В лесу оказалось темно. Уличные фонари остались за домом, на Ланчестер-роуд, а здесь мрак лишь немного разбавлял свет из окон особняка.
Черный туман стлался над оранжереей, накрыв двускатную крышу. Он пластался и вытягивался, сливаясь с ночью там, куда не доставал свет из окон и с улицы.
Что это?
Потом объясню, сказал Мерлин. А сейчас за мной. Надо найти древний прямой путь.
И он почти рысцой пустился вперед, петляя между деревьями. Сьюзен пошла за ним, выставив перед собой руки, чтобы по лицу не хлестнула случайная ветка или гибкий молодой стволик. Идти приходилось почти вслепую. Мерлин тенью маячил впереди; девушке оставалось лишь надеяться, что он видит дорогу, и спешить следом за ним.
Немного погодя она чуть не столкнулась с Мерлином: тот вдруг остановился, помешкал, взглянул налево, направо и наконец поднял голову к небу, где сквозь разрывы в облаках кое-где виднелись звезды.
Туда! Скорее!
И он побежал. Сьюзен изо всех сил старалась не отставать. Страх врезаться во что-нибудь и убиться насмерть уступал только страху перед черным туманом, который все так же преследовал их по пятам и даже стал еще проворнее в темноте, протягивая свои щупальца то с одной стороны, то с другой, нашаривая их во мраке
Мерлин остановился.
Мы его нашли, сказал он. Теперь можно не торопиться. Держись ближе ко мне и не сходи с пути.
Я же его не вижу! возмутилась Сьюзен.
Просто иди за мной шаг в шаг, сказал Мерлин и медленно двинулся вперед.
Небо в этой части леса оказалось светлее, да и деревья росли не так близко к тропе.
Девушка обернулась и стала смотреть назад, пошире раскрыв глаза, чтобы разглядеть хоть что-нибудь.
Этот туман прошептала она. Мне кажется, он ползет за нами.
Ползет, подтвердил Мерлин. Но пока у нас под ногами путь, он нас не тронет.
Почему?
Потому что он тоже древний и повинуется древним законам, ответил Мерлин. К тому же бояться следует не столько тумана, сколько того, что он прячет, то есть водяного.
Какого еще водяного?
Туманвсего лишь сопутствующий эффект, продолжил объяснять Мерлин. Он отвлекает, сбивает с толку, а еще он необходим той сущности, что движется внутри его, то есть водяному. Хотя, бывает, его зовут иначе.
И он еще больше замедлил шаг, внимательно глядя под ноги. Тропа вдруг сделала резкий поворот, а впереди выступили из темноты стволы молодых буков.
Новая тропа не совпадает с древним прямым путем. Придется идти назад.
Как назад?
Так. Сначала назад, потом опять вперед, и так туда-сюда до самого рассвета, если придется.
Но там же этот водяной
Пока мы на древнем пути, он нас не тронет, напомнил Мерлин. Поворот! За край не заступать!
Сьюзен осторожно повернулась на месте и медленно пошла назад, туда, откуда они только что пришли, старательно ставя ноги ровно посредине тропинки.
Я ничего не вижу, шепнула она через несколько шагов.
Под подошвами шуршало, а не чавкалозначит, они шли по мелкому гравию, а не по мокрой прошлогодней листве. И все равно оступиться в кромешной тьме было легче легкого.
Если не возражаешь, я положу руки тебе на плечи и буду направлять твои шаги, предложил Мерлин. Вот так, не спеши. Все будет хорошо.
Его ладони легли на плечи Сьюзен. Прикосновение было совсем легким, но очень необычным: тепло левой руки Мерлина она ощущала так, словно между его и ее кожей не было ни перчатки, ни бретельки ее комбинезона, ни футболки. Казалось, внутри дорогой перчатки спрятан нагревательный элемент. Горячей ладонью юноша легко нажал на плечо Сьюзен, подталкивая ее вправо.
В этом есть и плюс, сказал Мерлин, когда они прошли шагов тридцать или сорок. Теперь, когда на нас спустили водяного, сюда никто не сунется.
Почему?
Он плохо отличает своих от чужих, ответил Мерлин. Остается надеяться, что дневной дождь распугал всех любителей лесных прогулок. А ну-ка, погоди. Черт! Тропа опять поворачивает, а впереди деревья. Нельзя было, что ли, проложить ее прямо? Стоп! Снова разворот.
Пока они разворачивались, Сьюзен поняла: ее кое-что тревожит. В смысле, еще кое-что, кроме таинственного превращения «дядюшки» Фрэнка в горстку песка и появления в доме сначала гигантской вши, а затем черного тумана.
Я не слышу машин. Или поездов. И вообще ничего, кроме наших шагов. Почему здесь так тихо?
Сейчас два часа ночи.
Брось. Я, конечно, деревенская, но в Лондоне бывала и раньше.
Деревенская, говоришь? А из какой деревни?
С Запада. Между Батом и Чиппенхемом. Отвечай на вопрос, не увиливай.
Думаю, тишина наступила оттого, что туман взял нас в кольцо и в этом кольце бродит водяной. Кстати, он наверняка попытается напугать нас, чтобы сбить с пути. Так что будь готова. Положи руки мне на плечи и не отходи ни на шаг.
Они шли назад. Тишину нарушали хруст гравия и мелких веток под кубинскими каблуками ложно-аллигаторовых сапог и толстенными подошвами мартенсов да еще учащенное дыхание Сьюзеней было страшно.
Луна выходит из-за туч, заметил Мерлин.
Это хорошо? спросила девушка.
Не всегда. Но для нас неплохо. Новая лунадруг всего юного, в особенности юных людей. Да и тропу будет лучше видно.
Тропу и впрямь стало видно лучше некуда. Смесь гравия, прошлогодней листвы и свежей грязи не просто отразила бледный свет луны, но прямо-таки вспыхнула в его рассеянных лучах.
Зато туман из-за света как будто сгустился, обрел дополнительную плотность. Непроницаемая черная стена обступила тропу со всех сторон, сделав ее похожей на темный городской тупик, куда пешеходу лучше не соваться. Правда, внутри этой стены, в отличие от городских, каменных, не прекращалось какое-то кипение: черные прядки тумана вытягивались из нее, утолщались, но, едва коснувшись края тропы, торопливо отдергивались.
Еще через несколько шагов Сьюзен наморщила нос, почувствовав, как к горлу подступает тошнота.
Какой ужасный запах, прошептала она. Тухлятиной воняет и канализацией
Это водяной, беззаботно-звонко ответил Мерлин. Наверное, его вызвали из реки Флит, куда раньше выбрасывали требуху и сливали кровь мясники со Смитфилдского рынка. Неудивительно, что он терпеть не может людей, ведь они осквернили его реку. Не оглядывайся. Он идет за нами, справа.
Вонь усилилась; волоски на затылке Сьюзен стали дыбом, а лопатки напряглись так, словно в спину между ними уперся неимоверно острый клык, дожидаясь только команды, чтобы вонзиться в плоть.
Сыграем в двадцать вопросов? спокойно предложил Мерлин. Отвлечемся от всякой всячины.
Меня бесит, когда надо говорить только «да» или «нет», сказала Сьюзен, делая над собой усилие, чтобы голос звучал нормально. Всем своим телом, вплоть до кончиков волос, она ощущала присутствие за спиной громадной твари, чье смрадное дыхание отравляло воздух вокруг них. Может, ты лучше ответишь на кое-какие мои вопросы?
Ладно, согласился Мерлин. Только нам скоро поворачивать. Не смотри вперед. Если вдруг увидишь водяного, отводи взгляд.
Ясно, ответила Сьюзен. Послушай, а если ты задашь мне вопрос и я отвечу, а потом ты решишь, что я слишком много знаю, ты меня убьешь?
Ты и так уже слишком много знаешь, сказал Мерлин. Но я тебе не враг. Как и все наши. Хотя, боюсь, твоя жизнь уже никогда не будет прежней.
Ой! выдохнула Сьюзен.
Но это, может, и к лучшему, осторожно заметил Мерлин. Зависит от того, какие отношения были у тебя с «дядюшкой» Фрэнком. Так, а сейчас глазки вниз, поворот.
Сьюзен честно пыталась не отрывать глаз от земли, но боковым зрением все же заметила в тумане нечто страшное: огромную, уродливую, раскоряченную тварь с глазами как открытые раны, с раззявленным ртом, из которого тянулись струйки слюны
Не смотри на него! Шагай!
Да-да, поспешно сказала Сьюзен и зажмурилась.
Все, отстал. На тропе он нас и вправду не тронет, заверил девушку Мерлин. Давай представим, что мы с тобой встретились э-э-э где-нибудь и теперь просто болтаем. Так что ты делала в доме Фрэнка?
Фрэнк дружил с моей мамой много лет назад, сказала Сьюзен и приоткрыла глазасамую малость, чтобы только видеть тропу сквозь ресницы. Раньше я думала, что он был ее парнем на Рождество я всегда получала от него подарки с подписью «дядя Фрэнк». Но его самого впервые увидела, только когда приехала в Лондон. Сегодня. То есть вчера. И сразу поняла, что ошиблась. В смысле, что зря к нему пришла. Я уже хотела смыться по-тихому, когда появился ты Кстати, а что ты с ним сделал? И почему?