И в стремлении хоть что-то сделать, дабы сохранить Орден на долгие лета его глава идёт на шаг, предложенный рыцарем. Он готов пожертвовать и временем, и ресурсами ради будущего Ордена, хотя Ариан находит его шаг слишком опрометчивым. И вот Регент раскрывает уста, неся речь шероховатую и тихую, как напев пепельных бурь кимерита:
Я как председатель Совета Владык, с одобрения Совета, заявляю о том, что ныне выносится следующий Вердикт: Ложе быть. Её ресурсное обеспечение мы обсудим завтра после приёма неофитов. Всё, собрание окончено.
Глава 4. Пришествие
Тот же день. Закат.
Вокруг царит полная гармония, способная ввести человека в состояние покоя и медитативной сосредоточенности. Мягкий шум прибоя ласково играет с шелестом изумрудной листвы целой гряды высоких деревьев, раскинувшихся практически у пляжа. Песок золотистым берегом устилается на самом краю острова, столь мягкий будто кажется, что это перина. Цветовое разнообразие этого славного места красивейшей картиной врывается в разум, будто здесь сотворена некая магическая иллюзия, от которой солнце не слепит глаз, а все гаммы и оттенки стали мягче и приятней.
Но грубый низкий тенор сотрясает пространство и акустическая целостность, создаваемая прибоем, листвой и пением птиц, разлетается ту же секунду, уступая холоду мужского голоса:
Ты где так долго был? Я тебя жду здесь несколько часов.
На песке стоят две фигуры, разбавляя пляжный пейзаж. Перваявысокая, в куртке из кожи, чьи светло-золотистые волосы едва развиваются на мягком ветру. Широкими скосами глазами он взирает на человека. Белокожий мужчина, с серым волосом и лёгкой щетиной, устремил взгляд глаз, схожих с двумя озерцами серебра, на юношу. Его лицо сурово, словно выточено из каменной породы, с квадратными очертаниями.
Я два десятка лет служу Ордену, и такое случается редко, снова доносится шероховатый голос человека, нашедший отражение в чувстве стыда у эльфа. Как мне рыцарю на это реагировать, а Азариэль?
Юноша поднял повинный взгляд и ощутил, как отблеск доспеха саданул ему лёгкой болью по глазам. Прекрасные доспехи рыцаря отражают яркий свет, ловя на себе массы лучей постепенно уходящего солнца. Цельный нагрудник изукрашен золотистым символом геральдического солнца, безумно пылающим ослепительным огнём. К торсовой части брони прикреплена короткая доспешная юбка, сделанная из пластин металла. Сапоги, поножи, перчатки: всё блестит на солнце, словно начищенное серебро. Броня отделана дорогим эбонитовым орнаментом, с наплечников, через нагрудник и до поножей покрывавший доспех, расчертив чёрными линиями его серебристый покров. Но больше всего внимание привлекают качающиеся на ветру ленты веленевой бумаги, печатями прикреплённые к доспеху.
Простите господин Ремиил, с трудом открыл уста парень, извинительно заговорив, сначала задержался в таверне, а потом там проблемы в лесу. С нескрываемой подавленностью ответил юноша. В лесу там
Ремиил кинул возмущённый взгляд на своего будущего неофита, сверлящий укором. Ему не понравился такой мягкий и невнятный ответ, и он хотел знать подробности, заставляя отчитаться парня, как рядового:
Что случилось? Выражайся яснее, с твёрдостью потребовал рыцарь. Ты не тряпка, а кандидат в ряды Ордена, так будь достоин этого звания!
Сначала Азариэль молча взирает на великолепного высокого воина, чей только один вид мог предать воодушевления или подавить волю, испугав, но потом всё же более мрачно и опустошённо даёт медленный ответ:
В лесу я нарвался на бандита. Между нами завязался бой. Это меня несколько и задержало.
Ответ, лишённый эмоций, перечисление фактов, несколько ни удивил Ремиила. Он множество раз видел подобное состояние, и не в какой-то мере рад, что Азариэль его испытал сейчас, а не во время первой вылазки. Ремиил окинул взглядом юношу и увидел, что в ножнах покоится меч с неумело затёртыми следами крови. Он склонил голову в каком-то принятии причины опоздания, и его широкие сухие уста донесли не скрашенный эмоциями голос:
Что ж, прими моё поздравление. Лучше раньше, чем позже. Я тебя понимаю парень, несколько по-отечески заговорил рыцарь, пытаясь в голосе имитировать сожаление, хотя речь всё так же груба.
Да ладно. Он был обычным бандитом. Он заслужил смерть, пытаясь до конца выдавить сожаление за содеянное, хладно вымолвил Азариэль.
Тяжёлая рука рыцаря легла на плечо юноши, чуть сжимая его и сильное прикосновение облачённых в сталь кончиков пальцев, отдалось неприязненным чувством.
Да ладно тебе. Конечно, убить кого-то для некоторых это как комара прихлопнуть, но тебя я вижу это выбило из себя. Соберись парень! воскликнул рыцарь и его звонкий вскрик встряхнул до секундной дрожи Азариэля, а всякий шум прибоя стал не слышим за таким ором. То была тварь лесная, заслужившая смерти. А теперь пошли, а то только тебя не хватает, чтобы завершить акт Пришествия. Договорил Ремиил и устремился прочь с берега, направившись в лесные кущи, зелёным кольцом взявшие в окружение обиталище Ордена.
Акт Пришествия? вопросил Азариэль и побежал за Ремиилом. Что это?
Входя в зелёную зону и оставляя за спиной светлые песчаные берега, рыцарь дал ответ:
Между кандидатом и неофитом есть несколько стадий. Клятва крови, которую вы давали на закатепервая. Акт Пришествияэто вторая стадия, когда все кандидаты приходят в Цитадель. И третья будет завтра.
Услышав всё, что можно от немногословного рыцаря Азариэль продолжил путь рядом с воителем в полной тишине и видом поникшей фигуры.
Ремиил бросил краткий взгляд на юношу, который плетётся прямо за ним по узкое поросшей дорожке. Он всё ещё видит в парне печаль и растерянность от произошедшего неожиданного боя, первой пролитой крови, а это всегда оставляет отпечаток тяжести на сердце.
«Ох, какое же слабое нынче поколение вышло. Совсем изнежились», стал ворчать про себя рыцарь, не желая смотреть на то, как юношу с аппетитом поедает апатия этого вечера, постепенно растворяя его душу в яде уныния и слабости. Ремиил хочет видеть перед собой юношу, которого не грызёт чувство уничижения, ибо сам вид такого парня отвратителен для старого воина.
«Что же ему такое сказать, чтобы поднять духом. О Мара милосердная помоги мне!» взмолился рыцарь. «О точно. Он же после клятвы так и просил».
Да, кстати, исказив полные исцарапанные губы, толи в неприятии мягкости, то ли в улыбке заговорил Ремиил. Я встретил и проводил твою знакомую через лес как ты и просил, можешь, не беспокоится. С ней всё в порядке.
Спасибо вам, я этого не забуду, с некоторой толикой покорности и благоговейности вымолвил юноша.
Заплатишь, и будем в расчёте.
Что? Как так? обеспокоился Азариэль.
Успокойся, улыбнулся Ремиил. Ты ничего никому не должен. Я же не Иерарх какой-то, чтобы с тебя драть монеты.
А вы платите что-то?
Мы ничего не платим, согласно Кодексу. Да, в Ордене есть сборы вроде «имущественного» с жалованья с мастеров, магов и учёных, но у рыцарей привилегиямы освобождены от этого. Ну ладно, пойдём уже.
Для Азариэля новость о том, что его старая знакомая, подруга детства добралась без пришествий, это отрадные вести. Тягость крови отлегла от сердца и даже дышаться стало полегче, прежняя меланхолия стала отступать, приводя юношу в нормальное состояние.
Путь до ворот прекрасен. Мягкий и непринуждённый шелест зелёных листьев приятно гармонирует, смешиваясь с прекрасными и неповторимыми трелями лесных беззаботных птиц, что распевают песни дни напролёт, будто бы это праздные гимны. Этот замечательный оркестр наполняет ухо, заставляя забыть обо всех тягостях бренного мира, унося своей гармонией звуков в далёкий мир мечтаний, который в это время разгорался в душе любого, кто ступит на эту землю. Азариэль слышал мелодии птиц и раньше, и в Сиродиле и на юге Валенвудавсюду их щебетание красиво, однако не способно заворожить ухо. Но здесь, на этом острове всё иначесимфонии сокрытых под ветками лесных музыкантов столь прекрасны, что Азариэль чувствует, будто вот-вот поплывёт. Он не видит дороги и идёт куда-то в сторону, полностью погрузившись в напев, и только жёсткий хват рыцаря выбил его из музыкального плена: