Глава 50 Наложница
Не прошло и трёх дней, прежде чем Мисора избавилась от первой жертвы. Это оказалось легче, чем она предполагала. Несколько невзначай оброненных слов, касаний, взглядов, и человек, сидевший за столом Лонгрена, уже не столько слушал речи короля, сколько наблюдал за тем, как Мисора разливает по кубкам вино. Женщина умела быть обворожительной и пользоваться всеми прелестями собственного тела, поэтому, когда охмурённый казначей, уверенный в расположении красавицы, решил заполучить её, женщина умертвила его быстро и практически эстетично. С начальником стражи пришлось повозиться дольше, однако и его Мисора покорила страстными взглядами, белоснежными плечами и той дьявольской улыбкой, какой обладает редкая женщина, и за какую мужчины готовы отдать и своё богатство, и свою жизнь. Удостоверившись, что обе её работы выглядят как нелепый несчастный случай, она со спокойной душой отважилась сообщить это королю.
Не могу быть уверена, что в замке не скрываются иные неприятели, но если я обнаружу их, Ваше Величество, то будьте уверены, они долго не проживут.
Мисора взглянула на Лонгрена слишком смело, будто бы желала подразнить его взглядом, и этот вольный жест не остался без внимания мужчины. Король похвалил её работу, затем неспешно обошёл, рассматривая без всякого стеснения. Женщина оцепенела. Внезапно воцарившееся молчание показалось ей предвестием чего-то недоброго. Вдруг Мисора почувствовала, что мужчина стянул с её волос ленту и неаккуратный пучок тут же превратился в лоснящийся водопад.
Ты красивая женщина, констатировал король, и Мисору сжало лёгкое стеснение. Она давно не имела контакта с мужчиной, и не была уверена, что Лонгрен привлекает её в этом плане. «У него хорошая форма. К тому же он король» Она молча оценивала свои шансы.
Сними с себя это уродское платье такое тело достойно носить шёлк.
Мисора молча повиновалась приказу, никак не выразив внешне признаки недовольства. Лонгрен осмотрел её округлые бёдра и пышную грудь. Он не постеснялся грубо сжать её в руках. Женщина лукаво улыбнулась. «Если это поможет мне перестать чувствовать себя грязной служанкой если это избавит меня от псарни, думала она, то пусть делает со мной что хочет». И Лонгрен, как будто прочитав мысли, толкнул женщину на кровать.
***
Наоми одиноко прогуливалась по саду, над которым уже сгустились сумерки. Ночь обещала быть тёплой, и девушка наслаждалась воздухом, надеясь, что прогулка поможет ей крепко заснуть. Она невольно скрещивала руки на плоском животе, воображая, как будет вести себя, когда станет матерью. В эти безмятежные сутки она и мысли не хотела допускать, что зачатие вновь могло пройти безуспешно. «Я не сделала ничего дурного, чтобы Геул карал меня таким несчастьем. У меня обязательно будет красавец сын, который превзойдёт по силе отца. Как же я его назову? Может, Харальд? Или Расмус?»
Воспоминания уносили Наоми в те дни, когда она сама была крошкой, когда мама играла с ней, когда впервые отдала няне для обучения. «Я сама выучу сына всему, что знаю, думала она, а Лонгрен передаст ему свой опыт и воинский навык. Мы вырастим наше чадо вместе. Король, непременно, смягчится, когда увидит личико наследника. Это будет прехорошенькое личико».
Ваше Величество вдруг услышала она женский голос и остановилась. На дорожке возник полноватый силуэт служанки, по возрасту годящейся ей в матери. Она слегка прихрамывала, но при этом довольно быстро доковыляла до девушки. Королеве не пристало бы гулять в такой час, тем более без сопровождения. Почему вы не в покоях?
Не так уж и поздно, отозвалась Наоми, после прогулки мне крепче спится.
Ах, здесь вечером гуляют неприятные люди. Позвольте проводить вас, миледи? Не хотелось бы, чтобы вы стали свидетельницей непристойных разговоров.
Наоми, которая надеялась ещё прогуляться, нехотя согласилась вернуться в замок. В окнах их спальни горел свет, а значит Лонгрен ещё не спал. «Может, он ждёт меня?»подумала девушка, позволив служанке сопроводить себя до дверей.
«Уже скоро приедет мой брат. Наверняка, он привезёт мне что-нибудь из дому. Как же я соскучилась по отцу и матери. ИнтересноЛонгрен когда-нибудь разрешит мне съездить в Эндагон, чтобы навестить их?»
Неспешно поднявшись по ступеням, Наоми свернула в коридор, направившись к покоям почти в хорошем расположении духа. Стражник с побелевшим лицом приветствовал её поклоном и открыл было рот, чтобы что-то сказать, когда девушка взялась за ручку.
Королева Наоми Его Величество, он он занят.
Чем он может быть занят в нашей спальне, если не сном? удивилась девушка, попутно открывая дверь, и тут же пожалела о собственной глупости. Громкие женские стоны, которые периодически затухали, давая лёгким издававшей их женщины наполниться воздухом, сразу же ввели Наоми в ступор, а затем разбили её, как хрусталь.
Она застыла на пороге, несколько секунд смотря на то, что Лонгрен делает с этой бесстыжей темноволосой рабыней, как сверкает её белоснежная спина и трясутся округлые груди. Сердце девушки сжалось и замерло. Она встретилась с мужем взглядом, и тот не выразил ни стыда, ни сожаления. Наоми отступила, захлопнув дверь. Слёзная пелена уже исказила пространство и, чувствуя, что бесконечно унижена, королева бросила прочь, не желая показывать собственные слёзы. В её мыслях была полнейшая неразбериха. Отмершее сердце стучало так сильно, что отзывалось глухой ноющей болью. «За что? За что? Почему он со мной так?»думала она, пока неслась куда-то вниз. Исчезли мысли о ребёнке, о любви, которой ей так хотелось добиться. Всё растворилось в незнакомом женском силуэте, в какой-то грязной потаскухе, что разделила её с мужем в эту ночь. «Почему он захотел её, а не меня? Разве я не моложе? Разве я не красивее? Разве я не благородных кровей?»
Рыдания безудержно вырывались из её груди. Маленькая ножка вдруг соскользнула со ступеньки, и Наоми пролетела до конца лестницы. Она сильно ушибла колено и испортила платье. От досады ей даже не хотелось подняться, и зарывшись в полыхающие ладони, девушка предалась острому отчаянию.
***
Кажется, ваша жена расстроилась, насмешливо заметила Мисора, растянувшись на бархатном покрывале и неспешно перебирая пальцами прядку собственных волос. Лонгрен уже поднялся и теперь вновь облачался в одежду, беспорядочно разбросанную по комнате.
Это не должно тебя волновать. Больше ты на кухне не работаешь, отпразднуй это.
Правда? удивилась женщина. А что же я буду делать теперь?
Будешь моей наложницей. Я велю, чтобы тебя одели и хорошо кормили. Комнату тоже получишь отдельную. Отныне ты принадлежишь мне всегда и везде.
Вы очень щедры, Ваше Величество, Мисора чуть приподнялась, наградив короля обольстительной улыбкой, но тот остался равнодушен к ней.
Когда я вернусь, тебя здесь быть не должно, сказал Лонгрен, покидая комнату, и Мисора в последний раз сладко потянулась. Она медленно поднялась, и не спеша облачаться в одежды, внимательно осмотрела покои, принадлежащие королю и его жене. Роскошно и даже уютно. Золото, бархат, тёмный дуб. «Вот бы и мне такую комнату», подумала Мисора, вообразив, что в скором времени ей предоставят условия получше. «Подумать только любовница короля. Я лежу там, где лежала его жена».
Улыбнувшись собственному успеху, Мисора соскользнула с кровати и приблизилась к комоду, над которым висело широкое зеркало в бронзовой оправе. Она самодовольно взглянула на отражение, оценив сначала лицо, затем плечи и налившуюся желанием грудь. «А я всё ещё красива. Не зря становлюсь объектом интереса самых великих мужчин. Его жена такая простушка и белая моль она совсем ему не подходит. С таким лицом нельзя быть королевой, а вот с моим»
Мисора дотянулась до золотой короны, видом напоминающей круг смертельно заточенных лезвий, и представив, как нелепо смотрелась бы она на крохотной головке Наоми, примерила её на свою. Запрыгнув на комод, чтобы вдоволь полюбоваться собственными прелестями, Мисора представила себя в образе королевы, настоящей, единственной, и тут же утонула в собственном тщеславии.
Глава 51 Изгнанник
Светало. С вершины холма Хааре стал виден раскинувшийся в низине городок. Она ехала двое суток, не встречав никого по пути: ни охотников, ни рыцарей, ни странников. Поселения, если они и были, миновали девушку стороной. Она даже начала беспокоиться, что путь, выбранный ею подозрительно пуст, и стало быть, не безопасен.