На пир уже слетелись падальщики, стая ворон, словно грозовые тучи парила над городом. Время от времени, от мрачной черной массы отделялась пара особей, которые испытывали удачу в надежде урвать лакомый кусочек из лап крыс. Которых вновь стало много, и если бы не отчистка проведенная «опустошителями» и солдатами, крысы бы сейчас уже обглодали все трупы, а низшая нежить начала восставать, разрастаясь в этом городе злокачественной опухолью.
Начали вылезать мрачного вида жуки, которые отвратительной черной лужей перетекали к трупам, съедая крыс одиночек, которым не посчастливилось попасть под непреодолимый поток жуков падальщиков. Одного запаха, который распространялся в городе, и разносился ветром, было достаточно, что бы даже самого стойкого человека заставить сдерживать рвотные позывы.
Такая свалка трупов, если за ней не следить или вовремя не отчистить она послужит очагом возгорания нежити. Необъяснимость восстания нежити заставляет всех её бояться. Каждый воспринимает угрозы немертвых со всей серьезностью. Потому что армия нежити сильна, и численность её растет с ошеломляющей скоростью. Обычному солдату достаточно получить легкую рану от, чтобы присягнуть на верность тем, кто живет при смерти.
К тому же что бы вспыхнуть, нежити необходимо только поле прошедшей битвы, после которой не сожгли трупы. Хотя феномен нежити гораздо сложней и запутанней чем кажется на первый взгляд, и разобраться в этом вопросе гораздо сложнее, чем строить простые теории, основанные на догадках и суждениях.
Но сейчас, на город надвигалась другая угрозаморские жители. Просто так сдаваться они не намерены, в город шла другая часть армии. Она состояла в основном из бойцов, которые были в доспехах и не с одним набором оружия, это явно была элита, которая сейчас с настроением хуже некуда шла в город. Они понимали, что город уже в руках морского народа, что граница прорвана, и что сейчас сопротивления уже не будет, но они хотели убедиться.
Первым делом, приливная волна от расширяющегося моря разогнала ворон и крыс которые были в городе, волна смыла трупы, забирая их собой. Волна была небольшой, она накатила как цунами с моря, которое уже приблизилось к границе Зеута, а значит, оно уже успело утопить в себе Кресехил.
Толщ воды смыла трупы и разрушила здания, можно сказать почти отчистила город от грязи. Но поглотить полностью в себе город одна волна не могла, для этого нужны были предварительные махинации от крабов строителей, либо придется долго накатывать вонами, чтобы потопить город и расширить море.
Морское войско вошло в город, осматривая его, при первичном осмотре они никого не нашли. Люди уже давно покинули город. Воины долго осматривали город, хотя и делали это слегка лениво. Пока не было обнаружено одно устройство, функция которого для морского народа была неясна. По периметру города на полу, были расставлены круглые металлические люки, вначале воины подумали, что это вроде украшения, или ещё что ни будь. Но один люк из интереса был вскрыт, и была обнаружена, целая сеть как они подумали, подземных тоннелей.
***
Пятеро человек сидели в самом центре канализационной системы. Сидели они, подмяв под себя ноги, в глазах их ненависть, беспомощность и ярость, а так же безумие. Они винили и злились, на самих себя, на тех ублюдков которые бесчеловечно их обманули обрекая на бесславную гибель. Они винили пути жизни, которые привели их к такому печальному концу, они винили короля их родного королевства, который был либо чересчур глуп, либо настолько некомпетентен в военном деле, что почти за даром отдал своё королевство во власть моря. На душе их тяжкий груз и обида, а на шее медный ошейник.
Изначально людей было шестеро, пять мужчин и одна женщина. Первые три недели всё было мирно. Припасов было более чем достаточно, а вот занятий не было от слова совсем. Но рядом была женщина, и пятеро обозленных и раздраженных мужчин, потому они решили снять часть стресса. Было это предусмотрено изначально или нет, но теперь труп женщины лежал, и мозолил им глаза, заставляя каждого терять аппетит и время от времени испытывать рвотный позыв.
Женщина была в ужасном состоянии, уже трудно судить какой она была при жизни, может она была писаной красавицей, сейчас сказать уже трудно.
Тело её было в синяках, и покусах. Глаза выбиты, один вылетел с орбиты, а другой был вдавлен внутрь, губы распухли, кости лица сломаны и вмяты, некоторые пробили лицевую ткань и теперь торчат белыми иголками или шипами из лица. Одежда изодрана, повсюду синяки, следы зубов особенно выражены в районе груди. Ногти на руках содраны, а пара пальцев изогнуты под неестественным углом. Хуже всего дела обстоят с нижней частью тела, тазовая кость раздроблена, из центральной части чресла вытекает слизкая белая жидкость, на бедрах следы синяков. Такой она стала после первой недели проведенной наедине с пятью мужчинами, которые на первых порах «сдерживались».
Сейчас, с поры смерти женщины прошло две недели, и их зверства сыграли с ними злую шутку. Пятеро рабов сидели за твердым и стойким барьером, и труп, был заточен вместе с ними, выбросить тело наружу они не могли, сколько не пытались. Труп уже успел разложиться достаточно, что бы выделять ужасный запах, и привлекать мух и крыс, которых сдерживал барьер, но запах барьер не сдерживал, потому пятеро мужчин оказались в окружении слоя мух и крыс, которые безрезультатно пытались пробиться сквозь барьер. Насекомые и мелкие животные нависли на стенках барьера черным занавесом, который переливался, отражаясь в глазах мужчин страшными картинами, лицами и даже голосами.
Труп раздулся, и уже начал лопаться от нарастающего внутри давления.
Пятеро рабов сидели около специального устройства, который был похож на водокачку. Рычаг и труба уходящая вниз, и непонятно куда ещё. Пятеро мужчин сидели в ужасе, они давно перестали общаться друг с другом, каждый сидел в своем углу, стараясь не смотреть на других, не слушать окружающие звуки, а самое главное не думать.
Безумие медленно подбиралось, давление в черепной коробке нарастало, в голове начали слышаться голоса, а в мыслях появлялись призывы убить своих соседей, в награду было обещано освобождение. Соблазн был велик.
Мужчины пытались убить себя, и тех, кто рядом, но ошейники их сдерживали. В канализации не было видно смены дня и ночи, никто не знал, сколько они здесь провели времени. Но их страдания уже подходили к концу.
По проходу канализации были слышны громкие тяжелые шаги. На них, обернулись пять человек, но увидели лишь занавесу из остервенелых животных, которые пытаются добраться до пищи. Занавес смыла волна воды, которая поглотила животных, убивая их, после чего врезаясь в барьер, который с легкостью заблокировал атаку, но пошатнулся и замерцал. Долго сдерживать атаки он не сможет.
Две расы увидели друг друга почти одновременно, морской воин увидел пять сумасшедших мужчин с пустотой и целой пропастью в глазах, а они в свою очередь увидели то что стало катализатором активации приказа, того ради чего они здесь были заточены.
Ошейники засверкали приглушенным медным цветом, и все пятеро, как марионетки в руках кукловода взметнулись к рычагу. Не было важно то, что они уже сошли с ума, или то, что кто-то не мог двигаться. Воля ошейника заставляла их делать то, что было необходимо владельцу душ этих несчастных.
До рычага успел добежать один, который сидел совсем рядом, он со всей силы потянул за рычаг, поднимая его на себя, и руны на трубе засветились.
***
Если наблюдать за городом с высоты птичьего полета или даже чуть выше, можно было увидеть, как сама каменная кладка дорог города набухает, как язва на теле, или как щеки, в которых постепенно набирают воздух.
Земля в самом центре города разбухла, и прокатилась по всему городу, как подземная морская волна, вся земля встряхнулась, как простынь, которую встряхивает горничная. Всё произошло быстро, все морские солдаты почувствовали подземную вибрацию, а потом они увидели, как прошла подземная волна, и потом, из самого центра города разразился свет, прекрасно-яркий как восходящее солнце, и такой же опаляюще опасный.
Весь взрыв был медлительным в своей возрастающей мощи, но он оставался неотвратимым, каждый наблюдал за вспышкой, которая сожгла им глаза, даже те, кто обладал закаленными внутренними органами, хоть и не потерял глаза, был ослеплен. От самой разрушительной волны никого, ничто не спасло. Взрыв сжег всех, не оставляя даже пепла. Жизнь каждого в городе и тех, кто был близко, была собрана и добавлена в круговорот смертельной взрывной энергии.