мужского мата. Я даже двинуться боюсь, хотя тело конкретно затекло.
- Давай, Щегол, давай цепляй, да за глаз урод, целый рубер, вернее его целая голова, вот это фарт.
- Матыга, как думаешь, кто его так? Точно не вскрыт!
- Да уж не наши и не залетные, вишь оторвана. Тут говорят после перезагрузки элитник гулял, видели с крестовиков. Огромная скотина. Отъелся.
- Ушел?
- Не, в поле его «Кум» завалил, радовался удачной охоте. Говорят, красненькую и две черных взял. Остальное нашему капитану привалило, вовремя сообщил, куда надо.
- Свезло, - гундосит третий. Голос звучит хрипло, как не смазанная скрипучая телега.
- Тяни, Сиплый.
- А что Сиплый, может машиной?
- Тяни, задолбал, Боксер меня сегодня старшим назначил.
- Лишь бы не любимой женой он тебя назначил.
- Завидуешь? - встревает Щегол.
- Заткнулись, а то не только горло разработаю тебе Сиплый, но и жопой сипеть начнешь, как Щегол. Гы. Гы. Гы.
Разговор снизил обороты, вернее завял на корню. Не хотелось бы даже на глаза этим уркам попасть. А кто они еще, если не отпетые зеки.
Зеки еще тут. Голоса их вмиг повеселели.
- У, хорошо, что перевернули голову, а только потом машиной тащили из ямы, споровый мешок куском железа разрезан, еще чуть и просыпалось бы все вниз, а там стекла пруд пруди. Банки хозяева хранили пустые. Уроды. Что там? Матыга, не томи.