И вот наступила ночь, предшествующая казнь. На небе висела полная Луна, и Мигель, прижавшись лицом к маленькому окошечку, начал повторять древнее заклинание. Если ему не помог печальный распятый бог белых людей, не помешало бы попросить у покровителей племени, хотя уже неоднократно просьбы к ним оставались бесплодными.
И вот тут-то он увидел плывущий по небу серебряный корабль, раздались крики вырывающие ото сна все поселение. Испанцы выбежали из своих домов, вопили и палили из мушкетов. А лодка зависла над площадью, и вот тут начали раздаваться странные звуки, блеснули странные вспышки. И солдаты начали падать на землю словно срезаемые мачете стебли кукурузы. А потом появились Серебристые, хватающие тела оглушенных солдат и волокущие их в тень. И снова раздались воплиэто отчаянно кричали местные женщины и плакали дети.
Не отбирайте их у нас, слышны были крики. Чего вы от них хотите?
После того гам удалился. А вскоре после того раздались взрывы. Подобных разывов равак никогда еще не слышал, хотя участвовал во многих морских битвах. Затряслась вся земля. Мигель видел, как прямо напротив его окошка распадается церковь и постройки форта Сан Диего. Сотрясение было настолько сильным, что провалилась часть пола в его камере, открывая низенький подвал. Мигель интуитивно запрыгнул в него. Он пролетел несколько десятков локтей в глинистой канаве и напал на пробитый в камне ход Он слышал взрывы над собой, но, не останавливаясь, убегал среди валящихся кусков породы. Бежал, протискивался и полз по каменному коридору, скорее всего, пробитому когда-то для целей эвакуации. Под ним и вокруг него сотрясалась земля, словно бы весь свет валился со своих основ. А потом на все это стекла огненная волна.
Ход вывел Мигеля к реке. Там, на островке, в густых зарослях, он дождался рассвета, имея за собой отсвет горящего леса. Нужно было удирать, но, ведомый любопытством, утром он вернулся в поселение. Только никакого поселения Сан Диего он уже не обнаружил, а только лишь выжженные джунгли, почерневшие возделанные участки и глубокую воронку на месте форта. Разыскивая более тщательно, на месте туземных хижин он обнаружил лишь кучки золы и куски расплавившейся глины.
Придерживаясь течения реки, он добрался до побережья, там изготовил пирогу и, плывя по звездам, добрался на французские острова, где поступил на службу к капитану Фруассарту. И до сей поры о своих похождениях никому не упоминал.
Наступила тишина. Через какое-то время ее прервал Ришелье.
Здесь следует принести огромные благодарности капитану де Мари-Галант, за то, что он, как можно скорее, поделился своими сведениями с нашим губернатором Антильских островов, а тот, пускай и не до конца уверенный в истинности сообщения, незамедлительно выслал "Генриетту" в Европу.
После этого он дал знак свидетелям, что те могут удалиться. Сам же взял кубок в руки.
Мог бы я чего-нибудь напиться? спросил я, возможно, и несколько нагло, но язык в горле совершенно не поворачивался.
Ну конечно же. Джулио, присоединяйся к нам и принеси кубок для мсье Деросси, позвал кардинал.
Из-за портьеры появился Мазарини, который из укрытия прислушивался рассказам с Карибского моря. Легат казался столь же потрясенным, как и я, руки у него, когда он наливал вино, дрожали; Ришелье же продолжил:
Конечно, я не слишком бы морочил голову сказками этого морского волка, в конце концов, морякиврожденные лгуны, в этом плане превышающие даже итальянцев. Я глянул на Мазарини, но тот даже и глазом не моргнул на такое замечание. Тем не менее, это уже не первый рассказ подобного типа. Вот уже пару лет в Новом свете творится что-то злое. Мне известно о множестве пропавших суден; о таинственной гибели английского поселения, основанного года два назад в Виргинии, из которого пропали все жители; до меня же дошли известия о двух испанских экспедициях, которые совершенно недавно отправились на севр от Монтеррей, а после того, как они пересекли Рио-Гранде, всякий слух о них пропал. Пропала и наша экспедиция мсье Бриссоньера, которому полгода назад я лично приказал проверить возможность основания колонии, которая должна была называться Новая Франция, к западу от устья Миссисипи. После высадки никто о них больше не слышал; от них на корабль не прилетели даже почтовые голуби. Так мало всего этого тут он обратился к легату:Теперь рассказывай ты, Джулио.
Мазарини начал рассказывать медленно, вытаскивая из своего саквояжа какие-то бумаги.
Вот уже около двух лет множатся беспокоящие известия из различных уголков Европы. Серебристые диски, похожие на те, о которых упоминал индеец, видели в окрестностях Эдинбурга и над Варшавой. Одно из этих воздушных транспортных средств, по словам крестьян из Таормины, влетел в кратер Этны, но очень быстро, совершенно целый, вернулся оттуда и улетел в сторону Катании. Еще большее впечатление произвело появление серебристой барки над полем битвы под Хемницем, в Саксонии, продолжавшееся более десяти минут, приведя к виктории шведов. Неученый народ усматривает во всем этом вмешательство дьявольских сил; ученые умникиметеорологические аномалии. По счастью, никто не связывает всех фактов. Ни качественной перемены, случившейся в прошлый месяц. Ранее поднебесные гости ограничивались лишь подсматриванием за нашим существованием с высоты, более всего заботясь о том, чтобы их никто не заметил, теперь же видели диски, садящиеся на земле. Имеются свидетельства таинственного исчезновения молодых людей, а месяц назад в Лангедоке группа охотников, пытавшихся подойти к такому металлическому диску, была поражена неведомой силой. Жители деревни насчитали шесть обугленных тел, по крайней мере, у одного было подтверждено отсутствие сердца.
Кем бы ни были эти моряки небосклона: богами, пришельцами из преисподней или иного мира, в отношении людей у них нет добрых намерений, резюмировал Ришелье. Быть может, вы, maestro, сможете объяснить это каким-то иным образом; нам же, к сожалению, кажется, что наша несчастная цивилизация встала против величайшей угрозы со времен Потопа.
6. Надежда для Европы
Ришелье не ожидал с моей стороны незамедлительных деклараций; наоборот, он просил, чтобы я все глубоко обдумал, прежде совершу какую-либо оценку ситуации. Он передал мне документы, письменные протоколы допросов, гравюры, предлагая ознакомиться со всеми ними, чтобы завтра выразить свое мнение. Сам же он намеревался остаться в Клюни еще один день, а только потом присоединиться к королю, развлекавшемуся в Бургундии.
Потрясенный услышанным, я спросил у Мазарини, провожающего меня в выделенное мне для проживания помещение, чего же от меня ожидают.
Совета, иль Кане! Молиться Нашему Господу, в святой Троице Единому, мы всегда можем и сами, но рассчитываем на то, что вы, маэстро, сможете предложить, что можно сделать, помимо того, что возлагать веру в божьих промыслах.
Для проживания мне выделили красивый, хотя и не слишком большой дом в романском стиле, с широким входом, увенчанным бургундским стрельчатым сводом. В передней части размещался обширный зал с темным потолком, перекрытым балками; зал мог служить и конференц-залом и столовой, за ней прятался маленький домик, вымощенный деревянными кубиками, где находился колодец и аркада, ведущая к кухне, в которой местная женщина по имени Паскуалина, грудастая словно модели Питера Пауля Рубенса, готовила ужин.
Отдохнувший и освеженный Ансельмо повел меня на второй этаж, состоящий из спальни и просторной комнаты, предназначенной под мою мастерскую. Там очутились и карты, и подзорная труба, и геометрические инструменты; много книг и даже очень красивый глобус гданьской работы с покровом, содержащим передвижную карту неба. Там же мы съели не слишком-то обильный ужин. Аппетита у меня не было и на грош и, к удивлению моего ученика, я удовлетворился всего лишь одним стаканом анжуйского вина.
Зато Ансельмо с жадность. Пылесоса поглотив все, что я оставил. В этом была и хорошая сторона, так как говорил он мало и, прежде чем я не поел, он не принуждал меня к признаниям. Другое дело, что толстяка, обычно напоминающего пончик в масле, раздувало от любопытства.