Ну эээ
Так хочешь или не хочешь?! возвысила голос девушка.
Шурик испуганно закивал:
Хочу. Конечно, хочу.
Тогда тебе надо кое-что сделать, перешла на деловой тон подруга Андрея. Ты сейчас зайдёшь в его комнату и поищешь, где у него лежат документы и разные важные книжки-тетрадки: календари, дневники, песенники и всё такое. Понял?
Понял. А дальше?
А дальше ты принесёшь их мне.
Зачем?
Зачем, зачем Ты что, совсем идиот? всплеснула руками Жанна. Они же наверняка будут искать какой-нибудь компромат на Андрея.
Кто они?
Милиция, кто же ещё. Откуда я знаю, что эта дура им наплела.
Синицын наморщил лоб. Копаться в чужих вещах ему не очень хотелось.
А если меня увидят?
А ты сделай так, чтобы не увидели.
Шура обреченно вздохнул.
Ладно. Попробую
На этот раз Жанна ждала его дольше, почти полчаса. Воровато оглядываясь, он вышел на улицу с сумкой-авоськой. В сумке лежал толстый бумажный свёрток.
Вот. Всё, что нашёл, Шура протянул Жанне авоську и, прикрыв рот, прошептал. Там ещё деньги лежат. Так что ты осторожнее.
Деньги?
Ну да. Пятьсот двадцать рублей.
Пятьсот рублей?! Ничего себе! лицо девушки удивленно вытянулось. Даже мелькнула мысль, что, может, Андрей и вправду в чём-то замешан Однако укорениться в мозгу Жанна ей не дала. Потому что Андрей никак не мог быть в чём-то замешан. Просто не мог иточка
Ладно. Пусть они тоже пока у меня побудут. А когда его выпустят, я ему всё вместе отдам. Только ты это девушка строго посмотрел на Шурика. Никому ни о чём. Понял?
Могила, провел себя по горлу Синицын
Четверг. 4 ноября 1982 г.
Сидеть взаперти тяжело. А сидеть под охранойвдвойне. Особенно если знаешь, что невиновен.
Вчера мне так ничего и не предъявили. Просто сунули в милицейский бобик, привезли куда-то в район Лианозово, там пересадили в специальный конвойный ГАЗ и уже на нём, чуть ли не как особо опасного рецидивиста, прямо в Бутырку. Честно сказать, не думал, что всё будет так хреново. Думал, что привезут в какой-нибудь райотдел, запихнут в КПЗ[1], установят личность, допросят, выяснят, что ошиблись, выпишут протокол и отпустят
А оказалось, хрен вам на рыло, гражданин Фомин. Вы не просто задержанный, выптица высокого полёта, с вами даже обычный следователь разговаривать «постеснялся», а тот, который считается по особо важным, был, по всей видимости, сильно занят. Поэтому меня сначала просто оформили (ага, «опись, про́токол, сдал, приня́л, отпечатки пальцев»[2]), потом до глубокой ночи мурыжили в медсанчасти (чуть ли не в задний проход заглядывали в поисках компромата), и только затем отвели в камеру и оставили там киснуть в безвестностипрокручивать в памяти все свои косяки и тупо гадать, за что же меня всё-таки законопатили в эту законопатку.
Камера, кстати, оказалась совсем не такой, какую всегда рисовали в либеральных журналах времен перестройки и «святых девяностых». Типа, по сто человек на пятьдесят квадратов и тридцать коек, спать по очереди. Спорить не буду, возможно, так всё и было, но к той камере, в которой я очутился, эти страшилки отношения не имели. Четыре стандартные койки (причём, одноярусные), зарешеченное окно, под ним радиатор, в углу умывальник, чаша «Генуя» за кафельной загородкой, крашенные маслом стены. И народупомимо меня ещё двое: мужичок лет около сорока и пацан примерно моего возраста.
Всем сала́м, проговорил я, когда дверь захлопнулась.
Пацан в ответ что-то буркнул (видимо, тоже «привет»), едва приподняв голову от подушки, а дядька сразу же взял быка за рога, как будто не спал совсем. Оторвался от шконки, свесил ноги на пол и смачно зевнул:
Курево есть?
Нет, я бросил на ближайшую койку казённый матрас и неторопливо продолжил. Дымить не дымлю, но, будет возможность, скажу, чтобы передали.
Масти каковской будешь? прищурился мужичок.
Пока никаковской, пожал я плечами.
Первая ходка что ли?
Не знаю.
Как это? удивился сиделец.
Обвинения не предъявляли, подозрения тоже.
А протокол?
Какой протокол?
Протокол задержания. Ты что-то подписывал?
Что-то подписывал. Но там тоже без обвинений.
Защитник был? Основания для задержания указаны?
Я покачал головой:
Нет. Защитника не было. И основания тоже не видел.
Ну, тогда это просто филькина грамота, дядька улёгся на койку и заложил руки за голову. Тебя, видать, просто помариновать захотели. А основания завтра предъявят и адвокатишку соответствующего подгонят. У них это завсегда. Но ты, паря, учти: сразу ни в чём не колись. Ежели что учудил, пусть сами доказывают. Понял?
Понял. Чего ж не понять?
Ну вот и ладненько А куревоэто хорошо. Без курева тут тоскливо
Сосед по камере не ошибся. Меня действительно повели на допрос только на следующее утро. А я, как дурак, всю ночь прикидывал варианты, но ни до чего конкретного в своих размышлениях не дошёл, только вымотался умственно и физически. Вариантов было действительно много: от «засветился на матче Спартак-Харлем» до совершенно банального «меня проверяют на вшивость «Седой» и компания»
Итак, Фомин Андрей Николаевич, не то спросил, не то констатировал факт сидящий за столом «гражданин начальник».
Я на всякий случай кивнул. Отнекиваться было бы странно. Прямо перед прокурорским работником (чёрный мундир, по два просвета и по одной звездочке на петлицах) лежал студбилет с моей фоткой и именем-фамилией-отчеством.
Я следователь прокуратуры Щапов Аркадий Иванович. Буду вести ваше дело.
Какое дело? Мне тут пока ничего толком не объяснили.
Не объяснили? изобразил удивление следователь. Да, это непорядок. Но вы не волнуйтесь. Мы сейчас всё исправим.
Раскрыв лежащую на столе папку, он вынул из неё пару листов.
Прежде чем ознакомить вас с постановлением, я обязан спросить, есть ли у вас адвокат?
Нет. Адвокатом не обзавёлся.
Готовы ли вы воспользоваться услугами адвоката, предоставленного юридической консультацией?
Я должен платить за него?
Можете, но не обязаны.
Значит, готов.
Хорошо.
Следователь поднял телефонную трубку, но, снова взглянув на меня, неожиданно вернул её на аппарат.
Андрей Николаевич. Как говорится, без протокола. Пока сюда не вошёл ваш защитник, я хотел бы задать вам пару вопросов. Вы не обязаны на них отвечать, но даже если ответите, это не будет иметь правовых последствий. Тем более, я вам их всё равно задам в присутствии адвоката, поэтому вы сможете продумать ответы заранее. Как? Согласны?
Смысла возражать я не видел.
Согласен.
Отлично, Щапов отложил в сторону папку и уставился на меня пристальным взглядом. Вопрос первый. Вы можете точно вспомнить, где были и что делали вечером в среду, тринадцатого октября, с восемнадцати до двадцати двух ноль-ноль?
Тринадцатого октября в среду? Это получается три недели назад. Ага. По средам с утра у нас лабы, потом исткап, дальше обед, за ним физкультура. Заканчивается в пять вечера Так. Что потом?..
Я почесал в затылке.
В прошлую среду я разговаривал с Леной в последний раз. В позапрошлую Хм В позапрошлую был футбол. Недоброй памяти матч «Спартак-Харлем». А за неделю до этого Ёшки-матрёшки! Вот оно что!..
Вечером тринадцатого я был на лекции в МГУ. Что-то про управление экономикой. Я плохо запомнил, потому что оказалось неинтересно. Лекция закончилась где-то в половине девятого. Потом я поехал назад в Долгопрудный. Вот, собственно, всё.
Понятно, следователь откинулся в кресле и сложил пальцы в замок. А теперь вопрос номер два. Где, Андрей Николаевич, все ваши документы? Паспорт, зачётная книжка, комсомольский билет, профсоюзный, деньги в конце концов. Вы же их где-то храните.
Документы? Деньги? мои брови поползли вверх. В комнате в общежитии, где же ещё? В нижнем ящике стола. Я их всегда там держу.
Странно, покачал головой прокурорский. Вчера вашу комнату обыскали, но ничего не нашли.
Действительно, странно, пожал я плечами. Возможно, вы что-то там перепутали. Исчезнуть ничего не могло.