Это правда, усмехнулась она. Нам в «Спартаке» по вашему генералу лекцию читали, приводили как пример непредумышленного предательства. Запрет для высшего руководства на любые контакты с зарубежьем не просто так появился. А вы его нарушаете любыми правдами и неправдами, манит вас сладкая жизнь, и путоранские рудники не страшат. При чем тут жена Дурачком не прикидывайтесь, господин полковник. Жена с этих грантов стала вхожа в столичную богему, а там и дипломаты иностранные крутятся, всякие посольские работники. Жене нужный взгляд на жизнь было кому создать, уж поверьте. И когда ваш генерал ночью жаловался ей на служебные проблемыа вы все жалуетесь, есть такая странная особенность у сильных мужчин! она давала ему вполне определенные советы. Опасные вдвойне оттого, что говорила верная спутница жизни, любящая жена, а вовсе не поганый шпион.
Столько грязи вывалила на армию, что я даже не знаю, что делать с тобой, признался полковник. То ли обматерить, то ли зацеловать.
И уставился в ожидании ее реакции. Отвлечь не удалось, поняла она обреченно. И сейчас он полезет. Плевать полковнику сейчас и на генерала своего, и на путоранские рудники, и на ясное предупреждение Зиты, у него кровь кипит и в одном месте чешется. Врезать с левой в глаз? Так еще хуже будет, выброс адреналина только усиливает влечение
И национальным погромам имеется такое же красивое объяснение? с любопытством спросил полковник. Ведь избивали всех нерусских подряд, не разбирались, кто виноват, кто нет!
Ей не понравилось слово «красивое», но она решила ответить. Мужчина явно сопротивляется своей животной тяге, ищет более человечный повод снять с нее одежду, стоит потянуть время, вдруг справится с инстинктами сам, вроде бы действие стимулятора строго ограничено по времени
Есть объяснение, и его может найти любой интересующийся прошлым России, спокойно сказала она. Объяснение кроется в так называемом «еврейском вопросе». Был в истории Советского Союза момент, когда вдруг обнаружилось, что всей культурой в стране распоряжаются евреи. В книгоизданииони, и в музыкальном исполнительстве тоже, а уж в эстрадеисключительно они. Вроде ничего криминального, просто ребята помогали по жизни друг дружке. Бедного одесского инженера Жванецкого пригрел Райкин, безвестного донецкого боксера Кобзона взяла к себе на подпевки великая Брзжевская, те поднялись и облагодетельствовали в свою очередь тоже кого-то из своих и миленько и со вкусом оттеснили всех остальных. И закрутились в тесном еврейском кругу немаленькие деньги, из-за родственных и дружеских связей не вполне по государственным схемам, а больше по своим, по семейным. А это уже криминал, и еще какой. Тогда государство среагировало, появился Лапин, и полетели известные и талантливыекто за границу, кто в безвестность. Обиженные подняли вселенский плач в литературе и средствах массовой информации, благодаря ему история стала широко известна. Когда ребята лезли наверх, пользуясь в конкурентной борьбе нечестными приемами, их все устраивало, но почему-то не понравилось, когда так же нечестно ответило государство. Вот, собственно, это и есть «красивое» объяснение. А если говорить простым языкомв национальных общинах нет непричастных. Невинные мальчики и девочки, которых гоняли и унижали штурмовые отряды, поднимались по жизненным ступенькам не сами по себе, не своим талантом и силами. За ними была могучая поддержка общин. А за ребятами из подкупольников, к примеруникого. Вот эту социальную несправедливость штурмовики и уничтожали, если совсем просто. Грубыми, нечестными, грязными способами, совсем как когда-то в еврейском вопросе. И точно так же раздавался вселенский плач по невинным жертвам кровавого режима.
А погромы частных магазинов и фирм? поддел ее полковник.
А владельцам частных фирм и магазинов напоминали, что в погоне за прибылями не следует забывать о кодексе законов о труде! в тон ему ответила она и тут же пожалела о недопустимо мягком тоне голоса, потому что мужчина непроизвольно потянулся к ней.
Она так же непроизвольно отодвинулась и положила руку на кобуру бесшумного пистолета. Полковник отследил движение и замер.
Даже так? спросил он задумчиво. Ну, так даже интересней
И вернулся в прежнее положение. Не отступит, поняла она с досадой. Выберет момент, навалится вроде бы в шутливой борьбе
И тут в небе тихо-тихо застрекотало. Полковник вскинулся, она схватилась за «реактивку»и опустила оружие. Эвакуация все же пришла им на помощь.
С каменным лицом полковник смотрел, как на крохотную полянку перед ними опускается диковинная, словно воздушная, конструкция. Пилот летательного аппарата, затянутый в полетный комбинезон, словно висел в воздухе. «Стрекоза», вспомнила Зита. Прославленный мини-вертолет горноспасателей, им в Копейку обещали поставить эскадрилью, но так и не успели из-за войны
Господин полковник, давайте побыстрее! невежливо сказал пилот. Здесь «саранчи» летает больше, чем хотелось бы, а моей «Стрекозе» одной пули хватит, чтоб рассыпаться!
Почему прибыла одна машина?! с черным от гнева лицом рявкнул полковник. Почему не звено?
Что осталось в строю, то и отправили, буркнул пилот и наконец поднялся с сиденья. Вам хватит. Или напомнить, что силы Центроспаса предназначены исключительно для эвакуации старших офицеров и генералов? Мне за нарушение инструкции ленская каторга раем покажется! Занимайте спасательный кокон, господин полковник, время уходит!
Как обращаешься, рядовой? прошипел полковник. Какой я тебе «господин»? «Товарищ полковник», понял?!
Гусь свинье не товарищ, без всякого страха заметил пилот. Залезайте.
И выдвинул в погрузочное положение полупрозрачную капсулу.
А в голове у Зиты словно щелкнуло что-то. Сложились вместе слова пилота, его крепкая фигура, уверенные движения Гусь свинье не товарищ! Он же от нее когда-то перенял эту малопонятную фразу!
Алеша! завизжала она и с разбегу бросилась пилоту на шею.
Пилот поймал ее, аккуратно поставил на землю. Потом поднял руки и снял летный шлем. На Зиту уставились такие знакомые, такие восхитительно спокойные, бесстрастные глаза Алексея, бывшего командира штурмовиков Копейки, ее крестного, ее друга. Все же уцелел, выжил в бойне Сувалкинского прохода!
Ну что ты творишь, дурочка? укоризненно сказал парень. Я же говорил: встретишьне узнавай! Мне же тебя теперь по инструкции пристрелить надо!
Стреляй! всхлипнула она счастливо и залилась слезами.
Штурмовик вздохнул и осторожно прижал ее к себе. Она принялась осыпать его бестолковыми поцелуями.
Обслюнявишь забралосама будешь протирать, предупредил Алексей. Спиртом.
И поцеловал ее сам. И еще раз. Со стороны за их жаркой встречей ревниво наблюдал полковник.
Что со «Спартаком»? тихо спросил Алексей. Живы? Или одна осталась?
Она вздрогнула и пришла в себя.
Из старшего набора я один, хмуро сказал парень. Повезло. Остальные кто где. В основномтам Как у вас?
Сто тридцать в строю, так же тихо сообщила она. Пока что. Нам приказано закрыть трассу «Кавказ-Западный».
Кто погиб?
Закрыв глаза, она перечислила убитых. Каждое имя отзывалось в сердце болью и виной.
Молодец, сказал Алексей. Сохранила отряд. Тебе удалось невозможное. Я вот потерял почти всех.
А отряд сейчас на Димитриади, призналась она.
Это ничего не значит, ровным голосом заметил Алексей. «Спартак»это ты. Не я, не Димитриади. Ты. Береги себя и ребят. Вы можете потребоваться майору Каллистратову. Он сейчас высоко.
Пилот! внезапно подал голос забытый ими полковник. Забери капитана. Как человека прошу.
Коконодноместный.
Плевать. Я здесь останусь. Так и запишиотказался от эвакуации.
Есть забрать капитана, спокойно сказал Алексей. Помогите загрузить тело, товарищ полковник.
То-то же. А то выеживался перед российским офицером, центроспас сраный
Алеша, передай медикам, у капитана острое отравление боевой химией! торопливо предупредила она. Стимулятор для диверсантов наложился на летный. Обязательно передай!