Нас спасло то, что в бессонную ночь, когда Доктор делал вскрытие в лаборатории, я вынужден был делать записи под его диктовку. И хотя тогда я валился с ног от усталости, я наблюдал и запоминал, как и младшие Антропофаги. Так что теперь, видите ли, я знал, в отличие от многих, где именно у этих монстров находится мозг.
И я вонзил нож Антропофагу именно в это местомежду нижней челюстью и гениталиями. Вот и все. Монстр окаменел и рухнул на землю, раскинув руки.
Я тоже рухнул рядом, прижимая к животу нож дрожащими руками, едва переводя дыхание после пережитого шока. Рука опустилась мне на плечо, я инстинктивно поднял ножно это был всего лишь Малакки. Его лицо было заляпано грязью, на щеке виднелись царапины от когтей Антропофага.
Уилл Генри, ты ранен?
Я помотал головой.
Янет. Но онда. Я убил его, Малакки. Убил гада!
Он улыбнулся. И улыбка оказалась ярко-белой на грязном лице.
Кернс был прав в своем предсказании: все заняло не более десяти минут. Вскоре появился Доктор.
Что случилось? обеспокоенно спросил он.
Уилл Генри убил Антропофага, объяснил Малакки.
Уилл Генри! воскликнул Доктор. Он посмотрел на меня с удивлением.
Он спас мне жизнь, добавил Малакки.
И не только твою, сказал Уортроп. Он опустился на колени перед женщиной, потрогал пульс, поднялся.
Она потеряла сознаниеи большое количество крови. Мы должны немедленно доставить ее в больницу.
Он поспешил прочь, чтобы организовать перевозку, а Малакки подобрал черенок винтовки и подошел к «Кольцу забоя», где уже собрались все мужчины. Я не видел Кернса. Доктор почти тут же вернулся с ОБрайаном, и все вместе мы отнесли женщину к телеге.
Что я скажу врачам? спросил ОБрайан.
Правду, ответил Уортроп. Вы нашли ее раненой в лесу.
Мы тоже подошли к «Кольцу забоя». Никто не говорил. Как будто мы все ждали чего-то, но никто не мог сказать чего. Казалось, все в шоке. Лица мужчин раскраснелись, дыхание было прерывистым. Дрожащими руками Морган набил трубку, и огонь спички отразился в его запотевших очках. Уортроп кивнул мне следовать за ним и перепрыгнул через ров. Мы оказались внутри «Кольца забоя», тут я и увидел Кернса. Он бродил среди оторванных конечностей и бледных тел, от которых в сыром воздухе поднимался пар.
Уортроп, дай мне свой револьвер.
Я протянул револьвер Кернсу.
Он пнул ногой одного монстра, тот слегка схватил его за ногуи Кернс добил его из револьвера Так он сделал еще несколько контрольных выстрелов. Потом вернул пистолет Доктору.
Сосчитайте их, потом сравним результаты, сказал он.
Я насчитал двадцать три, Уортроп тоже. И Кернс.
Есть еще один, сэр, сказал я, он под платформой.
Под платформой? удивленно поднял брови Кернс.
Я убил его.
Ты убил Антропофага?
Я подстрелил его, а потом выколол глаза и выбил мозг.
Выбил мозг! Вот уж действительно начинающий ассистент монстролога! рассмеялся Кернс. Уортроп, наградите мальчика главной медалью Общества Монстрологов за храбрость!
Улыбка растаяла на его лице, глаза потемнели.
Итак, в суммедвадцать четыре. Добавим еще трех-четырех молодых, которые сбежали и спрятались где-то. Получится двадцать семьдвадцать восемь.
Но мы предполагали, что примерно столько и будет, сказал Уортроп.
Да, вот только Мы, конечно, подсветим сейчас, чтобы удостовериться, но пока я что-то не вижу среди них той одноглазойматери всего племени. Уортроп, ее здесь нет.
Когда Морган присоединился к нам среди трупов Антропофагов, над которыми вздымался пар, он уже немного пришел в себя. Самообладание постепенно возвращалось к нему, хотя возвращаться-то было особо нечему, настолько события последних дней выбили его из колеи. Но, по крайней мере, он был снова в состоянии почувствовать себя слугой закона. Он строго обратился к Кернсу тоном, не допускающим возражений:
Вы под арестом, сэр.
На каком основании? В чем меня обвиняют? спросил Кернс, кокетливо похлопывая глазами.
В убийстве!
Она жива, Роберт, сказал Уортроп. По крайней мере, была жива, когда ее увозили.
Тогда в попытке убийства! В похищении! В безрассудном риске! И
В охоте на безголовых монстров до наступления сезона охоты, с готовностью предложил Кернс.
Морган обернулся к Доктору:
Уортроп, я опирался на ваше мнение в этом вопросе. Я доверился вам как эксперту!
Ну так и что? сказал Кернс. Проклятые твари мертвы. В чем претензии?
На вашем месте я приберег бы эти аргументы для суда, мистер Кернс.
Доктор, поправил его Кернс.
Доктор Кернс.
Кори.
Кернс, Кори, мне плевать! Пеллинор, вы знали, что он собирается сделать? Вы знали, что находилось в том ящике?
На твоем месте, Уортроп, я бы не стал отвечать, сказал Кернс. Я знаю прекрасного адвоката в Вашингтоне. Если хочешь, я тебя с ним познакомлю.
Нет, ответил Доктор Моргану. Я не знал, что в ящике. Но я подозревал.
Я не виноват в том, что онилюдоеды и ничего другого не едят, сказал Кернс. Равно как не виноват и в том, что они здесь появились. Но я понимаю, констебль. Этоваша благодарность. Вычеловек закона, а ячеловек Он не стал заканчивать фразу. Вы наняли меня для выполнения определенной работы и дали определенные обещания, которые вы обязались соблюсти по окончании этой работы. Так позвольте мне действительно ее закончить прежде, чем вы нарушите свое слово.
Я не давал вам никакого слова! замотал головой Морган и вдруг замер. Кое-что из того, что сказал Кернс, начало доходить до него. Что вы имели в виду, сказав «действительно закончить»?
Есть большая вероятность, что Антропофаги еще остались, осторожно сказал Уортроп.
Еще? Сколько еще? Где? Морган стал судорожно оглядываться по сторонам, словно ожидая, что сейчас следующая партия монстров возникнет прямо на краю рва.
Мы не узнаем где, пока не попадем туда, сказал Кернс.
Попадем куда?
В их милое гнездышко, констебль. Туда, где они живут.
Но констебль отказался даже говорить на эту тему. Вместо этого он собрал своих людей, поблагодарил их за храброе участие в сражении, которое он сравнил с битвой при Ватерлоо, и отдал команду собрать тела монстров в одну кучу, чтобы их уничтожить.
Мы с Малакки присоединились к грязной работе. Мы притащили тело убитого мной молодого Антропофага из-под платформы и положили его в общий погребальный костер. Дальше ужасный холм облили остатками горючего из канистры.
Кернс зажег спичку и сказал:
Покойтесь с миром.
И только тогда бросил спичку в центр кучи. Пламя взлетело до самого неба. Вскоре послышался запах горелой плоти. Я не впервые чувствовал его. Глаза у меня заслезились, не столько от дыма, сколько от воспоминаний, вспыхнувших ярко вместе с пламенем. Чья-то рука легла мне на плечо. Я обернулся и увидел Малакки. В его синих глазах отражался свет костра. По раненой щеке скатывалась слеза. От костра шло тепло, но Малакки был скован ледяной тоскойледяной, как могильные камни.
Бедный! О чем он думал, глядя на горящих монстров, как не о своей семье, о Майкле и об отце, о матери, прижимающей к себе младенца переломанными руками, о любимой сестре Элизабет, которая прибежала к нему за спасением, а встретила смерть? Чувствовал ли он облегчение сейчас? Свершилось ли, по его мнению, правосудие? «Я тоже мертв внутри ничего нет», сказал он мне. А сейчас? Воскресил ли его этот костер из оторванных конечностей и торсов, сваленных в кучу?
Я остро сочувствовал его горю, потому что мы были братьями по несчастьютакому, когда все дороги ведут только к неизбывному горю и чувству вины. Есть ли чудодейственное средство, волшебный эликсир, придуманный людьми или богами, способный исцелить нас и облегчить агонию? Вот уже год прошел с тех пор, как я потерял своих родителей, а память все еще терзает мою душу, словно та ночь, когда наш дом сгорел дотла, была только вчера. Да и сейчас, восемьдесят лет спустя, они все еще тлеют в руинахчерные, скрюченные трупы моих родителей. Я слышу их крики так же отчетливо, как скрип этой ручки по бумаге, когда я пишу сейчас, как шум вентилятора на своем столе, как щебет птицы за окном. Я вижу отца таким, каким он был перед смертью, с той же отчетливостью, с какой вижу календарь, висящий сейчас на стене, отмеривающий дни моей жизни, или солнечный свет на лужайке, над которой порхают стрекозы и бабочки.